Она медленно поднялась на ноги.
— Пошевеливайся, — все тем же ровным голосом продолжал я.
Мышцы ее явно не отошли еще после долгого лежания на полу, однако она задвигалась быстрее и, подняв люк, исчезла в лаборатории.
Мёрфи опустилась на колени рядом со мной и потрепала Мыша за уши. Он жалобно посмотрел на нее.
Она подняла пистолет Моргана.
— Двадцать пятый калибр, — сказала она. — Такого громилу из него, даже если стараться, трудно убить. — Она покачала головой. — И Молли, кстати, тоже.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что Морган, возможно, не имел в мыслях никого убивать. Возможно, именно поэтому он использовал такой маленький калибр.
— Он использовал такой маленький калибр потому, что у него другого не было, — с горечью возразил я. — Будь у него возможность, он бы Молли убил.
Мёрфи помолчала несколько секунд.
— Это покушение на убийство, — произнесла она наконец.
Я внимательно посмотрел на нее:
— Ты хочешь его арестовать.
— Не важно, чего я хочу или не хочу, — возразила она. — Я должна защищать закон.
Я обдумал это как следует.
— Возможно — возможно! — Совет отнесется к этому с уважением, — вполголоса произнес я. — Да нет, я даже уверен, что так и будет. Решающий голос тут за Мерлином, а ему ничего так не хочется, как побольше времени на то, чтобы вытащить Моргана из этой передряги.
— Но остальные ждать не будут, — заметила она.
— Мэдлин и Страшила не будут наверняка, — кивнул я. — И пока Морган в тюрьме, у меня не будет возможности выманить Страшилу на бой, где у меня была бы хоть какая-то возможность отбить Томаса. — Я осмотрел рану Мыша. — Или обменять.
— Ты бы смог пойти на такое? — спросила Мёрфи.
— Моргана? На Томаса? — Я покачал головой. — Блин-тарарам, ну и катавасия бы началась. Совет совсем бы с ума сошел. Но…
Но Томас — мой брат. Я не произнес этого вслух. Да оно и не требовалось. Мёрфи кивнула.
Вернулась Молли с тем, за чем я ее посылал, а также с тазиком, чашкой и пинцетом. Умница. Она налила спирт из бутылки в чашку и принялась стерилизовать иглу с ниткой, скальпель и пинцет. Руки ее двигались словно сами собой, без участия головы. Впрочем, это не должно было бы меня удивлять: уж старшая-то дочь Майкла и Черити Карпентеров могла бы обучиться обрабатывать раны едва ли не с пеленок.
— Мыш, — сказал я. — У тебя внутри сидит пуля. Знаешь, что это такое? Это такая штука, которой стреляют из пистолета, чтобы сделать больно.
Мыш неуверенно покосился на меня. Он дрожал.
Я положил руку ему на голову.
— Надо вынуть ее из тебя, пока она тебя не убила, — уверенно сообщил я ему. — Будет больно, очень больно. Но обещаю, что это будет недолго и что с тобой все будет хорошо. Я все сделаю как надо. Идет?
Мыш издал очень тихий звук, который только невежда мог бы назвать скулежом. Дрожа, он прижался головой к моей ноге и лизнул руку.
Я ободряюще улыбнулся ему и на мгновение прижался своим лбом к его.
— Все будет хорошо, малыш. Лежать.
Мыш повиновался и осторожно вытянулся на боку, раненым плечом вверх.
— Вот, Гарри, — тихо произнесла Молли, махнув рукой в сторону инструментов.
Я повернулся к ней и нахмурился.
— Вот ты это и сделаешь.
Она изумленно заморгала.
— Что? Но как я… я же не…
— «Я»? Что — «я»? Мыш принял пулю, предназначавшуюся вам, мисс Карпентер, — строго произнес я. — Он не думал о себе, когда это делал. Он рисковал жизнью, защищая тебя. Хочешь остаться моей ученицей — так постарайся обходиться без предложений, начинающихся на «я» и отплати ему за храбрость, уняв его боль.
Она побледнела.
— Гарри…
Я отвернулся, обошел Мыша кругом, опустился на колени у его головы и осторожно придержал его, поглаживая.
Молли неуверенно переводила взгляд с меня на Мёрфи и обратно. Сержант Мёрфи смотрела на нее невозмутимым полицейским взглядом, и Молли поспешно опустила глаза. Потом посмотрела на свои руки, на Мыша и заплакала.
Потом встала, подошла к кухонной раковине, налила воды в кастрюлю и поставила на плиту кипятиться. Очень старательно вымыла руки по самые локти. Дождавшись, когда вода вскипит, она вернулась с кастрюлей к нам, сделала глубокий вдох, устроилась рядом с раненым псом и взялась за дело.
Для начала она выстригла шерсть в месте, куда попала пуля, и начисто выбрила остатки. Мыш несколько раз дернулся. Я видел, как болезненно морщится она при каждом движении Мыша; руки ее, правда, продолжали уверенно делать свое дело. Ей пришлось расширить ранку скальпелем. Мыш взвыл от боли, когда лезвие полоснуло его, и Молли крепко зажмурилась на две или три секунды, прежде чем продолжила операцию. Сунув в рану пинцет, она достала пулю. Та оказалась совсем крошечной, меньше ногтя у меня на мизинце — покореженный цилиндрик из блестящего металла. Когда Молли выдернула ее, Мыш застонал.
Она еще раз промыла и продезинфицировала ранку. Мыш дергался и кричал — таких полных боли звуков я от него еще не слышал.
— Прости, — пробормотала Молли, смахивая слезы. — Прости.
Разрез оказался длинным — ей пришлось сделать три стежка. Молли сделала их как могла быстрее, чтобы не мучить Мыша. Потом еще раз продезинфицировала шов и накрыла его тампоном, который приклеила к выбритой коже медицинским пластырем.
— Все, — тихо произнесла она, наклонилась и зарылась лицом в густую шерсть на шее у Мыша. — Все. Теперь все будет хорошо.
Мыш очень осторожно повернул голову, ткнулся носом ей в руку и несколько раз стукнул хвостом по полу.
— Мёрф, — сказал я. — Оставишь нас на минуту?
— Конечно, — тихо отозвалась она. — Я все равно собиралась выйти позвонить. — Она кивнула мне и вышла на улицу, не забыв по дороге прикрыть дверь из гостиной в мою маленькую спальню, где лежал Морган.
Я сидел рядом с Мышом, гладя его по тяжелой башке.
— Ладно, — сказал я Молли. — Что случилось?
Она выпрямилась и посмотрела на меня. Вид у нее был такой, словно ее вот-вот стошнит. Из носа текло.
— Я… я вдруг подумала, Гарри, что… ну, если предатель действительно хотел, чтобы все в Совете друг другу глотки перегрызли, лучший способ добиться этого — заставить одного из них совершить что-нибудь такое… непростительное. Ну, например, заставить Моргана убить Чародея Ла Фортье.
— Ба, — сказал я. — И как это мне ни разу в голову не приходило, хоть я тебя и старше, и занимаюсь этим со времен, когда ты под стол пешком ходила, а ты в этом бизнесе меньше четырех лет.