— Может быть, она к вам еще вернется, — сказал он, наконец, но собственные слова показались ему какими-то ненатуральными.
— Не похоже, — презрительно рассмеявшись, ответил Ларсен. — Она продолжает спать с вонючкой Сэмом Иджером! Я точно знаю. Женщины! — Ларсен хлопнул себя по лбу. — Без них жить невозможно, а они с тобой жить не желают.
Гроувс не виделся со своей женой вот уже несколько месяцев и тоже не посылал ей никаких писем или сообщений. Однако он совсем не боялся, что она от него сбежит. Его беспокоило только одно — все ли у нее в порядке. Возможно, дело в том, что они старше и спокойнее, чем Ларсен и его бывшая жена. Или брак у них надежнее. А может быть (такая мысль ему совсем не понравилась), он просто не знает, о чем ему следует волноваться.
Гроувс быстро взял себя в руки и проговорил:
— Доктор Ларсен, не позволяйте личным неприятностям влиять на вашу работу. Вы не имеете права. От ваших исследований зависит судьба всей страны и, возможно, всего человечества.
— Я знаю, — проговорил Ларсен. — Но беспокоиться обо всем человечестве трудно, когда один конкретный человек, который так много для тебя значит, вытворяет такое.
Тут Гроувсу возразить было нечего, да он и не стал пытаться.
— Вы не единственный пассажир нашей лодки, — сказал он. — Подобные вещи постоянно случаются — наверное, во время войны чаще, потому что сегодня все перепуталось и нарушен привычный порядок вещей. Вам необходимо собраться и продолжать жить и работать дальше.
— Вы думаете, я не понимаю? — спросил Ларсен. — Я повторяю это себе по сто раз в день. Но я же постоянно с ней сталкиваюсь, вижу с другим. Невыносимо!
Гроувс подумал, что, по-видимому, следует отослать Иджера — кажется, Ларсен сказал, что его так зовут — куда-нибудь в другое место. Сейчас гораздо важнее, чтобы физик, а не переводчик ящеров чувствовал себя счастливым и спокойно делал свою работу. Но уверенности в том, что Барбара вернется к первому мужу, у него не было. Ведь она беременна.
Они с Иджером никогда в жизни не поженились бы, если бы не думали, что Ларсен погиб. Они постарались сделать все как полагается, поступили правильно — с их точки зрения. И ошиблись, но в этом нет их вины. Ведь люди не машины, а живые существа.
Гроувс жалел, что не может приказать Барбаре вернуться в постель Йенса ради блага своей страны. Какое простое и отличное решение. Средневековому барону такой приказ сошел бы с рук, женщина из двадцатого века плюнет ему в лицо, как только он попытается открыть рот. Вот что такое свобода… хотя, порой, она доставляет серьезные неудобства.
— Профессор Ларсен, вы попали в очень неприятное положение, — мрачно заявил он.
— Сказали бы что-нибудь новенькое.
Ларсен зашагал прочь, и Гроувс не стал его удерживать. Он стоял и смотрел ему вслед, пока физик не скрылся за углом.
— Нас ждут серьезные проблемы, — покачав головой, пробормотал он и отправился по своим делам.
* * *
Атвар обвел одним глазным бугорком левую часть собравшихся, другим — правую. Сидевшие в конференц-зале капитаны кораблей не сводили с него глаз. Он изо всех сил старался погасить их гнев. Почти два года — один по летоисчислению медленного Тосева-3 — они сражаются за то, чтобы присоединить этот жалкий мир к владениям Империи. Покидая Дом, они считали, что завоевание планеты займет несколько дней — очередное доказательство того, как мало они знали.
— Мои соратники, самцы, давайте подведем итоги и посмотрим, как продвигается наша кампания, — сказал он.
— Будет исполнено, недосягаемый господин, — хором ответили капитаны, демонстрируя идеальное послушание, присущее представителям Расы.
Нет ничего важнее послушания и повиновения. Так учили Атвара с той самой минуты, как он вылупился из яйца; и он свято верил в этот постулат до того момента, пока они не попали на Тосев-3.
Атвар продолжал его уважать. Но совсем не так, как Дома. Планета под названием Тосев-3 поколебала все его представления о том, какой должна быть жизнь. Большие Уроды вообще не относились к послушанию, как к основополагающему закону, которому должно следовать разумное существо. Они даже прогнали и убили своего Императора: с точки зрения Атвара, жившего в Империи, где правящая династия стояла у власти несколько сотен тысячелетий, такое преступление являлось немыслимым святотатством.
— Мы продолжаем успешно продвигаться вперед, — сказал он. — Контратаки к югу от тосевитского города под названием Чикаго, расположенного на одном из меньших континентов, заставили неприятеля отступить и…
Страха, капитан «206-ого Императора Йовера», поднял руку. Атвар с сожалением подумал, что не может его проигнорировать. На служебной лестнице Страха занимал следующую ступеньку за Кирелом, командовавшим флагманским кораблем. Более того (и Атвару это очень не нравилось), Страха возглавлял весьма шумную и беспокойную фракцию самцов, которые получали удовольствие от громких криков по поводу того, что война против Больших Уродов ведется неправильно.
Заметив, что на него обратили внимание (хоть и неохотно), Страха продолжал:
— Со всем уважением к недосягаемому благородному адмиралу хочу заметить, что в нашей кампании продолжают выявляться очевидные недостатки. Надеюсь, я не слишком вас утомлю, если их перечислю?
— Продолжайте, — разрешил Атвар.
«Может быть», — с надеждой подумал он, — «Страха скажет что-нибудь по-настоящему непростительное и предоставит в мое распоряжение повод, который я так давно ищу, чтобы с ним, наконец, расквитаться…»
К сожалению, до сих пор он старался вести себя относительно прилично.
Страха выпрямился, чтобы собравшиеся смогли рассмотреть его изысканную раскраску. Атвар знал, что Страха преследует собственные цели: если ему удастся убедить достаточное количество самцов в том, что адмирал не справляется со своими обязанностями и неправильно организовал военную кампанию, он может рассчитывать занять его место. Так будет не по правилам, но ведь все, что касается завоевания — точнее, попытки завоевания — Тосева-3 происходит не по правилам. Если Страха добьется успеха в том, что не удалось Атвару, Император закроет свои глазные бугорки на нарушения.
— Первое и самое главное, — начал мятежный капитан, — заключается в том, что наши бронемашины постоянно гибнут от оружия Больших Уродов. По сравнению с прошлым годом потери катастрофически выросли.
Тут Атвар (весьма неохотно) был вынужден с ним согласиться. Однако он сознательно ответил Страха как можно резче:
— Я не умею производить танки из воздуха. Большие Уроды, находящиеся у нас в подчинении, не в состоянии делать такие машины, как нам нужно. Тем временем те из них, что населяют территории, которыми мы не управляем, постоянно усовершенствуют свое оружие и технику, а также начали выпускать противотанковые ракеты. Вот почему в последнее время мы несем серьезные потери.