Из сознания Маврикса в сознание Джерина просочилось веселье.
— Не окатить ли некоторых из них холодной водой? — предложил ситонийский бог. — Здесь ее предостаточно.
— Ну, не знаю, — отозвался Джерин. — Пусть себе развлекаются. У меня такое чувство, что им впервые представилась подобная возможность.
— Это чистая, правда, — сказал Маврикс и добавил: — Признаю, что откликнулся на твои призывы с неохотой, но теперь я рад, что сделал это. Этим богам гради нужен хороший урок. Они не имеют ни малейшего понятия о развлечениях. — Он говорил таким тоном, каким говорил и сам Лис, вынося приговор какому-нибудь особенно злостному грабителю.
Интересно, подумалось Джерину, способен ли ситонийский бог вселить легкость и ветреность в то, что у Волдар называется сердцем? Если да, это будет величайшим из всех чудес, которые ему когда-либо удавалось сотворить.
Но Маврикс преодолел еще не все препятствия на своем пути к главной богине гради. Когда он подошел к поляне, Джерин решил, что там его встретит Волдар. Но это была не Волдар. Это вообще не являлось чем-либо антропоморфным. Их встретил столп дождя, тумана, льда и снега, простиравшийся вверх насколько хватало глаз.
Из середины столпа раздалось:
— Убирайся прочь. Это все не твое. Убирайся.
Волки у ног Маврикса завыли и заскулили, словно бы осознав, что предали своих хозяев и что силы, властвовавшие над ними, заставят их о том пожалеть. Однако Маврикс ответил как всегда легко, с присущей ему насмешливостью:
— Что это у нас тут? Божественная лохань для стирки этого несчастного места? А может, это просто ночной горшок?
— Я Стрибог, — заявил голос. — И велю тебе остановиться. Забери свои шуточки и остроты и отправляйся туда, где нас еще нет, и жди нас там, потому что однажды, будь уверен, мы придем туда и заткнем тебе рот.
— А, я снова оказался прав, — весело сказал Маврикс то ли Джерину, то ли Стрибогу. — Это и вправду ночной горшок.
Он вышел на поляну. Стрибог повел атаку не так, как Лавтриг. Вместо броска навстречу врагу бог гради обрушил на того всю непогоду, заключенную в нем. Дух Джерина заледенел. Он понял, что перед ними тот самый бог, который наслал летний буран на него и его армию. Однако то был обыкновенный буран, пускай и сверхъестественного происхождения, а сейчас являло всю свою мощь истинно божественное оружие, способное разить подобных тому, кто пустил его в ход.
Этому нападению Маврикс придал больше значения, чем жалким потугам Лавтрига. Холод и морось, насланные Стрибогом, явно обеспокоили его дух. Он заворчал и сказал:
— Видишь, кто-то шел мимо и что-то пролил. Придется навести здесь порядок.
Волки умчались обратно в свои мрачные логова. После того как Маврикс перестал уделять им внимание, они совершенно забыли об охватившем их счастье. К тому же они жутко вымокли — до самой малой метафизической косточки. Стрибог и впрямь окатил их ушатом холодной воды размером чуть ли не с мир.
Маврикс взмахнул прутом, как сделал это немного ранее в схватке с Лавтригом. Прут, похоже, выполнил свою задачу, ибо Стрибог завыл от боли и ярости. Но этот бог гради являлся существом, не имевшим конкретного места, удар по которому мог причинить ему серьезный ущерб. К тому же напор дождя со льдом и ветра с молниями не проходил для Маврикса бесследно. Джерин ощутил, как сквозь него пронеслись волны страдания. Ситонийский бог явно был уязвлен. Лис знал, что в одиночку его собственный дух был бы здесь уничтожен в мгновение ока.
Маврикс попытался пойти напролом через бурю под названием Стрибог, но обнаружил, что не в состоянии этого сделать. Смех бога гради раскатился как гром.
— Здесь ты найдешь свою погибель, ты, вздумавший докучать Домугради! — вскричал он. — Здесь ты утонешь, здесь ты останешься навсегда.
— О, успокойся, самонадеянный болтун, — раздраженно произнес Маврикс, и на мгновение Стрибог действительно успокоился, буря стихла. Не обращая внимания на то, что она тут же возобновилась, Маврикс продолжал: — Ты не просто самонадеян, ты еще и глуп. Обильный полив бога плодородия может вызвать лишь его…
— Рост! — воскликнуло сознание Джерина.
— Вот видишь? — сказал ему Маврикс. — У тебя и то больше ума, чем у этого ветродуя. Комплимент, конечно, не самый лестный, но если хочешь, можешь его принять.
И с этими словами он принялся расти, впитывая в себя все осадки, направляемые в его сторону Стрибогом, и превращая их в свою собственность. Через мгновение они уже не являлись оружием бога гради. Боль от шквальных ударов Стрибога улетучилась, вернее, трансформировалась в нечто среднее между приятным ощущением после сытной еды и тем состоянием, что следует за актом плотской любви.
Стрибог слишком поздно сообразил, что его действия уже не причиняют Мавриксу никакого вреда. Он снова зарокотал как гром, но с испугом. Если раньше он простирался на высоту, какую только можно охватить взором (или тем органом, что отвечал здесь за зрение), а Маврикс по сравнению с ним казался малюткой, то теперь соотношение их размеров менялось на обратное с поразительной быстротой. И вскоре Джерин, со своего места в сознании ситонийского бога, уже смотрел сверху вниз на маленький злобный, но никчемный вихрь, вздымавший снег где-то в области лодыжек Маврикса.
Маврикс наклонился, схватил этот вихрь и отшвырнул прочь. Лис понятия не имел куда. Возможно, Маврикс тоже, потому что он сказал:
— Надеюсь, этот кувшин с элем примется теперь бушевать на землях богов Кидзуватна или каких-нибудь еще, где действительно ценят жару.
Неожиданно, без всяких предупреждающих действий, Маврикс принял свои прежние размеры, в каковых пребывал до схватки со Стрибогом, и поправил венок из виноградной лозы на своей голове. Ландшафт Домагради, казалось, нисколько не пострадал от обрушившейся на него божественной бури. Джерин пожалел, что земля в реальном мире не оправляется после дождей так же быстро.
— Вперед, — сказал Маврикс, и они двинулись дальше.
Однако, несмотря на одержанную победу, ситонийский бог выглядел более утомленным и менее уверенным в себе, чем раньше. Если битва с Лавтригом была сравнима с подъемом на один пролет лестницы, то схватка со Стрибогом походила скорее на восхождение на гору. Если следующий противник окажется еще серьезнее… Джерин по возможности старался не думать об этом, из страха, что Маврикс почувствует его мысли и то ли разозлится, то ли впадет в отчаяние.
Вот бог приблизился к новой поляне посреди заснеженного леса. Джерин ждал, какой же из богов гради выйдет навстречу Мавриксу на этот раз, но поляна казалась пустой. На дальнем конце открытого пространства стояло несколько покрытых снегом сосен. В досягаемости одного полета стрелы, выпущенной из лука, а может, чуть дальше.
— Что ж, — весело сказал Маврикс, — хоть какое-то разнообразие в ландшафте. Кто бы мог подумать? — Он поднес трубки свирели к губам и принялся наигрывать веселую мелодию, шагая среди сугробов.