Владыка Севера | Страница: 38

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

— Они наживаются на том, что стирают друг другу грязные вещи, белье, например, — ответил Джерин невозмутимо.

Вэн чуть было не кивнул, но затем пристально уставился на товарища и фыркнул.

— Ты бы последил за своим языком, Лис. В один прекрасный день он порежет тебе десны.

Джерин высунул то, о чем шла речь, и уставился на приятеля, скосив глаза. Вэн сделал вид, будто собирается вылить на обидчика кружку эля, но не стал. Лис облегченно вздохнул: чужеземец любил затевать потасовки в тавернах. Просто так, ради развлечения.

Джерин с Дареном поселились в одной комнате. Вэну досталась соседняя, но он не захотел ее делить ни с кем из остальных спутников Лиса. Несмотря на удачную сделку с хозяином, Джерин, всегда относившийся к деньгам экономно, не был доволен дополнительными расходами. Но очень скоро стало ясно, что Вэн вовсе не собирается ночевать в одиночестве. Он заигрывал сразу с двумя служанками, разносившими еду, и вскоре одна из них уже сидела у него на коленях, хихикая, когда он щекотал бородой ее шею.

Лис вздохнул. Так или иначе, слухи о поведении Вэна дойдут до Фанд, и разгорится очередная ссора. Джерин был сыт по горло их ссорами. Как можно жить, находясь в центре хаоса? Но некоторым подобный образ жизни, похоже, доставлял наслаждение.

Вэн был одним из таких людей.

— Я знаю, о чем ты думаешь, капитан, — сказал он. — У тебя на лице все написано. И знаешь, что я тебе скажу на это? Мне наплевать.

— То же самое сказал Райвин, когда из-за своего грязного танца лишился жены, — ответил Джерин.

Вэн его не слушал. Он не слушал никого и ничего, кроме своей пивной кружки и той пружины, что находилась у него в штанах.

Дарен жадно посмотрел на одну из служанок. Но потом обвел долгим взглядом пивную. Там была еще пара молодых разносчиц. Но все мужчины, которых они обслуживали, были старше его и гораздо более видные. Глотнув эля из кружки, он сказал:

— Шансы у меня сегодня не очень-то велики, да? Лис положил руку ему на плечо.

— Ты и вправду мой сын, в этом нет сомнений, — сказал он. — Люди, старше тебя в два, а то и в четыре раза, никогда бы не сделали подобный вывод из сложившейся ситуации. Они бы или надулись, или бесновались несколько дней только из-за того, что на их долю не досталось какой-нибудь миловидной девчонки, которая спустила бы с них штаны.

Дарен фыркнул.

— Но это глупо.

— Йо, верно, — согласился Джерин. — Однако люди поступают так постоянно, причем женщины не реже, чем мужчины. Люди действительно глупы, сын, разве ты еще этого не заметил?

— Ну, может быть, разок или два, — сказал Дарен, и так же невозмутимо, как ответил бы на его месте и Лис.

Джерин уставился на него, а затем расхохотался. Если Дарену все же достанется поместье Рыжего Рикольфа, Вачо, Хилмику и Отари будет трудненько с ним сладить. Возможно, Раткису Бронзолитейщику это бы удалось, но Лис почему-то чувствовал, что тот и так примет сторону его сына.

Через некоторое время Джерин положил свою пивную кружку набок и пошел наверх, держа в руке свечу. Дарен потащился за ним. Вэн и служанка уже поднялись. Звуки, доносившиеся из-за двери чужеземца, не оставляли никаких сомнений в том, чем они там занимаются. Шум любовных утех доносился также из-за стены. Пока Джерин зажигал от свечи несколько ламп, Дарен спросил:

— И как же мы будем спать в такой обстановке?

— Думаю, как-нибудь приспособимся, — ответил Джерин.

Через минуту из-за стены раздался очередной стон, явно противоречащий его заявлению. Он хотел было постучать в деревянную перегородку, но сдержался: как и любой другой мужчина в такой ситуации, Вэн очень раздражался, когда его прерывали. А раздраженному Вэну лучше под руку не соваться.

— Как-нибудь приспособимся, — повторил он, на этот раз скорее убеждая себя самого, чем своего сына.


При закрытых ставнях в комнате было темно, жарко, душно. Но когда их открыли, вместе со свежим воздухом внутрь проникли насекомые, а с наступлением утра — дневной свет, из-за которого Джерин проснулся раньше, чем ему хотелось бы.

Он сел и потер глаза, без особого, впрочем, энтузиазма. Он спал не лучшим образом, да и эля выпил больше, чем следовало. Конечно, не столько, чтобы мучиться настоящим похмельем, но достаточно, чтобы теперь у него болело где-то за глазницами, а во рту образовалась помойка.

Чтобы еще больше поднять ему настроение, из-за соседней стены послышался ритмический скрип. Звук разбудил Дарена, который уставился на стену.

— Но я ведь спал, — сказал он, будто не совсем этому веря. — Неужели он все еще этим занимается, а?

— Не все еще, слава богам, а снова. — Джерин поднял одну бровь. — Если он не спустится к завтраку, постучим ему в дверь. К тому же если он не спустится к завтраку, то и служанка тоже, так что завтрак отложится.

Вэн все-таки спустился к завтраку. При этом он выглядел вполне довольным окружающим миром. Перекусив хлебом с медом и элем, он вместе с Джерином, Дареном и четырьмя главными вассалами Рикольфа направился к святилищу Байтона к югу от городка Айкос.

При близком рассмотрении, так же, как и на расстоянии, храм и его окрестности выглядели в точности, как и до землетрясения, разрушившего тут все и выпустившего на волю чудовищ. На том же месте за мраморными стенами красовалась статуя умирающего трокмэ. Там же, где и раньше, неподалеку от этого изваяния, расположились две идентичные статуи из золота и слоновой кости, изображавшие Свирепого Роса, завоевателя северных земель, и Орена Строителя, который возвел храм Байтона в полуситонийском-полуэлабонском стиле.

Оба, и Рос, и Орен, выглядели совершенными и законченными. Джерин почесал затылок, увидев это. После землетрясения он прихватил золотую голову Орена, инкрустированную драгоценными камнями, когда она выкатилась за пределы священной обители Байтона, внутри которой кража каралась смертью. Драгоценные камни и благородный металл очень выручили его в последующие годы, но, тем не менее, Орен, как ни в чем не бывало, обрел первозданный вид. Лис пожал плечами. Возможности и способности богов были все-таки выше человеческого разумения.

Однако даже Байтону, видимо, оказалось не под силу воскресить стражников и священников-евнухов, прежде служивших ему. Нынешние неофиты выглядели слишком молодо (хотя в последнее время мир вокруг Джерина, по его мнению, стремительно молодел), и среди них не попадалось знакомых лиц. Тем не менее, ритуал не изменился. Чтобы проситель мог спуститься в подземелье храма и задать свой вопрос Сивилле, требовалось заплатить. Поскольку Джерин являлся принцем Севера, с него содрали больше, чем с обычных баронов. Это его рассердило, но он все равно заплатил. Спорить с богами или с их служителями рискованно, да и ни к чему.

Когда пухлый кожаный кошелек, который он вручил евнуху, был оценен и признан достойным, тот сказал:

— Вы можете войти в святилище владыки Байтона и воззвать к его мудрости, дабы она вас просветила.