Пытаясь справиться с удивлением, Джерин задумался над вопросом, который поставил перед ним Соспер. Но, не найдя ответа, он честно в этом признался.
— Не знаете? Жаль. В таком случае, мне кажется, не имеет смысла продолжать разговор. Прошу вас, оставьте меня, чтобы я мог вернуться к моим вычислениям.
— Скажите мне, по крайней мере, почему вы отказываетесь мне помочь, — попросил Джерин. — Баламунг — не заурядный маг, его могущество превышает все, что я здесь у вас видел.
В голосе Соспера впервые послышались резкие нотки.
— Я не обязан отчитываться перед вами, молодой сэр. Более того, вы отрываете меня от важных занятий. Что же касается вашего трокмэ, то книгой Шабет-Шири владеть он не может.
— Она у него. Вне сомнений.
— А откуда вам это известно? Вы что, видели ее жуткое свечение собственными глазами?
Голос Соспера звучал скептически, почти презрительно.
— Нет, но я разговаривал с лесным жителем, который видел его.
— И вы поверили словам дикаря? Мой дорогой, сотни поколений скриеров искали книгу Шабет-Шири, и все напрасно. Сомневаюсь, чтобы какому-то там колдунишке-варвару удалось заполучить ее. Нет, она потеряна, и так будет всегда, пока тот, для кого нет могилы, не вернет ее в наш мир.
Джерин, никогда раньше не сталкивавшийся с подобной категоричностью, растерялся. И даже не попытался ничего возразить. Сидевший перед ним старец на протяжении стольких лет считал себя во всем правым, что уже не был способен слышать ничего, что противоречило бы его устоявшемуся представлению о мире. Безмерный талант, ослепленный своей непреклонностью.
— Уходите, — сказал Соспер.
Это была не просьба, приказ. Джерин и Вэн вышли из комнаты. У Лиса на сердце лежал камень. Дверь за ними закрылась сама собой. Фосфоресцирующий шар, точно вышколенный слуга, вновь возник в сумраке подземелья, чтобы сопроводить их обратно.
Завидев строптивых просителей, Авелмир хотел было отпустить какое-то колкое замечание, но каменное лицо Джерина и грозное подергивание громадных бицепсов Вэна заставили его прикусить язык.
— Куда теперь? — спросил великан, когда они вышли из школы.
Джерин, удрученный произошедшим, в растерянности покачал головой.
— О великий Даяус, откуда мне знать? Что бы я ни предпринял, передо мной вырастает стена. Я словно бьюсь об нее головой. Сначала Сивилла и Карус, теперь вот это. Может быть, Баламунг прав? Может быть, мне действительно не удастся его победить? Но я все равно попытаюсь, что еще мне остается? Только одно, по крайней мере сейчас.
— Что именно?
— Хорошенько надраться.
Вэн хлопнул его по спине, отчего Джерин чуть было не растянулся на ступенях крыльца.
— Это лучшее заявление, которое я слышал от тебя в последнее время. Надо найти подходящее местечко.
— Это будет несложно.
Так оно и вышло. Менее чем в пяти минутах езды от школы они обнаружили небольшую таверну, приютившуюся между лавкой аптекаря и специалиста по бальзамированию усопших.
— Полагаю, аптекарь переправляет туда тех, кого не сумеет вылечить, — заметил Джерин. Он прочел выцветшую надпись над входом: — «Гнездо барона». Ха! Если кто-то и решит залететь в это гнездо, то вылетит со вшами в перьях.
— Да, но этому кому-то, скорее всего, наплевать.
Вэн указал на двух гнедых в яблоках и шикарную колесницу у коновязи.
— Видимо, этот кто-то решил облагодетельствовать своей персоной трущобы.
Джерин выпрыгнул из повозки и поставил ее рядом с роскошным экипажем.
Двери как таковой в «Гнезде барона» не имелось, ее заменяла неровно выкрашенная занавеска, похоже, бывшая некогда ярко-зеленой. Внутри было грязно, темно и душно. Немногочисленные завсегдатаи заведения, с виду карманники, сводники и тому подобная шушера, настороженно оглядели Джерина и Вэна и вернулись к своим тихим беседам.
— Хочешь покурить конопли? — донеслось до Джерина. — Я могу раздобыть. Сколько тебе нужно?
— Что вам предложить, ребята? — спросил толстяк за стойкой.
Его тяжелый взгляд никак не вязался с веселостью, которую он пытался на себя напустить.
— Вино и немного тишины, — ответил Джерин.
— Тишина бесплатная. А что до вина, то сначала покажите мне ваше серебро.
Услышав это, Вэн рассмеялся.
— Если в таком месте показать серебро, то эти шакалы решат, что они волки.
— Но ведь его никто не трогает, верно?
Хозяин ткнул пальцем в сторону богато одетого щеголя, неплохо устроившегося в дальнем углу таверны. Перед ним стояло три кувшина вина. Судя по его размякшей позе, все они были пусты или к тому приближались.
— Да он, наверное, их главарь, — предположил Вэн.
Услышав это, столичный хлыщ слегка повернулся. Золотое кольцо в его ухе блеснуло.
— Кто это? — надменно вопросил он. — Кто смеет называть меня главарем? — Он стал вглядываться в обидчиков, и постепенно лицо его расплылось в улыбке. — Будь я проклят, если это не похитители чужих невест!
— Райвин? Эй, а ты что здесь делаешь? — воскликнул Джерин.
— Я беш… бес… беспардонно напиваюсь, хотя если мне все еще удается выговорить это словечко, значит, я еще своего не добрал. Почту за честь, господа, угостить вас. Любой, кто способен увести из-под носа у Вольфара Топора такую очаровательную девушку, как Элис, заслуживает уважения и похвалы. А после того, как она исчезла, и мое пребывание на севере потеряло всяческий смысл, тем более после той бурной пляски. Поэтому через три дня я отправился восвояси и, как видите, благополучно прибыл сюда.
Поразмыслив, Джерин решил, что Райвин не лукавит. Ему ведь не надо было никуда сворачивать по дороге, отклоняясь от основного пути. Удрученный цепью своих неудач, он взбодрился, увидев знакомца. И почти весело бросил:
— Можешь угостить нас, только потом мы угостим тебя.
— Годится. — Райвин обернулся к хозяину. — Двойную порцию сихносского моим друзьям, да поживее! Им придется многое наверстать.
Вино, которое принес хозяин таверны, не имело никакого отношения к Сифносу, а сосуд, его содержавший, был грубой подделкой. В другое время Джерин с презрением покинул бы кабачок. Но сейчас он наслаждался теплом, поднимавшимся к голове от желудка. Когда бутылка опустела, он заказал еще одну, затем еще.
Будучи сам неслабым выпивохой, Райвин во все глаза смотрел на Вэна, опорожнявшего одну кружку вина за другой.
— О, небеса над нами и ад под нами! — воскликнул он. — Пью за твою недюжинную поместительность.
И трое мужчин осушили бокалы.
— А я пью за приятное общество, — ответил Вэн.