Вот едет купец верхом на лошади, ведя в поводу трех ослов, нагруженных толстыми холщовыми мешками.
— Да благословит вас благой бог, святой отец, — сказал он, проезжая мимо.
— И тебя тоже, — отозвался Ршава.
На севере и даже в западных провинциях торговцы обычно собирались в караваны и нанимали охранников для защиты от бандитов и варваров-налетчиков. Здесь же, поблизости от столицы, купец считал вполне безопасным путешествовать в одиночку.
В идеале так должно обстоять по всей империи. Если же гражданская война и нашествие хаморов затянутся, безопасности может не оказаться нигде. Ршава отчетливо помнил двух варваров на лугу недалеко отсюда. Они с радостью ограбят этого купца и еще охотнее его прикончат.
Ршава задумчиво кивнул. Разве это не еще один знак того, что он впервые увидел на севере? Разве перемены не наступают по всей империи? Если Фос и был главной силой в этом мире, во что множество теологов верило столь долго, то он перестал ею быть. Так, во всяком случае, казалось Ршаве, и в этом он намеревался убедить весь мир.
Оказавшись так близко от столицы, он торопился к ней, как влюбленный торопится к невесте, — пусть и не очень подходящее для священника сравнение, но и не такое уж неуместное. Разные бумагомаратели сочинили горы романтических историй, в которых повествовалось главным образом о том, как рок и злодеи чинят препятствия юноше, стремящемуся к возлюбленной. Ршава всегда относился к подобным сочинениям с неодобрением ввиду их излишней фривольности.
Но теперь… Похоже, судьба стала чинить препятствия на его пути. Когда прелат остановился в городке, мучительно близком к столице, он неожиданно наткнулся на местного священника. И Ршава даже не мог послать его в лед и потребовать, чтобы тот оставил его в покое, не устроив при этом скандала. Ведь обеты при рукоположении в сан они приносили вместе с Аротром.
— Клянусь благим богом, неужели это действительно ты, Ршава? — воскликнул Аротр, увидев прелата, когда тот покупал сосиски у лоточника на рыночной площади.
Ршаве понадобилось больше времени, чтобы узнать старого друга. Аротр обзавелся большим и уютным животом, лицо заметно округлилось со времен их молодости, а борода, прикрывая несколько подбородков, седыми волнами спускалась на грудь. Зато голос у него почти не изменился.
— Аротр! — отозвался Ршава.
Они обнялись: священник, сохранивший веру, и священник, для которого она изменилась.
— Ведь тебя отправили… куда-то на север, — сказал Аротр. Ршава скрыл раздражение: для человека, никогда не уезжавшего далеко от столицы, даже такой важный город, как Скопенцана, был всего лишь частью далекого и бездорожного захолустья — и к тому же не слишком-то большой частью… — Фос, да тебе, наверное, понадобилась целая телега чудес уже для того, чтобы добраться сюда живым и невредимым!
— Что ж, в этом ты прав, — согласился Ршава. И если он не считал, что чудеса эти посланы Фосом, то Аротру незачем об этом знать.
Старый друг взял его под руку:
— Тогда пошли. Уж я не дам тебе исчезнуть в столице: меня-то не одурачишь, я ведь знаю, куда ты направляешься… Давай-ка мы с тобой посидим, выпьем винца, и ты расскажешь свою историю. Да пошли, я сказал! И никаких возражений!
Теперь Ршава смог бы отделаться от Аротра лишь одним способом — убив его прямо на улице. Этого ему делать не хотелось, да и вряд ли захотелось бы. И прелат позволил отвести себя в таверну и заказать вина. К вину подали маслины, маринованную спаржу, миндаль и медовый пирог с засахаренными абрикосами. Судя по тому, как они с хозяином подтрунивали друг над другом, Аротр был здесь завсегдатаем.
— А ты хорошо живешь, — заметил Ршава.
— Не очень плохо. Пожалуй, даже неплохо. Спать с женщинами я не могу, зато в святых писаниях ничего не сказано о том, что мне нельзя есть.
Он сжевал палочку спаржи, потом кинул в рот маслину и выплюнул на пол косточку.
Священникам полагалось контролировать все плотские желания, а не только похоть. Однако Ршава находился не в том положении, чтобы критиковать Аротра. Он тоже разжевал маслину, наслаждаясь вкусом кисловатого рассола.
— И что здесь происходило интересного? — поинтересовался он.
Мохнатые брови Аротра приподнялись.
— А я-то думал, что ты устроишь мне выволочку за то, что я так растолстел. Прежде ты всегда был таким — никому и ничего не прощал.
— Я и сейчас такой. Но если ты полагаешь, что я не видел ничего страшнее толстого священника, то ошибаешься.
— Что ж, в такое я поверю, — признал Аротр. — Ты спрашивал, как у нас тут дела? Паршивые тут дела. Думаю, на севере еще хуже, там ведь повсюду рыщут варвары, но и здесь до омерзения паршиво.
— Там… — Ршава махнул рукой, — там хуже некуда. Скопенцана мертва и, по-моему, вряд ли когда возродится. Ее грабили хаморы, и как раз в это время произошло землетрясение. Разрушено все.
Прелат не сказал Аротру, что причастен к обоим несчастьям. Аротр сочувственно хмыкнул:
— Тебе еще повезло, что ты выбрался оттуда с целой шкурой. Мы здесь кое-что слышали о том, что у вас стряслось. Но ты сам знаешь, что случается с новостями, когда они проделывают долгий путь. Кто может сказать, чему верить, а чему нет, когда услышишь четыре разные истории?
— Еще как знаю. Но с новостями с севера все очень просто: чем хуже новость, тем вероятнее, что это правда.
— Плохо дело. Этого я и боялся, но дело очень плохо. — Аротр дал знак, чтобы принесли еще вина. Когда хозяин вновь наполнил его кружку, Аротр воздел руки к небесам и сплюнул на пол. Затем, понизив голос, сообщил: — Здесь дела почти так же плохи. Гражданская война то стихает, то разгорается. Солдаты убивают друг друга и грабят крестьян. И знаешь, что я тебе скажу, Ршава? Этого хватает, чтобы задуматься: уж не отвернулся ли от нас Фос?
Ршава уставился на друга с изумлением. Служитель Фоса сказал такое — причем другому священнику! Конечно, Ршава и сам так думал; но он и не мечтал о том, что к подобному выводу придет кто-то еще.
Аротр покраснел.
— Так и знал, что не следовало это тебе говорить, — пробормотал он, неправильно поняв причину изумления Ршавы. — Ты всегда держался доктрины, как утка держится воды. И если теперь хочешь содрать с меня шкуру — валяй, начинай.
Если бы Ршава шепнул об этом в столице в нужные уши, то Аротра ждала бы куда более незавидная участь. И оба это прекрасно знали. Ршава мог лишить Аротра должности в этом городе. Мог сделать так, чтобы его пытали за ересь, а то и за отступничество от веры, и сослали в Присту — одинокое дальнее поселение на другом берегу Видесского моря, откуда империя настороженно следила за Пардрайской степью.
«И много ли пользы нам это принесло? — с горечью подумал Ршава. Приста слишком далеко от границы между империй и кочевниками. К тому времени, как новости о катастрофе на границе добрались в эту даль, было уже поздно…»