Фраза была достаточно напичкана сарказмом, чтобы больно задеть за живое, хотя бы с учетом того, что Молотов вообще терпеть не мог полетов, но по приказу Сталина был вынужден забраться в этот жуткий маленький самолетишко, доставивший его в Германию. Делая вид, что ничего не случилось, Молотов сказал:
— Товарищ Сталин попросил совета у военных специалистов и затем последовал тому, что они посоветовали. Ему, конечно же, будет приятно узнать, что предназначенный вам груз благополучно достиг вашей страны, как то и предусматривалось его планом.
Сказанное было откровенной ложью, но как Гитлер сумеет уличить его, особенно когда оказалось, что посланник каким-то образом сумел преодолеть превратности путешествия?
Однако Гитлер нашел такой способ:
— Пожалуйста, передайте также герру Сталину, что все-таки было бы лучше доставить груз сюда по воздуху В таком случае половина материала не оказалась бы похищенной по пути евреями.
— Как вы сказали? — спросил Молотов..
— Похищенной евреями, — повторил ему, точно слабоумному ребенку, Гитлер.
Молотов скрыл свое раздражение точно так же, как скрывал все, что не относилось непосредственно к делу. Гитлер яростно взмахнул рукой, его голос перешел в сердитый крик:
— Когда этот доблестный немецкий майор пробирался на лошади через Польшу, он был остановлен вооруженными еврейскими бандитами, которые принудили его отдать половину драгоценного сокровища, предназначавшегося для германской науки.
Это было для Молотова новостью, причем неприятной. Он не мог удержаться, чтобы в свою очередь не уколоть Гитлера:
— Если бы в странах, захваченных вашими армиями, вы не истязали евреев сверх всякой меры, у них, несомненно, было бы меньше желания совать нос в то, что вез посланник.
— Но евреи — это паразиты на теле человечества! — искренне заявил Гитлер. — У них нет собственной культуры. Основы их жизнедеятельности всегда заимствуются у тех, среди кого они селятся. Евреи начисто лишены идеалистического подхода и желания вносить свой вклад в развитие других народов. Посмотрите, они, как никакой другой народ, уютно устроились возле задов ящеров.
— А вы посмотрите, почему они это сделали, — ответил Молотов. Его жена, Полина Жемчужина, была еврейских кровей, хотя вряд ли Гитлер об этом знал. — Любой утопающий хватается за соломинку, где бы она ни оказалась.
«Таким образом англичане присоединились к нам в борьбе против вас», — подумал Молотов. Вслух он добавил:
— Между прочим, разве главный рупор ящеров из среды польских евреев не отрекся от них и не решил скрыться? Гитлер пропустил это мимо ушей.
— Будучи чужими в Европе, они находят свое истинное место, пресмыкаясь перед еще худшими чужаками, что ныне терзают нас.
— Что вы имеете в виду? — без обиняков спросил Молотов. — Они возвратили ящерам взрывчатый металл, отнятый у посланника? Если так, я требую, чтобы вы позволили мне немедленно связаться с моим правительством.
Сталин должен тотчас же знать, что ящерам стало известно о работах ряда людей, пытающихся скопировать их несравненно более мощное оружие… Знать, чтобы окружить дополнительной завесой секретности свой проект.
— Нет, даже они не пал и столь низко, — признался Гитлер. Судя по голосу, это незначительное признание он сделал с явной неохотой.
— Тогда что же? Они оставили материал у себя? Молотова интересовали возможные действия польских евреев в случае, если те решили оставить взрывчатый металл себе. Намерены ли они сделать бомбу и применить ее против ящеров или же собираются сделать такую бомбу и использовать ее против рейха? Гитлер тоже должен был бы об этом подумать.
Однако германский вождь покачал головой.
— И оставлять материал у себя они тоже не собираются. Они намерены попытаться переправить его своим соплеменникам в Соединенных Штатах.
Щеточки усов Гитлера вздрогнули, словно он унюхал что-то гнилое.
«Интересно, много евреев сбежало бы в Соединенные Штаты, если бы нацисты силой не выгнали их из Германии и союзных ей стран?» — подумал Молотов. В дореволюционной России царизм со своими погромами делал то же самое, а теперь из-за близорукой царской политики Советский Союз оказался беднее. Молотов был слишком убежденным атеистом, чтобы всерьез принимать какое-либо религиозное учение. Однако евреи, будучи в равной степени умными и хорошо образованными, являлись ценным капиталом для любой страны, стремящейся расти и крепнуть.
Подобно ножницам, усилием воли советский министр иностранных дел отсек эти неуместные потоки мыслей и вернулся к предмету разговора:
— Мне необходимо информировать Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза о таком развитии событий.
Разумеется, дело не обстояло так, будто ящеры узнали о замыслах Сталина, и настоятельной необходимости тут не было. Но новость оставалась важной. Как бы то ни было, Америка, а не Германия и не Англия, являлась наиболее могущественной капиталистической державой и самым вероятным будущим противником Советского Союза… если такие понятия сохраняют свое значение в мире, где присутствуют ящеры.
— Приготовления для обеспечения вас связью будут сделаны, — сказал Гитлер. — Телеграфная линия через Скандинавию остается достаточно надежной и достаточно безопасной.
— Это хорошо, — кивнул Молотов.
Достаточно надежная — с этим еще можно смириться; сейчас нечего и ожидать, чтобы что-то работало превосходно. Но «достаточно безопасная»! Нацисты действительно «сапожники», если терпят лишь «достаточную» безопасность. Глубоко внутри себя советский министр иностранных дел улыбнулся. Немцы даже не представляют себе, как основательно советские агенты держат Сталина в курсе всего того, что творится здесь.
— Нечестивые евреи едва не помешали нашим блестящим арийским ученым получить необходимое для их работы количество взрывчатого металла, — сказал Гитлер.
Молотов это запомнил. Слова фюрера означали, что американцы, вероятно, тоже располагают некоим количеством материала. Следовательно, Советский Союз имеет его больше всех, а Сталин вскоре может ожидать результатов от советских ученых.
Но Гитлер об этом не думал, его занимала месть.
— Сначала должны идти ящеры, — сказал он. — Я это признаю. Они сейчас представляют собой самую величайшую опасность для человечества. Но затем мы должны будем наказать еврейских предателей, которые, верные своей природе, выступили заодно с космическими пришельцами против арийской идеи подлинно созидательного человечества. — На последней фразе голос Гитлера поднялся почти до визга. И вдруг он понизился почти до заговорщического шепота: — А ведь вы, русские, кое-что задолжали полякам, не правда ли?
— О чем вы говорите? — спросил застигнутый врасплох Молотов.
Какое-то время Гитлер молчал. Хотя Молотову требовался переводчик, чтобы понимать слова фюрера, он слышал, как мастерски германский вождь владеет тоном своего голоса. Это делало его выдающимся оратором, несомненно, более искусным, нежели Сталин, который был не только монотонен, но так и не смог избавиться от своего грузинского акцента.