Драка была короткой, продолжалась лишь несколько секунд, ну, может, полминуты. Захрустели выворачиваемые суставы, несколько ударов – сильных, точных, а самое главное, злых – и бандиты были обезоружены.
– Не подходи к окну! – крикнул Комбат Бурлакову. – Там третий! – и Рублев бросился к Грише, сильно ударив его в плечо.
Прогремела автоматная очередь, сухая, гулкая и короткая. Зазвенело стекло.
– Ах, ты, сука! – Бурлаков на четвереньках подполз к окну, а Комбат и Подберезский держали поваленных на пол бандитов.
– Сейчас я тебе покажу, сейчас.
Комбат бросил «Калашникова», Гриша на ходу ловко поймал его, передернул затвор и отскочил к двери. Он открыл ее ударом ноги и выскочил из дома. Прогремела еще одна очередь, такая же короткая и резкая, и Бурлаков по этим выстрелам понял, стреляющий абсолютно не умеет пользоваться оружием, явно не профессионал. Но предлагать сдаться было бессмысленно.
А Петруха уже понял по теням, грохоту мебели, что произошло в доме. Тем более, он услышал сдавленный хрип и голос Семы:
– Суки! Суки! Гады!
«Да их повинтили!» – тут же решил Петруха и, увидев в окне силуэт мужчины, выстрелил.
Автомат дал короткую очередь, а Бурлаков в свитере лежал за кучей наколотых Подберезским дров, вглядываясь в темноту, пытаясь точно определить место, где сейчас находится бандит.
И он увидел то, что искал – едва различимую тень за толстым стволом пихты.
«Вот ты где! Ничего, я до тебя доберусь!» – Бурлаков пополз, старясь, чтобы автомат не звякнул, чтобы не треснула ветка под локтем.
Он зашел сзади и, поднявшись на ноги, спрятался за дерево. Бандит стоял, не зная, что делать – то ли броситься в дом спасать приятелей, то ли удирать – туда, к реке, где у мостков была привязана моторная лодка. Бросить Гроша и Сему он опасался – если те вырвутся, то найдут и прикончат.
"Черт его знает, что там произошло? Может, все и нормально? Но тогда ведь должен кто-то появиться на крыльце, махнуть ему рукой и позвать в дом. Но, скорее всего, приятелей повинтили.
А может, попытаться их спасти?" – думал Петру ха, нервно переминаясь с ноги на ногу и прижимаясь щекой к шершавой коре дерева.
Но закончить размышления он не успел. Как огромный и сильный зверь бросился на него сзади Гриша Бурлаков, сбивая с ног и выдергивая автомат из рук.
– Лежи и не двигайся! – раздался у Петрухи над головой голос Бурлакова.
Петруха был тоже не подарок, хотя голодный, уставший, измотанный долгими переходами. И он решил померяться силой с Гришей. Лучше, конечно, он бы этого не делал, потому что получил такой удар в пах босой ногой, что тут же обмер и, почти теряя сознание, замер на земле. Второй удар пришелся в челюсть, сильный и резкий.
А затем Гриша Бурлаков связал своего пленника и поволок к дому. На крыльцо уже вышел Комбат с автоматом в руках.
– Ну, как ты, Гриша? Тащи его в дом, будем с ними разбираться, – вид у Рублева был воинственный. – Ну, и завез же ты нас, Гриша! Какие-то беглые каторжники шастают, поспать не дают, вообще, черт знает, что здесь творится! А ты говорил, никаких людей…
– Извини, Иваныч, – сказал Бурлаков, – черт их знает, откуда они берутся! Наверное, ты такой человек везучий…
– Ладно, не надо продолжать.
Борис Рублев подошел к заключенному и тряхнул его за плечи.
– А ты совсем молодой, почти пацан. Сколько тебе лет?
Петруха не ответил. Болевой шок еще не прошел.
– Ну ты, Гриша, чуть не убил парня! Полегче бей.
– Откуда я знал сколько ему лет? – криво улыбнувшись, заметил Григорий.
– Тащи в дом, отживет.
Связанных заключенных усадили на пол, к стене. Разговаривать с ним Комбату не хотелось. Настроение у него было явно испорчено, но активные действия, ощущение опасности, заставили его встрепенуться.
– Ладно, голубчики, – сказал Рублев, стоя перед беглыми заключенными и глядя на них сверху вниз, – разбираться с вами мы станем завтра. Сейчас мне говорить с вами не хочется.
– Мужик, может, дашь пожрать? – спросил Сема, взглянув на Комбата.
Он прекрасно понял, этот сильный, небритый,. широкоплечий мужчина в тельнике, с татуировкой на левом плече, скорее всего, здесь главный.
Но кто эти трое – военные, охотники, егеря или еще кто-то – Сема не знал, спрашивать же боялся.
– Можно было бы вас накормить, если бы, конечно, вы не наглели. А то как-то не по-человечески получается. Ворвались в дом, стрельбу развели. Вы что, хотели нас прикончить?
– Да нет, мы хотели только взять еды, – соврал Грош.
– Еду так не берут. Если бы вы попросили, мы бы вам дали, поделились бы последним куском. А вы внагляк… Нелюди вы какие-то.
– Ладно, мужик, извини.
– Он еще извиняется, слышишь, Андрюха?
Чуть всех нас не изрешетили, а теперь приносят извинения.
– Окажись, Иваныч, на нашем месте какие-нибудь неопытные, наверняка пришили бы.
– Пришили бы? – спросил Комбат, нагнулся к Семе и приподнял его голову за подбородок.
Тот молчал, словно воды в рот набрав.
– Значит, так… Это, наверное, вас солдаты ищут, это, наверное, вы убежали с поезда?
– Нас солдат сам отпустил, – сказал Петруха, морщась от острой боли в паху.
– Ах, вас солдат отпустил?
– Да, да, – подтвердил слова Петрухи Сема.
– Ну что ж, солдатам мы вас и отдадим, может, снова отпустят.
– Слушайте, мужики, может, вы нас отпустите, а? С миром. Мы уйдем…
– Вы уйдете, а по дороге кого-нибудь прирежете. Ведь вы звери, нелюди.
– Не звери мы, а просто голодные, устали.
Уже десять дней по тайге, по этим сопкам долбаным. Сил нет, как жрать хочется!
– Ладно, покормить мы вас покормим, – сжалился Комбат. – Но если хоть одно движение, если кто-нибудь дернется, тогда уж не обижайтесь. Мы, конечно, не конвойники, но пощады не ждите, – Комбат говорил спокойно, почти равнодушно.
Но в его голосе было что-то такое, что мурашки побежали по спине, а Петруха даже побледнел.
* * *
– Ну, что будем с ними делать, Иваныч? – спросил Бурлаков, когда они с Комбатом курили на крыльце.
– А что ты предлагаешь, Гриша?
– Надо было бы их сдать. Ведь солдаты ищут, тягаются по снегу, мучатся, не доедают.
– Экий ты жалостливый, Гриша! Не знал.
– А что ты предлагаешь, Иваныч?
– – То же самое, Гриша, это я так, к слову.
– Куда будем сдавать? До Иркутска далеко, – сказал Бурлаков. – Есть здесь поблизости поселок – Чистый Ключ, по-моему, вверх по реке, к истокам. Ближе, чем до Иркутска будет наполовину, да и возвращаться проще. У них там есть телефон, наверное, есть и милиция. В общем, туда их надо завезти и сдать.