Она закусила губу.
— Вы хотите знать, спала ли я с ним? Да, я с ним спала. Он был очень нежным и мягким партнером.
— А у вас было так много партнеров?
— Достаточно, — ответила она снова с явным вызовом.
— Тогда все правильно, — спокойно прокомментировал он, — некоторое время Блумберг состоял с вами в интимной связи. Потом решил от вас избавиться.
Вы даже уволились из банка. Вы знали, что после сегодняшнего дня он исчезнет для вас навсегда. И, конечно, вы знали обо всех деталях предстоящего спектакля.
Поэтому, дождавшись, когда Паша уйдет на соседнюю дачу, вы подошли к Блумбергу, напомнили ему о документах. И когда он поручил вам принести их, вышли из гостиной, прошли в комнату с бильярдом, открыли окно, вылезли во внутренний двор, пробежали к соседней даче. Ударили несчастного парня, выстрелили несколько раз в Блумберга. И вернулись назад. Такой вариант возможен? Ведь вы единственная среди подозреваемых, кто прекрасно стреляет. Поэтому в первую очередь подозрения лягут на вас.
Она молча выслушала его. Потом громко и четко сказала:
— Все это не правда. И вы сами знаете, что не правда. Я не убивала Пашу и не стреляла в Блумберга. Кстати, он меня совсем не бросил, если вы на это намекаете. Скорее, наоборот, обеспечил до конца жизни. Так почему я должна была желать его смерти?
— А тогда почему вы не поехали в больницу вместе с Лейлой Махмудовной?
Ведь рана Блумберга могла оказаться более серьезной, чем мы думали. И он мог умереть.
— Не знаю, — пожала она плечами. — Я не хотела давать лишний повод к ревности. Лейла Махмудовна и так была недовольна, что я часто приезжаю на дачу и остаюсь здесь вместе с ними. Зачем нервировать человека в такой момент? Жена должна была поехать со своим мужем. Это было правильно.
— Вы входили вечером в эту комнату?
— Не помню. По-моему, нет.
— Кто, по-вашему, мог желать смерти Сергея Леонидовича?
— Очень многие. Его не любили в Администрации Президента. Но из присутствующих на даче никто не хотел его убить, это точно.
— Почему вы в этом так уверены?
— А зачем, например, Семену Григорьевичу или Игорю убивать своего хозяина? Чтобы оказаться на улице? Или зачем это нужно самой Лейле Махмудовне, которую вы тоже подозреваете. И тем более ее брату Сайду, которого просто выселят из Москвы. Знаете, как поступают с лицами кавказской национальности? А Сергей Леонидович купил ему московскую прописку.
— А Кузнецов? Лариса задумалась.
— Нет, — наконец решительно сказала она, — все, что угодно, но только не это. Он никогда не пойдет на убийство. Может нанять киллеров. Но самому убивать… Тем более двоих сразу… Для этого у него кишка тонка.
— А вы говорили, что он спит и видит, как стать президентом банка.
— Верно. И сейчас повторю то же самое. Но убивать он не будет. Для этого он слишком осторожен. И вы напрасно теряете время, убийцу нужно искать не здесь. В последнее время за Сергеем Леонидовичем следили. Он вам об этом говорил?
— Кто именно следил?
— Он говорил, что это ребята из службы охраны президента. Но точно ведь все равно нельзя было узнать. Как вы думаете, он поправится?
— Думаю, да. Больше ничего не хотите рассказать?
— Я больше ничего и не знаю, — улыбнулась Лариса, — но точно уверена, что я бы не стала стрелять в Блумберга. И мне не нужно было бегать для этого на другую дачу. Сергей Леонидович держал пистолет, и я знаю, где он находится.
— Пистолет? — спросил Дронго. — Вы можете его принести?
— Конечно. Но он зарегистрирован на самого Сергея Леонидовича.
— Ничего, — успокоил он женщину, — я ведь не собираюсь его конфисковывать. Когда пойдете за пистолетом, позовите сюда Семена Григорьевича.
Она поднялась и, покачивая бедрами, вышла из комнаты. Почти сразу вошел Семен Григорьевич. Он был растерян, подавлен, смущен. Войдя в комнату, нерешительно замер у дверей.
— Проходите, — приветливо предложил Дронго, — садитесь в это кресло.
— Лучше я на стуле посижу, — водитель сел на стул у входа. — У меня одежда вся мокрая, поэтому я лучше у входа.
— Да, я помню, — кивнул Дронго, — вы ведь упали. А где вы почистили одежду?
— В ванной комнате, — пояснил водитель, — но все равно пятна остались.
Я без куртки был. А там такая темень была, вы же сами все видели.
— Конечно. Хорошо еще, что вы не ударились сильно. Это вы рассказали Лейле Махмудовне про убийство Паши?
— Да, когда возвращались из больницы. Она сначала не поверила, кричала, ругалась. А потом стала плакать.
— Какие у них были отношения с убитым? Он ведь обычно возил ее.
— Да, он работал с ней. Знаете, с женщиной всегда труднее работать, чем с мужчиной. Нужно ждать ее часами у косметического салона, у парикмахерской. Но Паша был терпеливый. Он книги любил читать, газеты. Поэтому всегда брал с собой большой резерв, чтобы можно было спокойно ждать. Он вообще был хороший парень.
И кто мог его убить, ума не приложу.
— Может, кто-то из присутствующих на даче? Семен Григорьевич испуганно замахал руками:
— Да что вы говорите! Здесь его все любили. Сергей Леонидович, Лейла Махмудовна, Олег Михайлович, Лариса наша, Сайд. А с Игорем они даже дружили.
Нет, здесь никто его не мог убить, это точно.
В комнату вошла Лариса, она принесла небольшую коробку, протянула ее Дронго.
— Можете посмотреть. Из него уже давно не стреляли. Посмотрите, какая смазка.
Дронго открыл коробку и достал пистолет. Провел пальцем. Действительно, смазка. Заглянул в дуло. Понюхал ствол.
— Согласен, — улыбнулся он, возвращая коробку Ларисе, — из него действительно давно не стреляли. Можете положить коробку на место.
Она забрала коробку и вышла из комнаты. А он остался с Семеном Григорьевичем.
— Вы большую часть вечера сидели на диване в коридоре, — сказал Дронго.
— Можете вспомнить, кто выходил из гостиной перед выстрелами?
— Могу, — уверенно сказал водитель, — вы выходили. И зашли в бильярдную.
— Это я тоже помню. Кто еще?
— Кузнецов выходил. Лейла Махмудовна. Лариса наверх поднималась. Сайд несколько раз выходил, охрану проверял. Игорь тоже выходил, тоже охрану проверял. Все. Больше никто не выходил.
— Получается, что все выходили, — подвел безрадостный итог Дронго. — А в момент выстрелов где вы сами были?