— Когда я говорю, что могу что-то сделать, то я могу это сделать, — заявил Ршава, может быть, чуть громче, чем следовало бы. — Истина есть истина. Если я вижу ее яснее, чем остальные, то могу заставить и других увидеть ее. И я обязан заставить их ее увидеть.
— Ну, тогда уж лучше ты, приятель, чем я. — Лардис, даже не заметив, перешел на «ты». — Да, лучше ты, чем я. — Трактирщик негромко и скорбно присвистнул. — Когда замахиваешься на нечто такое большое, ты неизбежно проиграешь, и не важно, прав ты или не прав. Понимаешь, о чем я? Не важно, мышь ударится о дерево или дерево упадет на мышь… В любом случае она проиграет.
— Я не мышь, — заявил Ршава и подергал свою густую бороду. — Сам видишь, у меня другие усы.
Трактирщик рассмеялся громче, чем шутка того заслуживала; он уже немало выпил. В очередной заход пили за счет Ршавы. Кончилось тем, что они пили почти весь день, одновременно пытаясь решить загадки вселенной.
Люди на улице стали что-то кричать друг другу.
— Интересно, что там происходит? — пробормотал изрядно подвыпивший Ршава.
— Да пошли они все в лед. — Лардис хихикнул. — И вообще, пошли в лед все те, кто не заходит и не покупает вина. Короче, всех в лед. — И он снова хихикнул.
Но тут с улицы кто-то зашел, и они дружно вопросили:
— Что там за переполох?
— Так вы что, еще не знаете? — изумился горожанин и закатил глаза, когда они покачали головами. Глаза-то он закатил, но все же сообщил: — Патриарх умер!
* * *
Ршава проснулся с таким похмельем, какого не помнил уже… Он так и не смог вспомнить, когда просыпался с такой тяжелой головой, и просыпался ли вообще. Да, он проклял патриарха, но ведь не всерьез… Однако же Камениат скончался.
Застонав, Ршава кое-как встал с постели. Голова заболела сильнее, и еще сильнее — когда он наклонился, чтобы достать из-под кровати ночной горшок. Он постарался слить туда все вино, выпитое вчера днем и вечером, но оно до сих пор туманило ему голову.
— Поберегись! — крикнул он, а скорее прохрипел и выплеснул содержимое горшка на улицу. Донесшийся снизу негодующий вопль подсказал, что прохожие отбежать не успели. То была вездесущая опасность городской жизни. Такое случалось и в Скопенцане.
Спускаясь в таверну, Ршава все еще не очень твердо держался на ногах. Оказавшись внизу, он заморгал и прищурился. В помещении было не светлее, чем накануне, — даже темнее, потому что утро выдалось пасмурным; но Ршаве казалось, что тут очень светло. Лардис сидел за стойкой и тоже не отличался бодростью.
— Вина, — прохрипел Ршава. — Чашку вина и немного свежей капусты, если есть. Может быть, это немного уймет грохот у меня в голове.
— Капуста у меня есть. — Трактирщик не сомневался, что Ршава захочет получить и шерсть собаки, которая его покусала. Перед ним уже стояла кружка. Наливая вино в другую, Лардис предложил: — А еще у меня есть суп из потрошков. Мне от него полегчало… немного.
— Тогда суп из потрошков и капусту… может быть, — согласился Ршава. — Но сперва вина. О да, вина!..
Он автоматически совершил подобающий ритуал. Несколько человек уже завтракали. Одно дело — похмельный священник: над ним посмеются, и только. И совсем другое дело — похмельный священник, не отвергающий Скотоса… Ршаве не хотелось никого убивать в такую рань.
Когда он подносил чашку к губам, руки у него дрожали. А когда вино попало в желудок, прелат усомнился, что оно там останется. Несколько раз судорожно сглотнув, он приказал желудку вести себя прилично. К его великому облегчению, тот повиновался. Сжевав капустный лист, Ршава зачерпнул ложкой наваристый суп с пряностями. Головная боль стала постепенно стихать.
— Уже лучше, — сообщил он, увидев дно суповой тарелки. — Еще не хорошо, но уже лучше.
— Уж я-то понимаю, — почти столь же скорбно произнес Лардис и неискренне рассмеялся: — В жизни больше никогда и никого не прокляну.
Ршава уставился на него, едва не выпучив глаза. Неужели Лардис действительно думает, будто его проклятие убило Камениата? Ршава тоже засмеялся, а начав, никак не мог остановиться. К тому времени, когда ему удалось подавить этот спазм — едва ли не припадок, — все уже глядели на него.
— Вы пришли в себя, святой отец? — с сомнением осведомился Лардис.
— Пожалуй… да, — ответил Ршава, все еще задыхаясь. Из глаз у него выкатились две слезинки. — И надо же было такому случиться… Извините. Если бы я не рассмеялся, то расплакался бы.
— Пресвятой Камениат заслуживает наших слез, — сказал какой-то старик, очертив на груди солнечный круг. — Кто теперь возглавит храмы в нынешние тяжелые времена?
Вопрос был столь же хорош, как и любой из тех, которые задавал трактирщик. Если бы Ршава не поссорился с родственником, то его имя возглавило бы список из трех кандидатов, который Малеин представил бы малому синоду, собравшемуся для выбора преемника Камениата. И они бы точно знали, кого из трех кандидатов автократор ожидает увидеть выбранным.
«Какой я был дурак», — подумал Ршава. Если бы он сам стал вселенским патриархом, то смог бы изложить свои взгляды на веру с позиции силы. А в нынешней ситуации ему придется швырять их снизу в лица церковных иерархов.
Он покачал головой. Старый Небул много лет назад послал его в Скопенцану в том числе и для того, чтобы Ршава научился ладить с людьми. Но у него это получилось не так хорошо, как хотелось бы мудрому патриарху.
Но теперь уже ничего не изменишь. Он такой, какой есть, и верит в то, во что верит. И еще он верит, что одержит победу, кто бы ему ни противостоял. Как ни странно, сейчас прелат был убежден в этом сильнее, чем когда-либо, несмотря на все события, происшедшие не так, как ему хотелось бы.
— Что вы знаете о прелатах и церковниках, святой отец? — спросил его старик. — Как по-вашему, кто станет преемником пресвятого отца?
— Интересный вопрос, — ответил Ршава. — Но меня некоторое время не было в городе. Я не знаю всех важных людей в храмах так хорошо, как следовало бы.
— А я знаю, кто стал бы преемником, если бы на нас не напали варвары, — сказал Лардис. — Разве у автократора нет брата или племянника, который был священником в одном из дальних городов? В Агдере, кажется… Да только провалиться мне в лед, если я помню, как его звали.
— В Скопенцане. Это было в Скопенцане, — поправил Ршава.
Агдер, небольшой порт на Северном море, находился еще дальше от города Видесс. Не было смысла иметь крупный порт там, где даже океан почти каждую зиму замерзает.
— В Скопенцане, говорите, святой отец? Я так не думаю, но спорить не буду, — сказал трактирщик. — В любом случае этого племянника автократор взял бы под крылышко. Но теперь он, наверное, мертв. На севере творилось такое, что вряд ли бы он выжил.
— Да, наверное, — согласился Ршава.
Но может быть, и нет. Может быть, Малеин все же решит, что кровь не только гуще воды, но и гуще плохой доктрины? «Надо будет попробовать встретиться и выяснить это, — подумал Ршава. — Может быть, я сумею убедить брата, что я мягче, чем он думает. Может быть, я сумею убедить его и в том, что я мягче, чем на самом деле».