— О, я всегда об этом помню, лорд принц, — сказал Карлан.
Оба улыбнулись, хотя обоим было известно, что Джерин не шутит. Он был требователен к окружающим ничуть не менее, чем к себе. Карлан первым перестал улыбаться и спросил:
— А чем мне платить за то, что придется докупать?
— Ты получишь мое разрешение на то, чтобы тратить мое золото и серебро, — ответил Джерин. — Если бы я не собирался дать тебе такое разрешение, я бы не назначил тебя на эту должность. Однако я надеюсь, что ты постараешься тратить как можно меньше.
Карлан склонил голову.
— Мне бы и в голову не пришло иное. — Он криво усмехнулся. — Я бы не осмелился поступить иначе.
— Ну-ну.
Джерин ни слова не сказал о том, что будет следить за действиями Карлана. Он и не собирался ничего говорить по этому поводу. Он просто собирался так сделать. Если Карлан сам не может этого сообразить, значит, Лис ошибся в том, что повысил его вместо того, чтобы выслать в какую-нибудь отдаленную деревушку. А если Карлан вздумает его обманывать, то ошибется уже он… причем с самыми ужасными для себя последствиями.
Они почти дошли до деревни, где тот недавно был старостой. Вдруг Карлан развернулся и зашагал обратно к Лисьей крепости. И гораздо быстрее, чем шел от нее.
— Не хочу подходить к хижине, которая раньше была моей, — пояснил он. — Не хочу даже видеть ее. Вы меня понимаете, лорд принц?
— Возможно, — сказал Лис. — Ты не хочешь вспоминать о том, как ты начинал, и думать о том, как ты можешь закончить?
Карлан дернулся так, будто его ткнули булавкой.
— Вы применили магию, чтобы понять это, лорд принц?
— Нет, — ответил Джерин и тут же пожалел, что не сказал «да». Карлан, считая своего господина лучшим волшебником, чем он являлся на деле, мог потерять охоту жульничать навсегда. Но, ответив честно, Лис продолжил: — Догадаться было несложно. Когда ты был старостой, ты ведь должен был знать, что думают остальные жители деревни, не так ли? — После того как Карлан кивнул, Лис подвел итог: — А мне приходится читать мысли всех людей моего поместья, причем на протяжении гораздо большего времени, чем тебе. Я многое видел, многое помню и могу все это связать. Ты меня понимаешь?
Многие, причем даже и некоторые вассалы, напрочь не поняли бы его. Они мало что помнили, а стремились узнать еще меньше, идя по жизни, как, во всяком случае, казалось Джерину, полу вслепую. Но Карлан, пусть даже не совсем чистый на руку, был далеко не глуп.
— Можно и не применять волшебство, — сказал он, — но это вовсе не означает, что тут нет магии.
Поскольку Джерин во время визита Ариперта в Лисью крепость подумал об искусстве управления людьми то же самое, он взглянул на Карлана со значительной долей уважения. Когда они подходили к крепости, он спросил:
— Итак, могу ли я получить твое величайшее позволение оставить у себя гарнизон еще на некоторое время, а?
— Конечно, лорд принц, — ответил Карлан снисходительно, изображая из себя господина. Когда же Джерин бросил на него резкий взгляд, вся его бравада тут же испарилась, и он добавил: — Хотя оно вам и не требуется.
— Что верно, то верно, — согласился Джерин, довольный тем, что Карлан все-таки не забывает, кто здесь кто.
Дагреф, Клотильда и Блестар играли с Маевой и Кором. Джерин наблюдал за их игрой с некоторым изумлением. Дагреф был не только самым старшим, но и самым сообразительным из детей. Большую часть времени его не интересовали такие глупости, как возня с сестренкой и братом. Ибо он обладал почти взрослым умом, чего, однако, нельзя было сказать о его теле и духе. Когда же Дагреф все-таки снисходил до малышни, к которой относил и детей Вэна, то выступал он единственно в роли чего-то среднего между богом и надзирателем. Он не просто придумывал правила очередной игры, а создавал целый воображаемый мир, где подвергал себя и партнеров всяческим испытаниям.
— Нет, Маева! — крикнул он. — Я ведь тебе говорил. Разве ты не помнишь? Кора этого дерева… этой палки… ядовитая.
— Нет, не ядовитая, — отозвалась Маева.
В доказательство она подняла палку и ударила ею Дагрефа.
— Вот видишь? — Если бы не тонкий голос, тон этого самодовольного восклицания сделал бы честь и Вэну. — Со мной ничего не случилось.
— Ты играешь неправильно, — сердито заявил Дагреф. Судя по его тону, он не мог себе и представить более гнусного преступления.
— Осторожнее, сынок, — пробормотал Джерин себе под нос. Хотя Дагреф и был старше, Маева, даже будучи девочкой, превосходила его и в проворстве, и в силе. Если Дагреф с ней подерется, то, разумеется, проиграет. А потому ему лучше придумать, как одержать над ней верх по-мирному.
Как раз в этот момент из главной залы вышли Джеродж и Тарма. Дети встретили их радостными криками. Закипающая ссора между Дагрефом и Маевой в один миг улеглась. Оба чудища, хотя и начавшие взрослеть, не оставили привычки участвовать во всех детских играх. Они были крупнее и сильнее любого ребенка, что с лихвой компенсировало присущий им недостаток сообразительности. Будь они злобного нрава, их бы боялись и сторонились. Однако все знали об их добродушии и с радостью с ними водились.
— В какую игру вы играете? — спросила Тарма у Дагрефа.
— Значит, так, — произнес тот с важным видом, — Клотильда — волшебница, и она превратила Кора в длиннозуба, — эта роль идеально подходила ребенку с таким буйным, неукротимым характером, как у Кора, — и мы все ищем способ, как вернуть ему прежний облик. Маева, видимо, невосприимчива к яду, поэтому… — И Дагреф продолжил описывать основные положения того мира, который существовал лишь в его голове. Джерин не мог не отметить, как ловко он обыграл Маеву, подверстав ее непокорство к структуре игры.
Джеродж рассмеялся… так громко и так неистово, что Джерин навострил слух. У монстра был такой смех, будто он снова опустошил целый кувшин эля, несмотря на все свои обещания.
— Это хорошая игра! — Голос чудовища дрожал от воодушевления. — Давайте отправим длиннозуба в полет и посмотрим, что тогда будет.
Он поднял Кора и подбросил его высоко в воздух… так высоко, что успел покружиться на месте до того, как мальчик стал падать. Кружился Джеродж, пошатываясь. Значит, он и вправду выпил больше положенного.
Джерин бросился к нему со всех ног, но Джеродж аккуратно подхватил Кора в воздухе. Тарма схватила Блестера и подбросила его еще выше. На этот раз сердце Джерина ухнуло вниз еще глубже, чем в тот момент, когда взлетел Кор. Он резко выдохнул с облегчением, когда его малютка-сын оказался на прочной земле.
Оба мальчика весело верещали, довольные пережитыми ощущениями. Лису же было не до веселья.
— Я прекращаю эту игру, — сказал он, вложив в голос столько строгости, сколько смог.
Этого, естественно, не хватило, хотя тон распоряжения, несомненно, вверг бы в трепет и многих баронов, и вождей трокмуа. А вот его собственные дети вкупе с детьми Вэна и рано начавшими взрослеть монстрами запротестовали. Громко, отчаянно. Лис же стоял на своем.