— Да, можете мной располагать.
— Тогда, может быть, не будем откладывать это дело в долгий ящик и отправимся прямо сейчас?
— Да. Моя машина стоит внизу, — сказал Жак Бабек.
— Знаете, месье Бабек, мне не хотелось бы, чтобы ваш шофер знал куда мы поедем. Лучше отправимся на моей машине, а свою вы отпустите. В гостиницу, можете быть спокойны, мы вас привезем.
— Я понимаю, — кивнул Жак Бабек, — вы тоже осторожные люди.
— Приходится быть осторожными, — уверенно сказал Вадим Семенович, — иначе обязательно сгоришь, сгоришь, как спичка.
— Как, как сгоришь? — переспросил Жак Бабек.
— Сгоришь, как спичка, — повторил Чурбаков. — Сейчас мы выйдем, — сказал он, — вы отправите своего водителя и сядем в наш микроавтобус. Часа через три вы уже окажетесь в своем отеле. А завтра мы оговорим все вопросы по финансам и по передаче ящиков с панелями в ваши руки.
— Да-да, я хочу скорее убедиться, что она на месте, что она существует.
— Тогда едем.
Чурбаков даже не снимал плащ. В плаще был и Жак Бабек. Мужчины поднялись и покинули кабинет вполне довольные друг другом. Выходя, Вадим Семенович подмигнул Бородину.
Станислав Борисович Шеришевский раскланялся со своими гостями. А после того, как закрыл за ними дверь, самодовольно потер руки:
"Ну вот, кажись, все сделано. Кажись, денежки в кармане. Мне повезло, что я когда-то давно знал Чурбакова, когда-то давно продал его семье пару алмазов, парочку очень дорогих алмазов и несколько картин.
В общем, все прекрасно".
Жак Бабек подошел к своему водителю и быстро ему объяснил, что не нуждается в машине.
А затем, когда его автомобиль уехал, Вадим Семенович поторопил;
— Ну что ж, месье Бабек, вот в том темно-синем автобусе мы и поедем.
Когда французский коллекционер подошел к автобусу, он заметил, что в микроавтобусе нет окон.
— Это специально, — сказал Вадим Семенович. — Мне не хотелось бы, чтобы вы прежде времени знали где я храню «Янтарную комнату».
— Да-да, я понимаю.
Бородин открыл дверь, Свиридов залез вовнутрь. Внутри микроавтобуса «Форд-транзит» стоял большой ящик.
— Часть «Янтарной комнаты» здесь, — сказал Чурбаков. — Хотите взглянуть?
Бабек кивнул, давая понять, что не против.
Чурбаков зажег свет. В автобусе был Бородин. Свиридов снаружи закрыл дверь.
— Покажи месье Бабеку панели, открой ящик, — приказал Чурбаков Бородину.
Тот поднял тяжелую крышку с дырками.
— Можете взглянуть, — проговорил он.
Жак Бабек приблизился к ящику. И в этот момент Бородин обхватил француза сзади и прижал к его рту белую тряпку. Бабек несколько раз дернулся, но секунд через восемь плавно завалился на бок.
— Ну вот видите, порядок, Вадим Семенович! А вы волновались.
— Есть из-за чего волноваться. Бросай его в ящик.
Бородин с трудом сунул грузное тело французского коллекционера в большой ящик. Затем в его руках появился шприц и он быстро сделал укол в руку.
— Сколько он останется в отключке? — спросил Вадим Семенович.
— Часа четыре. В общем, мы успеваем.
— Вот и прекрасно. Я пойду сяду в кабину и гоним на аэродром. А ты присмотри здесь. Крышку закрой.
— Я все понял, хозяин, — Бородин опустил крышку большого темно-зеленого ящика и защелкнул замки. — Спи спокойно, дорогой товарищ. Дорога дальняя, нелегкая, но ты ничего не почувствуешь. Пусть тебе приснится что-нибудь очень хорошее, например, твоя любовница или Париж.
Вадим Семенович забрался в кабину.
— Поехали на аэродром и побыстрее, — он одернул рукав плаща. — Через час самолет вылетает в Калининград.
— Все понял, хозяин. Через пятьдесят минут будем на летном поле.
Темно-синий микроавтобус взвизгнул тормозами перед аркой и легко выехав со двора, помчался по московским улицам в направлении Жуковского.
— Ну вот, дело сделано, хотя еще и не до конца.
* * *
Темно-синий микроавтобус мчался по шоссе на предельной скорости. Время от времени Свиридов бросал взгляд на панель приборного щитка, где судорожно дергалась стрелка спидометра.
— Да не гони ты так! Мне это не нравится, — сказал Чурбаков.
Свиридов немного сбавил скорость и только сейчас заметил машину ГАИ.
— Черт побери, — пробормотал он, — опять эти долбанные гаишники!
— Ничего, ничего, не волнуйся, — сказал Чурбаков.
Гаишник взмахнул полосатым жезлом, приказывая остановиться.
— Вот незадача!
Притормозив прямо возле машины, Свиридов выскочил из машины.
— Командир, слушай, мы очень спешим. Вот документы.
В права была положена пятидесятидолларовая купюра. Гаишник взял документы, зло посмотрел на Свиридова.
— Все спешат, все куда-то летят. А правила нарушать все равно не положено. Понятно?
— Так точно, командир, понятно.
Гаишник раскрыл документы и увидев пятидесятидолларовую купюру, улыбнулся:
— Новые у вас права.
— По-моему, в порядке документы, командир? — нагловато спросил Свиридов.
— Документы в порядке. Ну ладно, поезжайте.
Только правила не нарушайте, километров через пять еще один пост ГАИ.
— Спасибо, командир, понял.
Свиридов забрался в кабину и микроавтобус рванул с места.
Лейтенант ГАИ довольно посмотрел на сержанта:
— Ну, теперь твоя очередь. Может, тебе, сержант, тоже повезет?
— А сколько?
— Не твое дело, — сказал лейтенант.
— Понял, — пожав плечами, ответил сержант, становясь на дорогу.
«Наверное, баксов двадцать оторвал», — подумал он про своего командира.
А лейтенант, сев в машину, поскреб пальцем пятидесятидолларовую банкноту. Если бы она оказалась фальшивой, он тут же связался бы по рации с соседним постом и приказал бы остановить темно-синий «Форд».
Но купюра оказалась настоящей. Не очень новой, но настоящей. В общем, день прошел не зря.
— Сколько ты ему дал? — спросил Вадим Семенович у Свиридова.
— Полтинник, хозяин, — сказал Свиридов.
— Ну и правильно. Что их жалеть? Зато без проблем ехать будем.
— Да, он меня еще предупредил, что впереди пост ГАИ.
— Вот видишь, как хорошо быть не жадным!
— А если бы мы ему дали стольник, как думаете, могли бы с мигалкой мчаться?