— Не требуй от меня слишком многого, — сказал он, заметив взгляд Лиса.
— Райвин, можешь носить эту чертову штуковину хоть в носу, мне все равно. Пора в дорогу.
Он вывел повозку на Аллею. Вэн спрятался сзади. Джерину вовсе не хотелось, чтобы его опознал какой-нибудь разозленный торговец, чьи товары были опрокинуты и разбросаны во время бешеной скачки. Что же до себя самого, то он был уверен, что его никто не узнает. Ибо даже и в платье северянина он выглядел истинным элабонцем. Поэтому, когда кто-то замахал ему и окликнул по имени, Лис вздрогнул от неожиданности.
— Элис! — вскричал он. — Великий Даяус, что на этот раз?
Рассказ Элис оказался прост, хотя и неприятен. Восторг Валдабруна по поводу приезда неизвестной племянницы быстро угас. Особенно когда он понял, как глубоко Элис с Намаррой невзлюбили друг друга.
— Кончилось тем, что сегодня утром мы с ней подрались, — подытожила Элис.
Она сунула руку в карман плаща и вытащила оттуда локон огненных волос.
— Черные у корней, заметьте.
— Могу я вам чем-то помочь, миледи? — поинтересовался Райвин. — Врага можно попробовать уничтожить заклятием, но если есть волосы, оно сработает наверняка.
— Подобных знаний и у меня предостаточно, — отрезал Джерин, не желая, чтобы Райвин хоть в чем-то помогал Элис.
— Эта стерва вряд ли заслуживает, чтобы ее стерли с лица земли лишь потому, что мы с ней не поладили, — сказала Элис и, обратившись к Райвину, спросила: — Как это ты оказался в городе, да еще в такой компании?
Он коротко объяснил. Девушка сказала:
— После того, как я видела тебя в последний раз… лучше, конечно, было бы вовсе не видеть!.. я полагала, что ты оттуда сбежишь, но меня удивляет, что ты вновь хочешь вернуться на север.
При этих словах Райвин передернулся, но все же ответил:
— Там меня ничто не пугает, если только мне не придется встретиться с твоим отцом.
— Куда же прикажешь тебя доставить? — спросил Джерин у Элис. — У тебя здесь должны быть и другие родичи, а?
— Есть-то они есть, но я даже имен их не знаю. А если бы и знала, все равно бы мне это не помогло. Мой дядя привык доводить все до конца. А он поклялся проследить за тем, чтобы никто из родни не пускал меня на порог. Поэтому мне ничего другого не остается, как вернуться вместе с вами на север.
Джерину пришлось признать, что она права.
— Эй, вы там, поехали уже. После поговорите, — пробурчал Вэн из своего угла в задней части повозки. — Я чувствую себя страусом, которого запихнули в яйцо малиновки.
Как только они покинули городские пределы, великан выбрался из своей тюрьмы и стал потягиваться, пока не захрустели суставы.
— Можно, я проедусь с тобой, Райвин? — попросил он. — Люблю иной раз протряхнуться на колеснице.
— Правда? — изумился Райвин, а Вэн с завидным проворством перекинул свое массивное тело в колесницу, даже не соизволив ухватиться за поручень.
Южанин хлестнул гнедых. Те помчались вперед, причем легкая повозка подпрыгивала каждый раз, когда под колеса ей попадал камень. Вэн оставался невозмутим.
Через четверть мили безумной скачки Райвин сдался, и лошади перешли на шаг. Нагоняя его, Джерин спросил у Элис:
— Он всегда такой?
— Чаще всего — да. Приехав к нам в замок, он вышел из повозки и поцеловал сначала меня, а затем, в два раза крепче, отца! Но он так очарователен и беспечен, что его вздорные выходки раздражают гораздо меньше, чем если бы их выкидывал кто-то другой.
— А что ты… о нем думаешь? — осторожно поинтересовался Джерин.
— Ты имеешь в виду, как о женихе? Это не самый худший из вариантов. — Она положила ладонь на его руку. — Но я, по-моему, нашла гораздо лучший.
Теперь, когда мужчин стало трое, ночные вахты обещали сделаться менее утомительными. Когда Райвин разбудил Джерина, чья очередь оказалась последней, тусклый полумесяц золотой Мэт уже стоял в небе. Эллеб, третий день как достигшая полноты, приближалась к меридиану; Тайваз только-только взошла.
— Скажи, а где ты научился колдовать? — спросил Райвин.
Джерин воспринял эти слова так: «Тебе ли, лесной дикарь, надеяться овладеть таким сложным искусством?»
Он слишком часто встречался с подобным отношением к себе во время своего первого пребывания в столице. Вопрос Райвина разбередил старую рану, и он ответил коротко:
— Тебя, наверное, это удивит, но я два года проучился в столице и даже какое-то время в Школе, хотя и недолго.
— Серьезно? А что ты изучал кроме волшебства?
В голосе Райвина слышался неподдельный интерес, а вовсе не высокомерие.
— Философию в основном и историю.
— Историю? О, великий Даяус! А ты когда-нибудь слышал лекции Малейноса?
— Да, и не раз. Мне было интересно.
— И что ты думаешь о его теории цикличности в историческом развитии? Сентенция, которую он любил повторять, произвела на меня такое впечатление, что я даже выучил ее наизусть. «Множество народов и городов то возвеличиваются, то полностью исчезают, словно их никогда и не существовало. Так происходило до наших времен, так будет и впредь до тех пор, пока существуют люди, готовые к битвам». После этих слов он гордо уходил, словно разгневанный бог.
— Да, а знаешь, куда он отправлялся? — спросил Джерин. — В ближайшую таверну, чтобы глотнуть смолистого вина — и как только ситонийцы пьют эту гадость?
Райвин был явно задет.
— Ты только что разбил одну из моих немногих иллюзий.
— Я же не говорю, что он не умен и не талантлив. Но я считаю, что он слишком уж навязывает свои идеи и не хочет мириться с существованием других точек зрения и с тем, что из его правил тоже существуют исключения.
— Здесь я не могу с тобой полностью согласиться…
Не замечая течения времени, они обменивались суждениями и негромко спорили, пока Райвин вдруг не воскликнул:
— Уже светает?
В следующий день они успели преодолеть значительное расстояние, и в последующие два дня тоже, так что к концу четвертого дня после выезда из столицы перед ними раскинулась река Прантер. Лагерь свой путешественники разбили невдалеке от нее.
Ночь была тихой, лишь река что-то нежно себе бормотала. Бледные облака лениво ползли с востока на запад, то закрывая прибывающий полумесяц Нотос, то яркий диск Тайваз, то розовую Эллеб, взошедшую посреди второй вахты. Это было дежурство Джерина. Ему пришлось еще пару часов потерпеть присутствие духов, затем он растолкал Вэна.
Великан резко вздрогнув, проснулся.
— Что-то случилось? — спросил он.