— Язык, — не задумываясь, ответил чужеземец. — Есть ли у вас каменная соль, чтобы посыпать сверху?
— Есть она, вот как, — ответил Рикольф, используя речевой оборот трокмуа, появившийся в его лексиконе, видимо, после того, как лесные разбойники стали его соседями. — В моих владениях несколько хороших солончаков. Один из них так богат, что можно добывать соль кусками.
Если бы владения Рикольфа принадлежали Джерину, он бы добывал соль и продавал своим соседям. Единственное же, что волновало Рикольфа за пределами его поместья, были враги, которые могли на него напасть. В остальном он был доволен своей землей в том виде, в каком она пребывала. Джерин недоумевал, будет ли он сам когда-нибудь доволен хоть чем-то.
Хлеб, эль и мясо развеяли его беспокойство. Он обгладывал бараньи ребра и бросал их собакам. Рубец, задавая работу ножу и зубам, был скользким и клейким. Сильный запах почек перебивал запах дыма. Их аромат наполнял залу, дразня аппетит.
Джерин съел немало, но Вэн его перещеголял. Рикольф наблюдал за чужеземцем с восхищением, смешанным с легкой тревогой.
— О Даяус, — сказал он, — я и забыл, как ты поглощаешь еду. Ты можешь объесть любого барона и пустить его по миру.
— Да, меня нелегко накормить, — ответил Вэн с достоинством. — Передайте мне, пожалуйста, кувшин с элем. Ах, спасибо, вы очень любезны.
И пиво полилось из кувшина в рог, украшенный южной изящной резьбой. Эти рога Рикольф когда-то выставлял, чтобы произвести впечатление на соискателей руки Элис. Теперь Элис пропала. А рога для питья, дорогие купальные лохани и прочие тому подобные вещи остались. Возможно, они разрывали сердце Рикольфа каждый раз, когда он видел их.
Вэн опорожнил рог практически одним глотком. Наполнил снова и с той же легкостью выпил. Рикольф смотрел на него так, будто ожидал, что чужеземец теперь в любой миг свалится под стол. Но вместо этого великан поднялся и завел игривую беседу с одной из девушек, подававших еду. Джерин слышал ее смешки и ничуть не удивился, увидев, как чуть позже они рука об руку отправились наверх, в жилые помещения замка.
Лису тоже очень хотелось завалиться в постель, пусть даже и в одиночестве, но Рикольф не спускал с него глаз.
— У тебя, должно быть, несмотря ни на что, хорошие урожаи, — сказал он. — Иначе ты не мог бы себе позволить, чтобы этот обжора жил с тобой под одной крышей.
— Я не скуплюсь на его аппетиты, — ответил Джерин. — Во всех проявлениях. Он компенсирует их своими высокими духовными качествами.
— Быть может, быть может.
Однако Рикольф собирался поговорить вовсе не о Вэне, и Джерин это знал. Какое-то время старик смотрел на собственный рог для питья, затем продолжил:
— Итак, Лис, что, черт побери, произошло?
— С Дареном, ты имеешь в виду? Мне известно, что тебе уже все рассказали, — ответил Джерин. — Мальчика кто-то украл, и когда я узнаю, кто это сделал, то он будет проклинать тот день, когда его отцу вздумалось порезвиться с его матушкой.
— О, не сомневаюсь. — Рикольф выпил, чмокнул губами и стукнул кулаком по столу. — Ты должен найти сукина сына и отомстить. У тебя это здорово получается. Как там тебя теперь величают? Принц Севера? Не стану отрицать, что ты заслужил этот титул. Ты владеешь большим количеством земель… или контролируешь их, что, в общем-то, одно и то же… чем кто-либо на севере, за исключением, быть может, Араджиса и парочки проклятых трокмуа. Кроме того, и управляешься ты с ними лучше.
— Ты очень великодушен.
Лис тоже сделал глоток эля и почувствовал, как в голове у него зашумело. И возможно, поэтому не сдержался и выпалил:
— Как бы мне хотелось отойти от всех своих забот и заниматься тем, чем мне нравится.
— Мы все этого хотим, — сказал Рикольф. — Но у тебя хорошо получается то, чем ты занимаешься сейчас, нравится тебе это или нет. В связи с этим вот что я действительно хочу знать: как вышло, что ты не смог столь же прекрасно управиться с Элис?
«Как жаль, — подумал Джерин, — что я не настолько пьян, чтобы взять и заснуть или хотя бы притвориться, что сплю». Но он не был ни пьяным, ни хорошим притворщиком и к тому же знал, что должен дать Рикольфу ответ. Он выпил еще, больше для того, чтобы собраться с мыслями, чем ради чего-то другого. Рикольф ждал, терпеливо и упрямо, неподвижный, будто скала.
— Полагаю, отчасти причиной послужили ее надежды обрести в Лисьей крепости жизнь, отличную от той, что она вела здесь. Но этого не произошло, — медленно произнес Джерин.
Он тяжело выдохнул через нос. Где бы сейчас ни находилась Элис, ее жизнь уж точно была другой. А вот лучше или хуже, это уже другой вопрос.
— Продолжай, — велел Рикольф.
— Тебе известно, что такое страсть. Она нас ослепляет, и мы не видим чего-либо плохого или скучного в том человеке, к какому стремимся. Однако со временем можно проснуться и понять, что рядом вовсе не то, чего ты ожидал. Так, видимо, случилось и с Элис.
— И конечно, твоей вины в этом нет, да? — В громогласном баритоне Рикольфа было столько же сарказма, сколько камней в катапульте.
— Я этого не говорил, — возразил Джерин. — Оглядываясь назад, полагаю, что я многое принимал как должное. И считал, что все в порядке только потому, что она не жаловалась мне вслух. А поскольку я сам никогда не был оптимистом, то и не очень-то беспокоился, когда что-то у нас шло не так. Думаю, после того как мы влюбились друг в друга, Элис переживала по этому поводу, а когда начались настоящие трудности, возможно, они показались ей хуже, чем на самом деле. Если бы я понял это раньше… о, кто знает, что бы я сделал?
Рикольф слушал его с видом человека, которому подали совсем не то, что он заказывал. Теперь и он выпил и, немного подумав, заговорил:
— Я уважаю твое умение, Лис, смотреть на себя со стороны и рассуждать о себе как о постороннем человеке. Не многие на это способны.
— Благодарю тебя за эти слова, — ответил Джерин.
— Не стоит. — Рикольф поднял руку: кулак его был огромен. — Твоя беда в том, что ты только и делаешь, что отстраняешься от себя и от всех, кто тебя окружает. Ты говорил о том, что чувствовала моя дочь, когда страсть остыла, а что чувствовал ты? Снова вернулся в ту крепость, выстроенную в твоем сознании, в которой и пребываешь большую часть времени, а?
— Ты меня смущаешь, — тихо сказал Джерин.
— Чем? Своим вопросом?
— Нет, тем, что ответ на него очевиден, и ты сам это знаешь.
Если сарказм просто жалил, то правда резала по живому, тем более столь неожиданная.
Рикольф зевнул.
— Я становлюсь стар для того, чтобы проводить по полночи за выпивкой, — признался он. — Впрочем, как и для всего остального. В моих владениях осталось лишь несколько крепостных старше меня. В одну из ближайших зим я заболею воспалением легких или меня хватит удар. Что не так уж плохо, по крайней мере все кончится быстро.