— Уберите труп, — приказала она, потом перевела взгляд на Шиану. Наконец у нее появилась возможность лучше рассмотреть ребенка после того, как Сестры явились сюда, чтобы ликвидировать опасность нападения на крышу храмового комплекса.

Стоя за спиной Одраде, Туэк заговорил:

— Преподобная Мать, прошу вас, объясните мне…

Одраде ответила, не обернувшись:

— Позже.

Во взгляде Шианы мелькнула радость.

— Я так и думала, что вы — Преподобная Мать!

В ответ Одраде просто кивнула. Какое очаровательное дитя. Сейчас Одраде испытывала такое же ощущение, какое охватывало ее, когда она стояла перед древней картиной в кабинете Таразы. Тот огонь, который возникал в душе Одраде при рассматривании картины, загорелся и сейчас. Дикое вдохновение! Это было послание от сумасшедшего Ван Гога. Хаос, превращающийся в порядок. Разве это не часть кодекса Общины Сестер?

Это дитя — мой холст, подумала Одраде. Она почувствовала в руке покалывание, словно ее пальцев коснулась древняя кисть. Ноздри ощутили запах масла и красок.

— Оставьте меня наедине с Шианой, — приказала Одраде. — Выйдите все.

Туэк начал было протестовать, но замолчал, когда одна из женщин схватила его за рукав и потащила к выходу. Одраде посмотрела на священника горящим взглядом.

— Сестры Бене Гессерит служили вам и прежде, но на этот раз мы спасли ваши жизни.

Женщина снова потащила Туэка к выходу.

— Ответьте на его вопросы, но не здесь, — велела Одраде.

Кания шагнула к Преподобной Матери.

— Этот ребенок — мой…

— Уходи! — рявкнула Одраде во всю силу Голоса.

Кания застыла на месте.

— Вы едва не потеряли ее из-за горстки каких-то неумелых заговорщиков! — воскликнула Одраде, глядя на Канию горящим взглядом. — Мы подумаем, сможете ли вы в будущем общаться с Шианой.

Из глаз Кании потекли слезы, но Одраде была неумолима. Повернувшись, Кания вышла вместе с другими.

Одраде снова принялась внимательно изучать ребенка.

— Мы так долго ждали тебя, — сказала Преподобная Мать. Больше мы никогда не позволим этим дуракам потерять тебя.

***

Закон всегда выбирает определенную сторону в основании укрепляющей силы. Мораль и правовая красота имеют очень мало общего с ответом на вопрос: «Кто же забил гвоздь?»

Протоколы Совета Бене Гессерит

архивный номер ХОХ232

Сразу же по отбытии Таразы и ее спутников с Гамму Тег с головой окунулся в работу. В Убежище пришлось ввести новый порядок соблюдения безопасности, при этом требовалось на пушечный выстрел не подпускать Швандью к гхола.

— Она может смотреть на все, что захочет, но не имеет права ни к чему прикасаться.

Несмотря на невероятную загруженность, Тег временами застывал на месте, уставившись в пространство невидящим взглядом. Спасение группы Таразы с корабля Гильдии и откровения Одраде не вписывались в классификацию данных, которую он создал для себя.

Зависимость… Ключевое бревно…

Тег сидел за своим рабочим столом, просматривая графики и расписания дежурств, когда на какое-то мгновение потерял всякую ориентацию в месте и времени. Потребовалась почти секунда, чтобы прийти в себя.

Утро. Тараза и ее свита отбыли два дня назад. Он остался один. Да, в этот день Патрин взял на себя обязанности по тренировке гхола, освободив Тега для принятия командирских решений.

Сейчас Тег воспринимал знакомый кабинет как совершенно чуждое себе пространство. Хотя, глядя на каждый элемент обстановки, он находил его знакомым. Вот консоль его персональных данных. Вот на спинке стула аккуратно висит его форменный китель. Он попытался переключиться в режим ментата, но ум сопротивлялся. Такого не случалось со времен обучения в школе.

Обучение в школе.

Тараза и Одраде заставили его в каком-то смысле вернуться к дням учения.

Аутотренинг.

Как о чем-то очень далеком, он вспомнил о давнем разговоре с Таразой. Как это было знакомо. Этот разговор тоже был здесь, надежно упрятанный в ловушку памяти.

Тогда он и Тараза чувствовали себя крайне измотанными после принятия решений по улаживанию кровавого конфликта — инцидента в Барандико. Для истории это была мелкая судорога, но тогда решение потребовало от них напряжения всех умственных и физических сил.

Тараза пригласила его в каюту своего корабля-невидимки после того, как на его борту было подписано соглашение о перемирии. Она говорила свободно, восхищаясь его прозорливости, умением использовать слабости сторон в поисках компромиссов.

Они не спали больше тридцати часов кряду, и Тег был просто счастлив посидеть в праздности и выпить густой коричневой жидкости из принесенного высокого стакана.

Тег сразу узнал запах, когда Тараза поднесла ему стакан. Это был прекрасный тонизирующий состав, которым Сестры Бене Гессерит редко угощали посторонних. Однако Тараза больше не считала его посторонним.

Запрокинув голову, Тег с наслаждением сделал глоток густого напитка, взглянув при этом на украшенный орнаментом потолок маленькой каюты. Это был старомодный корабль-невидимка, построенный в те времена, когда больше внимания уделяли декору — резным украшениям, барочным фигурам, вырезанным на каждой поверхности.

Вкус напитка вернул его во времена далекого детства, — то был крепкий настой меланжи…

— Моя мать всегда готовила для меня такой напиток после тяжелых физических упражнений, — сказал он, рассматривая стакан. Тег уже чувствовал, как по его телу разливается живительное успокаивающее тепло.

Тараза, взяв свой стакан, устроилась на собаке в противоположном углу, эти пушистые создания удивительно хорошо гармонировали с самой хозяйкой, делали ее удивительно знакомой. Для Тега Тараза припасла традиционное, обтянутое зеленой кожей кресло, но она видела, как он неприязненно посмотрел на собаку, и улыбнулась.

— О вкусах не спорят, Майлс, — она отхлебнула из своего стакана и вздохнула. — Боже, как это было тяжело, но мы хорошо сделали эту работу. Был момент, когда казалось, что все пойдет прахом.

Тег был тронут ее спокойствием. Никакой позы, никакой маски на лице, никакого намека на разницу в их положении в иерархии Бене Гессерит. Она была полна дружелюбия без всякого намека на желание соблазнить. Это было то, чем и казалось, — такими должны быть все встречи с Преподобными Матерями.

С некоторым воодушевлением Тег подумал, что научился читать сокровенные чувства Альмы Элвис Таразы, даже если она наденет маску.

— Твоя мать научила тебя большему, чем ей предписывалось, — сказала Тараза. — Мудрая женщина, но немножко еретичка. Кажется, сейчас наша селекция не приводит к появлению других экземпляров.