— Принесите чай сами, Зинаида Кондратьевна, — попросила она.
Женщина удивленно посмотрела на присутствующих, но, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты, едва не столкнувшись в дверях с хозяйкой дома.
— Вы все еще здесь? — уже более мягко обратилась Лейла Махмудовна к Дронго. — По-моему, я ясно высказалась на ваш счет. Или вам нравится выслушивать мои претензии?
Дронго пожал плечами:
— Я все равно до утра останусь здесь. Хотите вы этого или нет. В конце концов, это просто мой профессиональный долг. Никто не знает, что еще может случиться этой ночью. Возможно, убийца хотел убрать не только вашего мужа, но и вас. Или еще кого-нибудь из присутствующих.
Женщина испуганно взглянула на неприятного ей гостя.
— Где ваша дочь? — спросил Дронго. — Я не видел ее на даче.
— Она с бабушкой дома. С матерью Сергея.
— Ваша московская квартира охраняется?
— Да. Там есть и охрана в доме, и личная охрана на этаже.
— Позвоните и предложите им сегодня никуда не выходить из дома и никому не открывать дверь. Она провела рукой по лицу.
— Господи, когда наконец это все кончится?
— Лейла, — предостерегающе сказал Сайд, — наш эксперт считает, что убийца находится в этой комнате.
Что? — изумленно повернулась она к брату. Потом посмотрела на Дронго:
— Вы действительно так считаете? Подозреваете кого-то из нас?
Он не успел ответить. В комнату вошел Семен Григорьевич.
— Теперь вы в полном составе, — ровным голосом констатировал Дронго. — Я точно могу сказать, что подозреваю одного из вас шестерых. Никто другой не мог убить Пашу и устроить стрельбу по хозяину дома. И я должен установить убийцу.
После этих слов уже никто не решился возражать. Только хозяйка дома дернула плечом и уточнила:
— Вы будете проводить свое дознание здесь или вам предоставить другое помещение?
— По-моему, здесь вполне уютно, — оглядевшись, заявил Дронго. — Только одна просьба. Пусть все присутствующие пройдут в гостиную, и я начну беседовать с каждым из вас, вызывая по одному.
— Надеюсь, вы сделаете для меня исключение? — спросила Лейла Махмудовна.
Дронго деликатно промолчал. Она повернулась и вышла с гневным восклицанием:
— И кто только пускает подобных типов к себе домой! Когда за ней закрылась дверь, Кузнецов спросил:
— С кого вы начнете?
— Прямо с вас, — предложил Дронго.
Банкир изменился в лице, но ничего не сказал, не решившись возражать.
Первым встал Сайд. За ним решительно поднялся Игорь. Семен Григорьевич, пропустив их, вышел третьим. Лариса по-прежнему сидела на своем месте, словно завороженная.
— Вы хотите остаться? — спросил Дронго.
— Что? Нет. — Она быстро поднялась и вышла. Дронго остался наедине с Кузнецовым. Вице-президент банка заметно нервничал. Но усилием воли держал себя в руках, не решаясь больше задавать вопросы. Они так и остались в креслах друг против друга. Молчание длилось несколько секунд. Наконец Кузнецов не выдержал:
— Надеюсь, вы еще не начали свой допрос? Или подобная томительная процедура входит в ваши планы?
— Нет, просто даю вам время успокоиться, — холодно заметил Дронго, — но, если вы хотите, можем начать. Скажите, когда вы впервые узнала о том, что Блумберг собирается исчезнуть?
— Не помню. Может, месяца два назад. Или месяц. Не могу назвать точной даты.
— Но он беседовал с вами по этому вопросу?
Кузнецов достал сигареты.
— Я могу курить? Или, как на официальном допросе, должен спрашивать вашего разрешения?
Дронго кивнул.
— Он давно собирался отойти от дел, — задумчиво сказал Кузнецов. — Мы несколько раз говорили с ним об этом. После известных политических событий, когда президент убрал одного из своих фаворитов и поставил вместо него другого, Блумберг оказался в опале. К нему начали придираться, проверки шли одна за другой. Его перестали приглашать на официальные приемы, как бы подчеркивая изменение его статуса. Ну, вы сами знаете, как это умеют делать.
Кузнецов закурил. Пододвинул к себе пепельницу.
— Несколько месяцев назад Сергей Леонидович сам сказал мне, что ему пора уходить. А когда в Самаре из-за пустяковых нарушений закрыли наш филиал, он позвал меня к себе и сообщил, что твердо намерен передать мне банк.
— И как вы отреагировали?
— Удивился. Попробовал его отговорить. Но он твердо стоял на своем.
Сказал, что ему достаточно того, что он сделал. Ссылался на то, что ему уже полагается уйти на покой, чтобы не подводить банк — дело всей его жизни.
— Вы не хотели стать президентом? Кузнецов задумался и осторожно сказал:
— Я бы этого не утверждал. Наверное, хотел. Но я не стал бы из-за этого убивать Блумберга, если вы намекаете на мою маниакальную страсть занять пост президента.
— А вот один человек из окружения Блумберга говорил мне, что вы спите и видите себя на этой должности. Олег Михайлович покачал головой. Поправил очки:
— Догадываюсь, кто вам это сказал. Наверняка Лариса. Она меня почему-то все время ревновала к Блумбергу. Как будто я мог встать между ними.
— А вы пытались?
— Честно говоря, да. Мне не нравилось присутствие этой особы в нашем банке. По моему глубокому убеждению, связь с ней компрометировала Сергея Леонидовича. Она была слишком независима в своих взглядах и суждениях.
— Вы думаете, они были близки с Блумбергом?
Кузнецов потушил сигарету.
— Не будьте наивны, — засмеялся он, — они были близки все время. Я вообще удивляюсь, что в больницу поехала Лейла Махмудовна, а не Лариса.
— А вы бы ее не оставили в банке?
— Конечно, нет. Зачем она мне? К тому же она уже уволилась еще два дня назад. И собиралась переехать к своей сестре, куда-то за границу.
— У нее было так много денег?
— Достаточно, чтобы не умереть от голода. Сергей неплохо ее обеспечил.
— Где вы были в момент ранения хозяина дома? Я не видел вас в гостиной.
— Правильно. Я просто выходил на одну минуту.
Кажется, в туалетную комнату. А когда услышал крики, сразу вернулся.
— Не сразу, — возразил Дронго, — вас не было несколько минут — вполне достаточно, чтобы добежать до соседнего дома. Тем более если вы выходили не через дверь, а, например, через окно.