Он вывернул свои карманы и выложил на стол пригоршнями самые большие драгоценные камни. Родители его не знали даже, куда им и девать такое богатство. Отец его выстроил, наконец, великолепный замок, окруженный садом, среди лесов, лугов и полей; в нем бы и князю жить было не стыдно. А когда замок был готов, мать сказала: "Я тебе подыскала девушку, и через три дня мы сыграем твою свадьбу". И сын оказался вполне готовым исполнить желание родителей.
А бедная королевна долго-долго стояла на поле перед городом, выжидая возвращения юноши. Когда завечерело, она сказала себе: "Вероятно, он поцеловал своих родителей в правую щеку и позабыл обо мне". Ее сердце было переполнено скорбью, и она пожелала удалиться в уединенный домик в лесу, и не захотела даже вернуться ко двору своего отца.
Каждый вечер ходила она в город и проходила мимо его дома; иногда он и видел ее, да уже не узнавал. Наконец она услышала, как стали люди поговаривать: "Завтра будут праздновать его свадьбу". Тогда она сказала: "Я хочу попытаться вновь возвратить себе его сердце".
В первый день свадьбы она повернула свое волшебное кольцо и сказала: "Платье - блестящее, как солнце". И тотчас явилось перед ней платье такое блестящее, как будто оно было соткано из одних солнечных лучей.
Когда все гости были уже в сборе, королевна вступила в зал. Все дивились чудному платью, и более всего сама невеста, а так как она очень любила красивые платья, то пошла к незнакомке и спросила, не продаст ли она ей свое платье. "За деньги не продам, - отвечала та, - но если первую ночь мне дозволено будет провести у двери жениховой опочивальни, то я платье даром отдам".
Невеста должна была согласиться на ее требование, однако же примешала сонного зелья в то вино, которое жених выпивал на ночь, и барабанщик впал в глубокий сон.
Когда все кругом стихло, королевна присела у двери опочивальни жениха, приотворила дверь немного и проговорила:
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
Неужели все, что было, ты навеки позабыл?
Вспомни, на горе стеклянной ты у ведьмы долго жил.
Вспомни, я тебя спасала от смертельного огня.
Вспомни, как ты мне поклялся не забыть вовек меня!
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
Но все было напрасно.
Барабанщик не просыпался, и королевна с рассветом должна была уйти, не добившись своей цели.
На другой день она опять повернула свое волшебное кольцо и проговорила: "Платье - серебряное, как месяц".
Когда она явилась на свадебное празднество в платье, нежном и по оттенку, как лунный свет, она опять возбудила в невесте желание приобрести это платье и уступила его за разрешение и вторую ночь провести там же, где провела первую.
И вот снова стала она взывать среди ночной тишины:
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
Неужели все, что было, ты навеки позабыл?
Вспомни, на горе стеклянной ты у ведьмы долго жил.
Вспомни, я тебя спасала от смертельного огня.
Вспомни, как ты мне поклялся не забыть вовек меня!
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
Но он был опять опоен сонным зельем, и пробудить его было невозможно.
Печальная, удалилась она утром в свой уединенный лесной домик. Однако же люди в доме слышали ее жалобные стоны и рассказали о том жениху, при этом ему пояснили, что он и не мог ничего слышать, потому что ему было подсыпано сонное зелье в вино.
На третий вечер опять повернула королевна свое волшебное кольцо и сказала: "Платье - мерцающее, как звезды".
Когда она в этом платье явилась на празднество, невеста совсем потеряла голову (тем более, что оно великолепием своим далеко превосходило оба первые платья) и сказала: "Я непременно должна его иметь".
Королевна отдала и это платье за разрешение провести ночь у дверей спальни жениха. Но на этот раз жених не выпил вина, которое ему поднесено было перед отходом ко сну, он вылил его за кровать.
И когда все в доме затихло, тогда он услышал взывавший к нему голос:
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
Неужели все, что было, ты навеки позабыл?
Вспомни, на горе стеклянной ты у ведьмы долго жил.
Вспомни, я тебя спасала от смертельного огня.
Вспомни, как ты мне поклялся не забыть вовек меня!
Барабанщик, барабанщик, друг мой милый, дорогой!
И вдруг сознание его прояснилось. "Ах, - воскликнул он, - как мог я так бесчестно поступить! Видно, что этот поцелуй в правую щеку при свидании с моими родителями меня отуманил! Он - главная причина моего вероломства!"
Тут он вскочил, взял королевну за руку и привел ее к кровати своих родителей. "Вот моя настоящая невеста! И если я женюсь на другой, то поступлю весьма дурно!" - так сказал он.
Родители, услыхав от него, как было дело, согласились. Тотчас вновь зажжены были свечи в зале, принесены были и литавры, и трубы, друзей и родных вновь пригласили явиться на истинную свадьбу, которую и отпраздновали очень шумно и весело.
Отвергнутой невесте в виде вознаграждения были предоставлены чудные платья королевны - и та была очень довольна.
Некогда, когда Господь Бог сам жил на земле и сама земля была гораздо плодороднее, чем теперь, тогда в колосе было не пятьдесят-шестьдесят, а четыреста-пятьсот зерен. Тогда и зерна на стебле шли снизу доверху, и весь этот стебель составлял один сплошной колос.
Но, как водится между людьми, в изобилии они не придают значения благодати Божией и становятся по отношении к ней равнодушными и легкомысленными.
Однажды шла какая-то женщина мимо хлебного поля, и ее ребенок, бежавший около нее вприпрыжку, свалился в лужу и запачкал себе одежонку. Тогда мать сорвала полную горсть чудных колосьев и вычистила ими платье ребенка. Когда Господь, как раз в это время проходивший мимо, увидел, что она делает, то он разгневался и сказал: "Отныне стебли хлебных растений не должны более иметь колосьев, люди недостойны ниспосылаемых им благ". Находившиеся в ту пору вблизи от Господа перепугались, пали перед ним на колени и молили, чтобы он хоть чтонибудь оставил на конце стебля у хлебных растений: "Если мы сами даже и недостойны того, то даруй ради ни в чем неповинных кур, а не то им придется помереть с голоду".
Господь, который уже вперед знал, что куры будут в зерне нуждаться, снизошел до этой просьбы. Вот на верхуто стебля и до сих пор еще остался колос в таком виде, как он тогда был.