Джерин помедлил с ответом, восхищаясь точностью формулировки. И попытался ответить с такой же четкостью:
— Можем, если все пойдет хорошо. Например, если Адиатанус соизволит вспомнить, что он мой вассал, и не захочет использовать эту войну как средство избавиться от своей феодальной зависимости.
— Лучше бы ему этого не делать, — сказала Силэтр неожиданно зло. — Тем более что именно он первым провозгласил тебя королем.
— Надо признать, что с тех пор он был хорошим вассалом, — ответил ей Джерин. — Но Адиатанус — трокмэ, а следовательно, он почти так же ненадежен, как и Маврикс. Когда он увидит, что два величайших элабонских правителя в северных землях пытаются уничтожить друг друга, искушение соблюсти свою выгоду непременно охватит его. К тому же не стоит забывать и о гради.
Захватчики-мореплаватели, обитавшие севернее лесов трокмуа, несколько лет назад пытались обосноваться в бассейне Ниффет вместе со своими мрачными богами. Именно страх перед ними заставил Адиатануса вспомнить, что он вассал Джерина. Сражаясь бок о бок, а не друг с другом, элабонцы и трокмуа прижали гради к самому побережью Оринийского океана. Большего они сделать не смогли, так как водным простором владели вражеские галеры.
Поскольку Волдар, главная богиня захватчиков, вознамерилась вкупе с подвластными ей божествами превратить северные земли в копию родины гради, где из-за холода не рос даже ячмень, Джерин сумел уговорить Бэйверса — элабонского бога ячменя и пивоварения — объединиться со свирепыми силами, покровительствующими сородичам Джероджа с Тармой, и сразиться с богами гради. Это было пять лет назад. Он не знал, выиграли ли «его ставленники» ту битву, развернувшуюся в божественной плоскости, или проиграли. Он мог лишь предполагать, что она все еще продолжается. У богов совсем иные отношения со временем, чем у людей. Однако он точно знал, что гради без помощи свыше не способны с ним справиться. А это и было для него самым главным. Но не только это.
— Если Волдар и остальные покровители гради когда-нибудь вырвутся из сражения, в которое я их втянул, они захотят расквитаться со мной.
— Но до сих пор этого не случилось, а прошло уже немало времени, — ответила Силэтр, как всегда живо и здраво. — А если такое и произойдет, ты что-нибудь придумаешь.
По мнению Джерина, последнее заявление было уже вовсе не здравым, а в крайней степени легкомысленным.
— Все вокруг почему-то считают, что у меня за пазухой есть ответы на все вопросы и что я по мере надобности могу просто вытаскивать их, — проворчал он. — Но от тебя я такого не ожидал.
Она твердо взглянула ему в глаза.
— Ты забываешь, что я живу с тобой вот уже лет шестнадцать. Мне доподлинно известно, на что ты способен. Остальные же просто догадываются.
Лис отреагировал на это лишь саркастическим фырканьем.
Силэтр продолжила:
— Ты в самом деле как-нибудь выкрутишься. Я слишком хорошо тебя изучила, чтобы в том сомневаться. Например, вызовешь того же Маврикса, раз уж Фердулф у нас под рукой, а затем…
— Вот будет здорово, да? — перебил ее Джерин. — Маврикс любит меня приблизительно также, как Волдар. Плевое дело, стравить двух ненавидящих тебя богов. Проще уж броситься со сторожевой башни в надежде сломать при падении шею. К тому же Волдар сильнее Маврикса. Это я уже выяснял.
— Тогда ты придумаешь что-то другое. — В голосе Силэтр звучала уверенность. — Я упомянула Маврикса лишь потому, что мы разговаривали о Фердулфе.
— Разговаривали, — подтвердил Джерин. — Лучшее, на что я могу надеяться в связи с ним, это то, что его пребывание в Лисьей крепости напугает Араджиса, а также что Араджис никогда не узнает, как оно пугает меня.
— Ты — король Севера. — В глазах его жены блеснуло веселье. — Тебя ничто не должно пугать.
Она задирала его, поддразнивала. Он это понимал, но ответил очень серьезно:
— Нет, бесстрашие свойственно Араджису. Насколько я знаю, его ничто не пугает, и именно это меня и страшит. Он очень прост, как падающий с небес ястреб. Он мчится к добыче, сбивает ее с ног и убивает. Я до сих пор представлялся ему слишком большим. Вот почему он не нападал на меня. Но теперь нападет. Что-то в нем, видно, переменилось. Не думаю, что Мэрланз блефует.
— Я тоже не думаю. Араджис явно не хочет, чтобы Бэлсер подпал под твою власть, — согласилась Силэтр. Она склонила голову набок и пристально посмотрела на мужа. — Разве, на твой взгляд, это не доказательство, что он тебя все же боится?
Джерин хотел было что-то ответить, но остановился. А потом восхищенно заметил:
— На мой взгляд, ты меня переспорила.
Силэтр продолжала смотреть на него, но уже несколько по-иному.
— И что ты собираешься теперь делать? — поинтересовалась она.
Лис поднялся, подошел к двери и запер ее на засов. У него был крепостной — искусный плотник. Пару лет назад он установил этот засов и прочно державшие его скобы, а Лис стал хранить в одном из углов библиотеки рулон шерстяной материи. Озадаченный Дагреф не преминул заявить, что в этой комнате, кроме книг, никогда ничего не хранилось.
— Он здесь никому не мешает, — сказал ему Джерин.
Рулон действительно никому не мешал. Дагреф поворчал какое-то время, но затем, как обычно бывает в таких случаях, привык к чужеродному свертку. Возможно, он даже перестал его замечать.
Умник не заметил еще кое-что, несмотря на всю свою любовь проводить параллели между разного рода вещами.
И засов, и рулон появились в библиотеке примерно в то время, когда он и Клотильда выросли уже настолько, что им не требовалось больше сна, чем родителям. В спальне Лиса была лишь одна большая кровать. Им с женой становилось все труднее и труднее уединяться.
— Что ты делаешь? — спросила Силэтр, хотя, судя по ее тону, она прекрасно знала, что именно он делает, и сама сделала бы то же самое, если бы этого не сделал он.
— Кто, я?
Джерин раскатал рулон по полу. Затем он сложил материю вдвое. Получился кусок длиной в человеческий рост, даже чуть больше. Силэтр подошла и встала рядом. Словно действуя по собственной воле, его рука обвила ее талию. Силэтр придвинулась ближе. Однако когда она заговорила, голос ее звучал чуть обиженно:
— Здесь вовсе не так мягко, как на кровати. К тому же ты порой забываешь держать свой вес на локтях.
Она тихонько вздохнула, как бы заранее смиряясь с этой несправедливостью.
Спустя несколько восхитительных минут Джерин пробормотал:
— Ну вот, теперь ты не можешь пожаловаться, что на тебя вечно давят.
Силэтр, сидевшая на нем верхом, кивнула. Благосклонно, но несколько чопорно для сложившейся ситуации. Оба беззвучно рассмеялись. Джерин провел руками по ее гладкому теплому телу.
Ну что, так лучше?
— Лучше?