Леди Тетфорд улыбнулась:
— Ты платишь за одежду тем, что ее носишь. Так говорила моя старая английская служанка, которая прислуживала мне еще до Мари. Ты очень отличаешься от той деревенской девочки, какой приехала. Интересно, узнает ли тебя Артур…
— Мне тоже это интересно. Когда я смотрюсь в зеркало после того, как Мари закончит меня одевать, мне кажется, что на меня смотрит совсем другой человек. Это уже не бедняжка Сабина Уонтидж, у которой платья почему-то всегда были каким-то не такими.
— Одна из причин в том, что ты выбираешь не те цвета, — строго сказала леди Тетфорд. — Ну почему, почему англичанам так нравятся бежевые, серые и все эти тошнотворные линялые оттенки, которые они называют пастельными? От них все лица приобретают желтоватый оттенок.
— Вы такая смешная, — рассмеялась Сабина. — Но вы правы. В Англии действительно носят пастельные тона. Должно быть, это из-за климата.
— С твоей-то кожей, — сказала леди Тетфорд. — Ты можешь носить практически все, что угодно, кроме бледного. Я ожидала, что у тебя будут такие же золотистые волосы, как и у твоей матери, но ее кожа не была такой нежной, как твоя, а глаза такими голубыми.
— Вы делаете меня тщеславной! — улыбнулась Сабина и вдруг, подчиняясь внезапно охватившему ее порыву, бросилась перед старой женщиной на колени. Подняв на нее глаза и свое маленькое красивое и доброе личико в форме сердца, она воскликнула: — Благодарю вас, благодарю! Не могу передать, как много значат для меня все эти красивые наряды!
Леди Тетфорд нежно прикоснулась к ее щеке:
— Смешная девочка! Хватит меня благодарить. Это доставило мне колоссальное удовольствие, — а теперь посмотрим, что скажет об этом Артур.
Сабина поднялась с колен и взглянула на часы на камине.
— Он не сказал, что приедет в четыре? — спросила она.
— О нет! Артур никогда не свяжет себя подобной точностью, — ответила леди Тетфорд. — Он сказал, что приедет, как только его высочество сможет обойтись без его услуг. Но я узнала, что королевское entourage ожидают к обеду, и подумала, что Артур зайдет нас проведать где-то в это время.
— Он, полагаю, будет свободен не так скоро, — заметила Сабина.
В ее голосе звучали нотки досады. Ей бы хотелось думать, что Артур будет сгорать от нетерпения поскорее ее увидеть и устремится на виллу «Мимоза» в тот же миг, как только поезд прибудет на вокзал. Конечно, он обязан выполнять свой долг, она прекрасно это понимала, но тем не менее не могла ничего с собой поделать — ей было больно сознавать, что он мог прийти в любой удобный для него час.
Отведя взгляд от часов, Сабина краешком глаза увидела свое отражение в зеркале над камином, оправленным в позолоченную раму. Несомненно, ее платье из бенгалина, зеленого, как листва деревьев, цвета, украшенное бархатными лентами и оборками из плиссированного шифона, придавало ей почти воздушный, весенний вид, но стоило ей забыться, как она слышала голос, глубокий и трогающий ее сердце: «Вы выглядите словно нимфа».
Ей вдруг захотелось, чтобы цыганский король увидел ее сейчас, но, поймав себя на этом желании, она тут же решительно подавила его. Чем быстрее она забудет его, тем лучше. Она не сомневалась, что Артуру весьма не понравится ее приключение на дороге Гранд-Корниш, а уж о ее разговоре с цыганом в саду, когда тот пришел вернуть ей ее бриллиантовую брошь, и говорить не приходится.
Она должна была забрать украшение, поблагодарить его и тут же распрощаться, а она медлила, рассказывая ему о себе с той, несомненно, достойной порицания откровенностью, за которую ее так часто ругали родители. А потом, что хуже всего, она позволила ему поцеловать свою руку.
Всю ночь она ощущала, как этот поцелуй жжет ее ладонь. Она пыталась забыть его, пыталась думать о чем-то другом, выбросить этот поцелуй из головы, убеждая себя, что это было крайне фамильярно и нагло со стороны цыгана, но тем не менее ее память вновь и вновь возвращалась к этому эпизоду. Она то вспоминала его мужественную грацию, когда он наклонял голову, то вновь переживала то странное чувство, которое, словно пламень, пробежало по ее телу при прикосновении его губ.
Сабина решительно отмахнулась от этих мыслей и, отвернувшись от собственного отражения в зеркале, беспокойно зашагала по комнате к окну.
— Нервничаешь?
Она и забыла, что леди Тетфорд смотрела на нее.
— Из-за Артура? — спросила она. — Почему я должна нервничать?
Леди Тетфорд улыбнулась:
— Нет, конечно, не должна, дорогая. Я просто спросила.
Сабина подошла к своей благодетельнице и обезоруживающе улыбнулась.
— Немножко нервничаю, — призналась она. — Артур довольно странная личность, мне кажется.
Леди Тетфорд вздохнула, взглянула на Сабину и тихонько спросила:
— Ты его любишь, детка?
Вопрос был столь неожиданным, что девушка растерялась.
— Да… да, конечно, — пролепетала Сабина, запинаясь. — Я так ему благодарна… так, так благодарна.
Леди Тетфорд подняла брови:
— За то, что он попросил тебя стать его женой? Сабина кивнула:
— Это было так неожиданно. Я никак не могла представить себе, что даже нравлюсь ему. Он разговаривал со мной на званом ужине в усадьбе, потом мы вместе играли в крокет, но я считала, что это только потому, что я оказалась меньшим из зол. Если бы он не говорил со мной, ему пришлось бы слушать Лору и Дороти, а они так скучны. Даже папе, хорошему и доброму папе, бывает тяжко слушать их, когда они бормочут какой-то вздор о вещах, о которых толком ничего не знают.
— Меньшее из зол? — переспросила леди Тетфорд с улыбкой. — Ты действительно так думала? Деточка, у тебя, должно быть, самое скромное мнение о своих достоинствах.
— А разве они у меня есть? — наивно спросила Сабина. Леди Тетфорд засмеялась.
— Ты же только что смотрелась в зеркало. И что ты там видела?
— Я видела красивое платье, — ответила Сабина. — И у меня элегантная прическа, сделанная умелыми руками. Если одежда может сделать женщину, то это именно тот случай, я могу гордиться своими туалетами.
— У тебя есть большее, — настаивала леди Тетфорд. — Ты слишком скромна. Разве ты не понимаешь, что ты прекрасна? Если бы ты только слышала, что говорили мне мои друзья, которые увидели тебя, твоя головка на этих красивых маленьких плечиках пошла бы кругом. Не надо недооценивать себя, Сабина. Ты красива, и куча других мужчин, не говоря уж об Артуре, еще скажут это тебе, прежде чем ты отсюда уедешь.
— О, как бы мне хотелось вам верить! — воскликнула Сабина.
Она обернулась, чтобы вновь взглянуть на свое отражение, но не успела — у парадного входа раздалось цоканье лошадиных копыт и стук колес.
— Артур!
Она произнесла его имя, чуть дыша от волнения, и леди Тетфорд, встав со своего кресла, улыбнулась: