Юноша вернулся в спальню «прынцессы», посмотрел на спящую подругу и решил на всякий случай ночевать здесь.

— Так оно спокойней будет, — пробормотал Иван, подтаскивая к двери кресло и блокируя им дверь.

В этом кресле он и уснул в обнимку со своим мечом.

4

Проснулся Иван от чьего-то пронзительного визга. Юноша взвился со своего кресла чуть не под потолок, мягко приземлился на пол и начал настороженно озираться, судорожно сжимая в руке рукоять меча.

— МОЛОКО!!! КОМУ СВЕЖЕЕ МОЛОКО?!! — донесся до него со стороны улицы истошный вопль молочницы.

— Тьфу! Совсем молочницы озверели…

Взгляд парня упал на постель, на которой лежала Виана в своем белом платье.

— Блин, а я думал, что мне все это приснилось.

Юноша подошел к кровати, прислушался к мерному дыханию подруги. Девушка была так измучена, что ее не смогли разбудить даже звуки просыпающегося города. «Вот проснется, а пожрать нечего, — мысленно вздохнул Иван, с жалостью глядя на осунувшееся лицо сокурсницы. — Непорядок. Так, будить не будем. Пошуршим насчет финансов и устроим нашей принцессе королевский завтрак!» Иван никогда не откладывал дело в долгий ящик, а потому сразу пошел шуршать по комнатам. При свете дня это делать было гораздо проще. В одной из комнатой, например, обнаружил стойку с холодным оружием, не замеченную ранее. Коллекция мечей в дорогих, украшенных золотой чеканкой ножнах была прекрасная, но студенту они не понравились. Тем не менее с пустыми руками он из этой комнаты не ушел. Ножны от одного клинка идеально подошли для его меча. Здесь же были и специальные кожаные ремни, назначение которых он понял сразу, ловко, словно занимался этим всю жизнь, закрепил с их помощью ножны за спиной и закинул в них свой меч, освободив тем самым обе руки. Так, теперь деньги! Внимание парня привлек письменный стол в следующей комнате.

— Деньги, деньги, всюду деньги, всюду деньги, господа! — принялся копаться в его ящичках Иван, тихонько напевая развеселый шансон из какого-то культового совкового фильма, — а без денег жизнь плохая, не годится никуда!

Его надежды оправдались и на этот раз. В одном из ящичков парень обнаружил элегантный, явно дамский, кошель, наполненный полновесными золотыми. Мужику с таким кошелем болтаться по незнакомому городу было несподручно, а потому юноша просто отсыпал горсть монет себе в карман и кинул кошель обратно в ящик.

Дом по-прежнему слушался его. Стоило Ивану коснуться входной двери, как она сразу услужливо распахнулась перед ним, а затем деликатно захлопнулась за его спиной.

— Молоко!!! — продолжала разоряться молочница, неспешно двигаясь по улице.

Следом за ней на поводу плелся лопоухий ослик, волоча за собой повозку, заполненную плотно запечатанными кувшинами.

Вокруг уже сновали горожане, спеша по своим делам. Открывались магазины. Над одним из них, неподалеку от приютившего Ивана и его подругу дома, висел на металлическом шесте картонный крендель, а из гостеприимно распахнутой настежь двери тянуло ароматами свежей выпечки. В соседнем доме на таком же шесте висел картонный сапог.

— МОЛОКО!!!

— Чего орешь? Люди спят, — шикнул на поравнявшуюся с ним молочницу Иван. Она брела так медленно в расчете на клиентов, что только теперь добралась до дома номер шесть улицы Стряпчих.

— Молоко, — пискнула баба, резко сбавив децибелы, и испуганно уставилась на парня.

— И очень хорошо, что молоко. — Иван выудил из кармана золотой и кинул его молочнице, окончательно введя бедняжку в ступор.

— Ва… ва…

— Чего? — не понял юноша.

— Вам куда все это завести, ваша свет… э-э-э… светлорожденный? — справилась с волнением баба.

Иван понял, что ему за этот золотой собираются впарить оптом весь товар, причем, возможно, вместе с осликом.

— Э, нет, уважаемая, так не пойдет. Мне всего один кувшинчик…

Он говорил в пустоту. Опомнившаяся молочница, крепко зажав в кулаке золотой, уже улепетывала во все лопатки с грацией взбесившегося слона.

— Да-а-а… этот мир недалеко ушел от нашего, — пробормотал Иван, выудил из тележки один кувшин и, бросив тележку с осликом на произвол судьбы, решительно направился в сторону булочной.

— Слышь, хозяин, — с порога крикнул он, — тебе осел не нужен?

— Какой осел? — опешил пухлый мужичок, стоявший за прилавком.

— С больши-и-ими ушками, — пояснил Иван. — Я тут его по случаю вместе с молоком и молочницей прикупил. Только молочница удрала, а молоко с ослом оставила. Меняю все это добро на корзинку твоей самой лучшей выпечки. Согласен?

Юноша решил больше не шиковать и золотыми не кидаться. А так как местных цен не знал, то оптимальным вариантом в данном случае счел примитивный бартерный обмен.

— Мм… не знаю, как к вам обращаться: ваша светлость или светлорожденный?

— Как хочешь, так и обращайся. Меня это не напрягает. Так ты согласен?

— А вы не шутите?

— Ничуть. Да ты сам посмотри, — кивнул в сторону улицы Иван.

Булочник выбежал из-за прилавка, полюбовался на ослика, впряженного в телегу, и расцвел. Обмен для него был явно очень выгодный. Ослик с тележкой, заполненной кувшинами с молоком, был немедленно заведен во внутренний дворик при магазине, а Ивану выскочившие из служебных помещений пекари с низкими поклонами вручили тяжеленную корзину, доверху наполненную пышками, пончиками, рогаликами и пирожками.

Радуясь своей врожденной смекалке, Иван затащил все это хозяйство в дом номер шесть, причем не просто в дом, а конкретно в спальню, в надежде, что ароматы свежей выпечки разбудят его спящую красавицу. Не угадал. Принцесса продолжала дрыхнуть.

— Надо же, как умаялась. Ну спи, спи.

Парень поставил свои покупки на подоконник, выудил из корзинки пару рогаликов и, уминая их на ходу, пошел дальше знакомиться с городом.

Народу на улице стало больше, что говорило о том, что город окончательно проснулся. Иван шел, всухомятку уплетая за обе щеки рогалики, на ходу изучая местные достопримечательности, которых в Шатовегере было не так уж и много, и все они состояли из магазинов, лавок и таверн. Он не боялся заблудиться. Память у студента была фотографическая, и он был уверен, что в любой момент сумеет найти дорогу назад, По улицам порой, бряцая оружием, проходили небольшие отряды городской стражи, бдительно озираясь по сторонам. Блюстители порядка выглядели очень внушительно, и горожане при их приближении даже голос старались понижать. И что порадовало парня, все воины, завидев Ивана, еще издалека начинали почтительно кланяться. Юноша ограничивался царственным кивком, проходя мимо. «Может, я тут большая шишка? — задумался Иван. — Надо у Вианы спросить, когда проснется».

Улица Стряпчих привела его к широкой площади, на которой уже вовсю шумел базар.