— Черта с два мы так поступим, — сказал я.
Остаток пути до Чикаго мы одолели вдвоем.
Мёрфи подбросила меня до штрафной стоянки, чтобы я забрал свою машину, а я по дороге посвятил ее в большую часть того, что произошло за эти дни.
— Ты от меня что-то утаиваешь, — заявила она, когда я закончил.
— Немного, — кивнул я. — По необходимости.
Она покосилась на меня, оторвавшись на мгновение от дороги.
— Ладно.
Я заломил бровь.
— Ладно?
— Ты имеешь дело с довольно жуткими людьми, Гарри, — тихо произнесла она. — И эти люди доверяют тебе свои секреты. Я поняла.
— Спасибо, Мёрф.
Она покачала головой:
— Не знаю, Гарри. Это значит, я согласна, чтобы ты являлся ко мне с чем-либо, входящим в сферу моей ответственности. Я коп. Если бы ты подвел меня в чем-то, что мне стоило бы знать… — Она пожала плечами. — Не знаю, смогли бы мы исправить что-то вроде этого.
— Я тебя слышу, — сказал я.
Она тряхнула головой.
— Не то чтобы я слишком переживала из-за Моргана. Но мне жаль, что с ним все вышло вот так.
Я молчал.
— Не знаю, — сказал я. — Его смерть многое изменила. Он убрал предателя, на совести которого жизни сотен чародеев. Он не дал ему убежать с одному Богу известно какими нашими секретами. — Я пожал плечами. — За последнее время погибло много Стражей. Если выбирать смерть, то Моргану досталась неплохая. — Я улыбнулся. — И потом, задержись он еще немного, и ему пришлось бы передо мной извиняться. Вот это была бы ужасная смерть.
— В храбрости ему не откажешь, — согласилась Мёрфи. — И он ведь добился твоей поддержки.
— Угу, — сказал я.
— Ты был на его похоронах?
— Никто не был, — ответил я. — Официально он считается corpus non gratus. Но мы устроили потом что-то вроде поминок — неофициально, конечно. Вспоминали всякие связанные с ним истории и пришли к выводу, что он был параноидальным, невыносимым говнюком высшей категории.
Мёрфи улыбнулась:
— Я знаю подобных типов. И все равно они часть семьи. И когда они умирают, без них пусто.
Я сглотнул.
— Угу.
— Скажи еще, что ты не винишь себя.
— Нет, — честно ответил я. — Мне только жаль, что от меня было меньше толка, чем хотелось бы.
— Ты остался жив, — возразила она. — С учетом обстоятельств, мне кажется, ты все сделал как надо.
— Возможно, — тихо сказал я.
— Да, я поработала с мобильником, который ты мне прислал. — Она имела в виду телефон Мэдлин, тот, который мне отдал Вязальщик.
— Нашла чего-нибудь?
— Телефонные номера кучи пропавших без вести людей, — ответила она. — А где его владелец?
— Там же, где они.
Она сжала губы.
— Много звонков на номер, находящийся в Алжире, и на еще один, в Египте. Судя по всему, пара ресторанов. — Она вынула из кармана листок и протянула мне. Там были написаны названия и адреса двух заведений.
— Что это? — спросила она.
— Представления не имею, — признался я. — Возможно, те, с кем контактировала Мэдлин в Черном Совете. Возможно, ничего.
— Это важно?
— Представления не имею. Думаю, мы положим это в папку «поживем — увидим».
— Терпеть не могу эту папку, — сказала она. — Как Томас?
Я пожал плечами и опустил взгляд на свои руки.
— Представления не имею.
В моей квартире царил разгром. То есть, боюсь, в ней никогда не бывает чисто, как в операционной, но несколько дней поспешных приходов и уходов, различных ранений и функционирование в качестве больничной палаты Моргана оставили следы, стереть которые не сумели даже мои потусторонние домработники. Спасти матрас не могло уже ничего, про постельное белье я и не говорю, равно как про ковер, на котором мы выносили его бесчувственное тело наверх, к машине. Все насквозь пропиталось кровью и потом, так что мои маленькие уборщики даже не пытались их оттереть.
Они позаботились о многом другом, но работы по дому осталось все равно невпроворот, а таскать на себе матрасы вообще занятие не самое веселое, тем более если вас совсем недавно как следует отколошматил сверхъестественный тяжеловес, а потом, забавы ради, еще и порезали немного.
Я мужественно взялся за дело и как раз затаскивал матрас на крышу Жучка, чтобы привязать его там и везти на свалку, когда появилась Люччо.
Она была одета в серые слаксы и белую блузку, на плече висела черная нейлоновая спортивная сумка, в которой, как я знал, помимо всего прочего, лежат обычно ее любимый, довольно короткий посох и клинок Стража. Одежда казалась почти не ношенной. С легким запозданием до меня дошло, что именно такого типа одежду она предпочитала, когда мы с ней познакомились, еще в другом теле.
— Эй, — задыхаясь, прохрипел я. — Подожди минутку.
— Давай лучше помогу, — ответила она. Вдвоем мы затащили-таки матрас на крышу Голубого Жучка и привязали бельевым шнуром. Люччо проверила узлы, а потом прислонилась спиной к машине, вглядываясь мне в лицо.
Я смотрел на нее в ответ.
— Рашид сказал, он говорил с тобой.
Я кивнул.
— Не хотел на тебя давить.
— Я тебе благодарна. Нет, правда, очень. — Она отвела взгляд.
Мыш, дождавшись окончания боевых действий с матрасом, поднялся от двери, где дремал в довольно бесстыдной позе, подошел к Люччо, сел и протянул ей лапу.
Она молча улыбнулась и пожала ее, потом потрепала его за ушами, как он любит, и выпрямилась.
— Я, э… хотела удостовериться, что ты выздоравливаешь.
— Очень ответственно с твоей стороны.
Она поморщилась.
— А… Черт подери, Дрезден! — Она тряхнула головой. — Я почти двести лет прожила, не сближаясь ни с кем. И на то были чертовски серьезные основания. Что, кстати, подтверждается тем, что произошло здесь.
— Подтверждается?
Она снова тряхнула головой.
— Я отвлеклась. Из-за тебя. Ну… из-за нас обоих, да. Возможно, если б не это, я заметила бы что-нибудь. Что-нибудь бы заподозрила. Не знаю.
— Я типа полагал, что тебя отвлек орудующий чужими разумами маг, который вил из тебя веревки.
Она жалко улыбнулась.
— Это совсем другое дело. И я это понимаю. И одновременно не понимаю. Вот я стою здесь и разговариваю как сопливая школьница. — Она подбоченилась и раздраженно поджала губы. — У меня с этим неважно. Помоги.