Он пошел домой, о своей находке и думать забыл и преспокойно улегся в постель.
Чуть только стал он засыпать, ему почудилось, что ктото зовет его по имени.
Он стал прислушиваться и расслышал тоненький голосок, который кричал ему: "Барабанщик, а барабанщик, вставай!"
Ночь была темная, и он никого не мог видеть, но ему показалось, что перед его кроватью носится какая-то легкая тень.
"Чего тебе от меня нужно?" - спросил он. "Отдай мне мою рубашку, - отвечал ему голос, - ту самую, которую ты вчера унес с озера". - "Ты ее получишь, если скажешь мне, кто ты". - "Ах, - воскликнул опять тот же голос, - я дочь могущественного короля, попалась в руки ведьмы и вынуждена жить на стеклянной горе. Каждый день я должна вместе с моими двумя сестрами купаться в озере, но без моей рубашки я не могу с озера улететь. Сестры уже полетели домой, а я должна была отстать от них. Прошу тебя, отдай мне мою рубашку". - "Успокойся, бедняжка, - сказал ей барабанщик, - охотно возвращу тебе твою рубашку", - и подал ей рубашку в темноте.
Она быстро схватила ее и хотела с нею умчаться.
"Обожди минутку, - сказал он ей, - быть может, я могу тебе помочь?" - "Помочь ты мне можешь только тогда, когда ты поднимешься на стеклянную гору и избавишь меня из-под власти ведьмы. Но тебе не дойти до той горы, да если бы ты и пришел к ней, так на нее не взберешься". - "Захочу, так взберусь! - сказал барабанщик. - Мне тебя жалко, а страху я не ведаю. Но ведь я не знаю дороги к той стеклянной горе!" - "Дорога идет лесом, в котором живут людоеды, - отвечал голос, - и больше я ничего тебе не смею сказать".
Затем он услышал, как она улетела.
На рассвете барабанщик поднялся, повесил свой барабан через плечо и бесстрашно двинулся вглубь того леса, в котором жили людоеды. Пройдя по нему некоторое расстояние и не видя ни одного великана, барабанщик подумал: "Надо мне этих негодяев разбудить", - принялся за барабан и давай выбивать на нем такую дробь, что птицы с криком взвились с деревьев!
Вскоре из травы поднялся и великан, который в траве спал, поднялся и стал с сосною вровень.
"Козявка этакая! - крикнул великан. - Как смеешь ты тут барабанить? Самый-то сладкий сон мой нарушил!" - "Я потому и барабанил, чтобы указать путь многотысячному войску, которое идет за мною следом", - отвечал барабанщик.
"А этому многотысячному войску чего же нужно в моем лесу?" - спросил великан.
"Они хотят лес от такого чудовища, как ты, очистить, а тебе карачун прописать". - "Ого! Да я вас всех, как мурашей, растопчу!" - "Ты воображаешь себе, что мог бы против них что-нибудь сделать? - сказал барабанщик. - Да ведь если ты нагнешься, чтобы хоть одного ухватить, то он отпрыгнет и спрячется; а чуть ты спать ляжешь, они из всех кустов повылезут и полезут на тебя: у каждого в руках стальной молоток, и этими молотками они тебе живо прошибут череп".
Великан нахмурился и подумал: "Коли я с этим хитрым народом схвачусь, так, пожалуй, и точно - не приключилось бы мне какого зла! Волка и медведя я задушить могу, а от этих червяков отбиться будет мудрено".
"Слышь-ка, маленький человек, - сказал великан, - ступай назад, я обещаю тебе, что впредь не трону ни тебя, ни твоих товарищей, и если ты еще чего-нибудь желаешь, то говори смело: я не прочь кое-что сделать для твоего удовольствия". - "Ноги у тебя длинные, - сказал барабанщик, - и ты можешь бегать скорее меня; так вот, снеси меня к стеклянной горе, а я подам моим товарищам знак, чтобы они отступили и на этот раз оставили тебя в покое". - "Ступай сюда, червяк, - сказал великан, - садись на мое плечо, и я понесу тебя туда, куда ты желаешь". Великан его поднял, и барабанщик, сидя у него на плече, стал барабанить, что ему в голову взбрело. Великан подумал: "Это он дает своим знак к отступлению".
Немного спустя на пути им попался другой великан, который засунул барабанщика в петлицу своей одежды. Наш смельчак ухватился за пуговицу, которая была величиною с доброе блюдо, держался крепко и превесело посматривал кругом.
Затем пришли они к третьему великану, который вынул барабанщика из петлицы и посадил на поля своей шляпы; и стал там барабанщик взад и вперед расхаживать и поверх деревьев поглядывать, и когда увидел гору в синей дали, то подумал: "Это, вероятно, и есть стеклянная гора!" - и не ошибся.
Великан всего только два шага переступил, как они уже очутились у подошвы горы, где барабанщик и был ссажен на землю. Барабанщик потребовал, чтобы великан его отнес на самую вершину горы, но тот только потряс головою, проворчал что-то себе в бороду и ушел в лес.
Вот и стал бедняк перед горой, которая была настолько высока, как если бы три горы были поставлены одна на другую, и притом гладкая, как зеркало; он решительно не знал, как ему на ту гору подняться. Попытался было лезть - напрасно! - все соскальзывал вниз. "Вот кабы теперь птицей быть!" - подумал он. Но что в том толку? Крылья от думы не отрастут!
Между тем как он стоял так без всякой пользы и без помощи, он вдруг увидел невдалеке двоих людей, которые горячо между собою спорили. Он подошел к ним и увидел, что они спорят из-за седла, которое перед ними лежало, и что каждый заявлял на него свои притязания.
"Ну, что вы за дурачье! - сказал он. - Ссоритесь из-за седла, а у вас и лошади-то нет!" - "Как из-за этакого седла не спорить!? - отвечал один из споривших. - Ведь тому, кто на него сядет, стоит только пожелать где-нибудь очутиться, хоть будь то на краю света, так мигом там и очутится! И это седло принадлежит нам обоим, очередь на нем ехать теперь за мною; а вот он этого-то и не хочет допустить". - "Так я же сейчас решу ваш спор, - сказал барабанщик, отошел немного далее и воткнул белую палку в землю; затем он вернулся и сказал: - Вот, бегите к этой цели - кто первый добежит, тот пусть на седле и едет!"
Они-то пустились во весь дух, но едва отбежали они несколько шагов, как барабанщик вскочил в седло, пожелал очутиться на стеклянной горе и в один миг уже был там.
На вершине горы расстилалась равнина, на той равнине стоял старый каменный дом, перед домом - большой рыбный пруд, а позади дома - мрачный лес. Не увидел он там ни людей, ни зверей, все было тихо кругом; только ветер шумел в лесу, да облака проносились почти над головою его.
Он подошел к дому и постучал у дверей. Когда он в третий раз постучал, дверь отперла ему старуха, темнолицая и с красными глазами; на ее длинном носу вздеты были очки; она пристально на него взглянула и затем спросила, чего он желает. "Желаю, чтобы меня ты впустила, накормила и спать положила", - отвечал барабанщик. "Все это ты получишь, - сказала старуха, - если за это выполнишь мне три работы". - "А почему же нет? - сказал он. - Я никакой работы не пугаюсь, как бы ни была она трудна!" Старуха его впустила, дала ему поесть, а вечером дала и хорошую постель.