— А как это я вишу? — пробормотал Кирилл, отрывая руку от деревянного барьера и поднося ее к глазам. Острые кошачьи когти скользнули под ногти, и юноша грохнулся вниз.
Тем временем полученный «кисками» заряд бодрости загнал их на самую вершину. Решив, что с другой стороны арены безопасней, пантеры перевалились через край и спрыгнули вниз. К счастью для зрителей, это произошло над воротами, из которых выпускали бойцов. Ком последовал за ними. Чем кончился для рыцарей полет с пятиметровой высоты, зрители так и не узнали.
— Кто разрешил брать транслятор без спросу? — Литлер подпрыгнул, но не достал.
Дэйн неспеша нагнулся, подставляя загривок под отцовскую длань. Исполнив отцовский долг, владыка Голома удовлетворенно вздохнул.
— Домой.
— Па, тут такое творится! — отмахнулся двухметровый гигант, пожирая глазами арену.
— Выпорю! Сколько просадил?
— А-а-а, ерунда. Тысячи полторы.
— Ну и хватит на сегодня. Домой…
И только тут Литлер почувствовал неладное. Цеворг был прав. Магическое поле ристалища корежилось, ломалось и было таким бедным… Правитель Голома задрал голову и, прищурившись, посмотрел на солнце. До полудня еще как минимум час. Нужно разобраться.
— Ну и что здесь интересного творится?
— Тут один парень такие финты выкидывает! Обалдеть можно!
Трибуны приветствовали победителя. Церемонией вручения награды командовал сам господин Бержерон. Хозяин ристалища, он же владелец этой долины.
Награда была воистину царской. Супруга Бержерона в окружении слуг, поддерживавших подол ее платья, переваливаясь, как утка, дотопала до героя и напялила ему на голову венок из шикарных роз. Красивый и очень колючий. Кирилл смог оценить муки Христа, но подвиг его повторять отказался и немедленно содрал «терновый» венец с головы.
— Отказался от венка! — поразилась Натали.
— Наверное, стыдно стало, что завоевал его в битве с рабами, — предположил Синдарх.
Он уже давно вернулся и терпеливо ждал, когда от него потребуют отчета о результатах визита в ложу Филиппа.
— Значит, он благородных кровей! — безапелляционно заявила Натали.
Похоже, к тому же мнению пришли и зрители.
— Мне б одежонку мою, — шепнул на ухо Бержерону Кирилл, — а то как-то неудобно. Здесь все-таки дамы.
Владелец ристалища понимающе кивнул головой и сделал знак слугам. Пока юноша натягивал на себя джинсы, кроссовки и майку, зрительный зал гудел, как растревоженный улей. Версии о происхождении безымянного героя строились самые фантастические. Графы, бароны и князья мысленно перебирали всех своих незаконных отпрысков и таращились на Кирилла, пытаясь отыскать родовые черты. Закончив туалет, юноша вздохнул с облегчением, а трибуны загудели еще громче. Дымчато-серый кот на груди Кирилла привел всех в недоумение. Такого герба здесь не знал никто. Только Литлер почему-то вздрогнул и побледнел.
— Это явно герб. Но чей? — почесал затылок Мордан.
— Может, он с Торо? — предположила Натали.
— После Гуцарта Великого на Торо одни джунгли остались.
— Там целый континент. Вдруг в самых дебрях, в глубинке?
— Разрешите поинтересоваться, — деликатно кашлянул Бержерон, которого тоже разбирало любопытство, — откуда у вас это?
Кирилл с недоумением посмотрел на свою майку.
— Мама дала, — пожал он плечами.
— Родовой герб! — азартно тряхнула кудряшками Натали.
— Позвольте уточнить… э-э-э… — Бержерон был явно в затруднении. — Как вас величать?
— Кирилл.
— Кирония! — ахнул герцог Ламер. — Она все-таки существует. Не врут легенды…
— Кирония… — едва слышно прошептал Литлер побелевшими губами. — Не зря я с тобой остался, Дэйн.
— Что с тобой, папа?
— Так. Сердце что-то… Проводи меня, сынок.
Испуганный Дэйн подхватил пошатнувшегося отца и повел его к выходу, бережно поддерживая под локоток.
— Очень приятно познакомиться, — расшаркивался меж тем владелец ристалища перед победителем, — Бержерон. К вашим услугам. Но… э-э-э… Вы не совсем меня поняли… Ваш титул…
— Ну, ты даешь, мужик! — ухмыльнулся Кирилл, из которого вдруг поперла дурь. — Титул ему подавай!.. Я ж те эвританским языком говорю: Кириллом меня зовут. Для друзей — Кирюха. Но это для тех, с кем я уже пуд соли съел. А ты зови меня просто: Ваше Высочество…
— Кто посмел обратить в рабство лицо царских кровей? — взревел возмущенный Мордан.
Трибуны загрохотали. Эвританская знать была возмущена.
— Я тут ни при чем… — испугался Бержерон, мысленно кляня себя за длинный язык. — Давлет…
— Смерть мерзавцу!
— Объявить вне закона!
— Даю награду за его голову! — звонко крикнула Натали. — Три тысячи золотых!
Участь абрека была решена. Кирилла тоже. Первый отныне потенциальный покойник, второй — король или как минимум принц неведомо какого царства-государства. Неведомого причем никому: ни сгорающей от любопытства публике, ни самому «принцу».
— Ваше Высочество, — залебезил Бержерон, — ваше место не здесь, вам в царскую ложу…
Однако все царские ложи были заняты. Даже в ложе Королевства Четырех Бездонных Озер уже сидел опоздавший герцог Ламер — брат-близнец Филиппа V Бесстрашного. Натали нетерпеливо ткнула Дядьку локтем в бок: — Мордан!
Воин понял принцессу и растерянно посмотрел в сторону ложи Филиппа. От Азия Гордого он получил совсем другие инструкции.
— Скорее же! — Натали была готова пинками поднять дядьку.
— Ваше Высочество, — скрепя сердце Мордан оторвал седалище от своего кресла, — от имени своего короля предлагаю вам… это…
Старый рубака был не мастер работать языком. Глаза Натали стали бешеными.
— Руку и сердце еще не скажи! — прошипела она. — Приглашаю, а не предлагаю…
Мордан стушевался. А со всех сторон арены на Кирилла уже сыпались аналогичные приглашения. Да в таких изысканных формах и выражениях…
Юноша растерянно вертел головой.
Тем временем Мордан, видя, что проигрывает словесную баталию своим велеречивым конкурентам, махнул на все рукой и рявкнул во всю глотку:
— Слышь, парень! Давай сюда! Выпить, закусить есть! С хорошей девкой познакомлю!
— Мамочки!
Будь под Натали стул, она непременно бы с него слетела. Кресло оказалось устойчивым и выдержало удар откинувшейся назад принцессы.