И снова за спиной чей-то голос сердито велел ему пошевеливаться.
Крисп сделал несколько шагов, потом еще несколько — и вскоре обнаружил, что шагает по улицам города. Он шел куда глаза глядят; все улицы казались ему одинаково чужими и одинаково чудесными.
Ему пришлось прижаться к стене мелочной лавки, чтобы дать проехать телеге, запряженной мулами. В его деревне возницей обязательно оказался бы кто-то знакомый. Даже в Имбросе кучер наверняка поднес бы палец ко лбу, выражая таким образом благодарность. Но этот даже головы не повернул, даром что скрипучие колеса его телеги чуть не задели рубаху незнакомца.
Судя по сосредоточенному лицу, возница куда-то спешил по важному делу и боялся, что не успеет.
Такие же лица были у основной массы прохожих. Живя в самом великолепном городе мира, они обращали на него меньше внимания, чем Крисп — на знакомые дома в деревне. Самого Криспа они тоже не замечали, разве только их начинала раздражать его медленная походка. Тогда они огибали его и с ловкостью танцоров устремлялись вперед.
Их разговоры, обрывки которых доносились до Криспа сквозь скрип колесных осей, постук молотков котельщиков и дробь дождя, были так же торопливы и летучи, как их походка. Порой ему казалось, что он понимает слова, а порой их смысл ускользал от него начисто. Горожане говорили по-видесски, конечно, но не на том видесском, которому научили Криспа родители.
Так он бродил пару часов, пока не очутился на большой площади, называемой, как он понял, площадью Быка. Ни одного быка Криспу здесь увидеть не удалось, хотя все остальные товары, какие только бывают на свете, предлагались на продажу в изобилии.
— Жареный кальмар! — выкрикнул продавец.
Порыв ветерка донес до Крисповых ноздрей аппетитный запах горячего оливкового масла, хлеба и морских деликатесов. Желудок громко заурчал. Только теперь до Криспа дошло, какая голодная это работа — разглядывать достопримечательности. Не совсем уверенный в том, что такое кальмар, он все же спросил:
— Сколько?
— Три медяка штука, — ответил торговец.
У Криспа в мешочке еще осталась мелочь от последней халтурки, которую он нашел перед тем, как добрался до города.
— Дай мне две штуки.
Продавец вытащил их из жаровни щипцами.
— Береги пальцы, парень, — они горячие, — сказал он, отсчитывая Криспу сдачу.
Крисп чуть не выронил их, но не потому, что они были горячие.
Прижав к себе копье согнутым локтем, он показал пальцем:
— А они съедобные? Эти… эти… — Он даже не знал, как их назвать.
— Щупальца? Конечно! Многие говорят, что они самые вкусные. — Торговец понимающе улыбнулся. — Ты не местный да?
— Э-э… да.
Крисп смешался с толпой; ему не хотелось, чтобы продавец кальмаров наблюдал за тем, как он собирается с духом, чтобы съесть свое приобретение. Мясо, обсыпанное хлебной крошкой, оказалось белым, жевалось долго и было довольно безвкусным; щупальца практически ничем от него не отличались. Крисп облизнул пальцы, стряхнул с бороды застрявшие крошки и пустился дальше.
Начали сгущаться сумерки. Крисповых познаний о городской жизни хватило на то, чтобы попытаться отыскать постоялый двор. Наконец он его нашел.
— Сколько за комнату и еду? — спросил он у высокого тощего человека, стоявшего за рядом винных и пивных бочек, служивших стойкой.
— Пять монет серебром, — безучастно ответил хозяин постоялого двора.
Крисп вздрогнул. Если не считать золотого, таких денег у него не было. Но как он ни торговался, сбить цену ниже трех монет не удалось.
— Могу я переночевать в конюшне, если возьмусь обиходить лошадей или посторожить ваше заведение? — спросил он.
Хозяин покачал головой:
— У меня есть конюх и вышибала.
— Почему у вас так дорого? — не унимался Крисп. — Когда я купил сегодня кальмара по дешевке, то решил, что все остальное будет стоить — как бы это сказать? — примерно в той же пропорции.
— Да, кальмары, рыба и моллюски у нас дешевые, — сказал хозяин. — Если хочешь хорошей рыбной тушенки, я дам тебе большую миску за пять медяков. У нас тут рыбы полно. А как же иначе? Видесс — самый большой порт в мире. Но людей у нас тоже полно, поэтому пространство стоит дорого.
— А-а! — Крисп почесал в затылке. Хотя он не привык мыслить такими категориями, слова хозяина постоялого двора показались ему не лишенными смысла. — Тушенку я возьму, спасибо. Но где же мне переночевать? Даже не будь дождя, на улице не хотелось бы.
— Понимаю. — Хозяин кивнул. — А потом, тебя наверняка ограбят в первую же ночь. Какая разница, остро ли твое копье, когда ты спишь? Хотя с таким оружием можешь попробовать ткнуться в казармы.
— Только если ничего больше не выгорит, — упрямо сказал Крисп. — Стоит мне раз переночевать в казармах, как я застряну там на годы. Мне просто нужен угол, где приклонить голову, пока я не найду постоянную работу.
— Что ж, дело ясное. — Хозяин подошел к очагу и помешал деревянной ложкой в котле, висевшем над огнем. — Тогда тебе лучше всего податься в монастырь. Если поможешь им по хозяйству, они тебя и приютят, и накормят. Не такой вкусной тушенкой, как эта… — он зачерпнул из котла и протянул Криспу большую дымящуюся миску, — но хлеба с сыром и пива дадут вволю, так что не оголодаешь. А теперь покажи мне свои монетки, будь ласков.
Крисп заплатил. Тушенка и впрямь была вкусной. Хозяин дал ему кусочек хлеба, чтобы вычистить миску. Крисп утер рот мокрым рукавом и подождал, пока хозяин обслужит другого посетителя.
Потом он спросил:
— Монастырь мне, пожалуй, подходит. Только как его найти?
— Их в городе не меньше дюжины. — Хозяин задумался. — Ближе всего монастырь святого Пелагия, но он маленький и не вмещает всех бездомных. Лучше попробуй податься в монастырь святого Скирия. Там всегда есть места для путников.
— Спасибо. Я попробую. Как мне туда попасть?
Крисп заставил хозяина повторить указания несколько раз; он хотел увериться, что понял все правильно. Уверившись и постояв у огня, чтобы впитать в себя как можно больше тепла, Крисп нырнул в ночь.
И очень скоро об этом пожалел. Указаний хозяина было бы вполне достаточно при свете дня. Но во тьме, когда огонь в половине освещавших улицы урн был залит дождем, Крисп безнадежно заблудился. Тепло очага быстро превратилось в тоскливое воспоминание.
В эту позднюю пору людей на улицах было мало. Некоторые шагали большими группами, освещая себе путь факелами. Другие шли в темноте в одиночку. Один из них крался за Криспом несколько кварталов, прячась во мгле каждый раз, когда тот оглядывался назад. Крисп хоть и был неискушенным деревенским юношей, но все же сообразил, что это значит. Выставив вперед копье, он сделал пару шагов навстречу преследователю. Когда он оглянулся в следующий раз, того и след простыл.