Я посмотрел на них обеих и тряхнул головой, приходя в себя. Потом пригнулся и заглянул в машину.
— Мы здесь не в бирюльки играем, детка, — негромко сказал я Молли. — Я говорил уже тебе: магией всех проблем не решить. Ты все еще плохо слушаешь.
Перепуганные глаза Молли заблестели от слез. Она отвернулась от меня и промолчала. Она старалась не издавать ни звука, но трудно сохранять бесстрастное выражение, когда рычащий псих едва не сжег тебе лицо. Мы отчаянно спешили, но я все-таки дал девочке несколько секунд прийти в себя, пока сам остывал.
Дверь дома отворилась. Из нее вышел Хендрикс.
Почти сразу за ним вышел Марконе. Он осмотрел повреждения, покосился на меня, покачал головой, достал из кармана мобильник и, на ходу набирая номер, вернулся в дом. Хендрикс подождал еще немного, пришпиливая меня к месту взглядом.
То, что я увидел, заглянув в душу Хелен Беккит, продолжало с ослепительной ясностью стоять у меня перед глазами. Собственно, так и должно быть. Молодой Марконе носил длинные волосы и одевался небрежнее. А может, он только выглядел моложе до того, как увидел смерть дочери Хелен.
Эта мысль шла как-то совсем вразрез с распиравшим меня гневом, и я поспешил воспользоваться этим шансом, чтобы взять себя в руки. Я сделал глубокий вдох. В конце концов, вряд ли кому пойдет на пользу, если я брошусь в бой очертя голову и забыв про рассудок. Я вдохнул еще раз, повернулся и едва не столкнулся с Мёрфи.
Она обошла машину и остановилась, глядя на меня в упор.
— Ну, все? — спросила она зловеще тихим голосом. — Или ты хотел поджечь еще что-нибудь? Детскую площадку или еще чего? Можно еще потерроризировать отряд бойскаутов для разминки.
— А потом я тебе тоже поучу тебя работать, — огрызнулся я. — После того, как мы похороним всех, кто погиб, пока мы препирались вместо того, чтобы ехать.
Она сощурила взгляд. Взглядами мы, правда, не встречались, но и с места не двинулись ни на дюйм. Это продолжалось недолго, но на психику давило сильно.
— Не сейчас, — произнесла она. — Позже. Мы еще поговорим.
Я кивнул.
— Потом.
Мы сели в машину, Мёрфи завела мотор, и мы тронулись.
— Тебя можно поспрашивать по дороге?
Я прикинул в уме расстояние. Заклятие, позволявшее мне общаться с Элейн, создавалось в расчете на несколько ярдов. Чаще всего дистанция была… гм… и того меньше. Пожалуй, я мог бы увеличить радиус действия до мили, но вряд ли больше. Конечно, это требовало не только большей энергии, но и некоторых перерасчетов в формуле, не слишком сложных. Это давало мне пару минут передышки, тем более, что машину вела Мёрфи. Собственно, раз уж так вышло, я мог и поговорить. Даже лучше: разговор помог бы мне отвлечься от страха за Элейн. Логика — лучшее средство от страха… ну, или в крайнем случае место, куда можно как в песок спрятать голову.
— Валяй, — кивнул я. На Молли я внимания не обращал: пусть обдумает урок и придет немного в себя. В таком расстроенном виде ей все равно не хотелось, чтобы на нее смотрели.
— Почему ты решил, что твоей бывшей грозит опасность? — спросила Мёрфи. — Разве этот Скави не сбежит, как только поймет, что ты его раскрыл?
— Если бы он действовал в одиночку, конечно, — сказал я. — Это было бы самым разумным. Но он не сбежит. Он хочет драки.
— И что? У него есть помощники?
— У него есть соперники, — ответил я.
— Угу. Серый Плащ и Мадригал Рейт, — Мёрфи покачала головой. — Но к чему все это?
— Попробуй думать об этом с позиций хищника, — сказал я. — Один хищник только что запустил зубы в какую-то вкуснятину.
— Стервятники? — догадалась Мёрфи. — Они пытаются отобрать у него добычу?
— Именно, — подтвердил я. — Мне кажется, именно это они и делают.
— Ты имеешь в виду Элейн?
Я мотнул головой.
— Нет, нет. Более абстрактно. Скави методичен. Он убивает женщин с магическими способностями. И делает это не для выживания: питаться он может любыми людьми.
— Тогда почему именно эти жертвы? — спросила Мёрфи.
— Хороший вопрос, — кивнул я. — Почему они? Тут дело не в пище, Мёрф. Мне кажется, Скави выстраивает игру за власть.
— Власть? — переспросила Молли с заднего сидения.
Я повернулся и смерил ее взглядом, резко умерившим ее интерес. Она снова съежилась в кресле.
— В Белой Коллегии, — сказал я. — Вся эта заваруха с начала до конца связана с борьбой за власть в Белой Коллегии.
Секунду Мёрфи молчала, переваривая это.
— Значит… значит все это на порядок серьезнее, чем просто несколько убийств в нескольких городах.
— Если я прав, — кивнул я, — да.
— Валяй дальше.
— Валяю. Кстати, не забывай, что вампиры из Белой Коллегии не любят открытых разборок. Они предпочитают все устраивать. Играют исподтишка. Дергают за ниточки. Открытая конфронтация — для неудачников.
— Ясно.
Я кивнул.
— Белый Король поддерживает мирные переговоры между Советом и Красной Коллегией. Мне кажется, Скави пытается доказать, что им мирных переговоров не нужно. Что они в состоянии держать нас за горло и все, что от них требуется — это продержаться.
Мёрфи нахмурилась, потом глаза ее расширились.
— Ты говорил как-то, что магические свойства передаются по наследству? Что это в основном династии?
— Салический закон, — подтвердил я. — Как правило, по женской линии. У меня это от матери.
Мёрфи кивнула, не отрывая взгляда от дороги.
— И они могут начать… что? Прореживать поголовье? Убивать тех, кто способен производить новых чародеев.
— Угу. Один-единственный Скави гуляет по нескольким городам самой опасной — с их точки зрения — страны мира, делая там все, что ему заблагорассудится. Он доказывает, что это проще пареной репы. Он выслеживает и уничтожает лучшие цели. При этом он сеет недоверие к Совету, заставляя своих жертв бояться тех, кто единственный может им помочь.
— Но чего он надеется этим достичь? — спросила Мёрфи. — Он же всего один.
— Несложно догадаться, — ответил я. — Смотрите, чего смог добиться всего один вампир. Смотрите, как это было просто. Рейт — слаб. Время действовать, пока Совет не оправился от потерь — тем более, нельзя вести с ним никаких переговоров. Смените караул. Клан Скави — в лидеры!
— А Серый Плащ и Мадригал, увидев, что тот задумал дело, пытаются пристроиться, чтобы в последний момент отодвинуть Скави и присвоить все заслуги себе, — договорила Мёрфи.
— Угу. Они поют абсолютно по тем же нотам, только Скави меняют на Мальвора, — я тряхнул головой. — Блин, вот ведь чертовщина: если бы у Мадригала не было ко мне личных счетов, меня могли бы вообще не втягивать в это дело. Я сильно попортил его имидж, когда он пытался продать меня с аукциона, а я вместо этого скормил его джинна Пугалу, а его самого заставил драпать как девчонку.