— Дулусс я знаю, там мы сошли с этой ужасной плавучей штуки, — сказал Ристин, примостившийся рядом с ним в фургоне. — А что такое Фарго?
— Это город средней величины, где-то в пятидесяти милях к западу от места, где мы находимся, — ответил Иджер.
Барбара Ларсен тоже ехала в фургоне, но она постаралась сесть как можно дальше от Сэма. Равнодушным тоном она спросила:
— Есть ли хоть одно место в Соединенных Штатах, где ты вообще никогда не был?
— Северо-восток, там я почти не бывал. Нью-Йорк, Новая Англия. Тамошние города входят либо в Международную лигу, либо относятся к большим лигам, а в таких мне играть не доводилось.
Иджер говорил это без горечи, просто констатируя факт. Барбара кивнула. Иджер осторожно следил за ней. После тех нескольких неистовых минут в ее каюте на борту «Каледонии» Сэм не дотрагивался до нее; даже не помогал ей залезть или слезть с фургона. В течение первых трех дней плавания на корабле Барбара вовсе не разговаривала с ним, на четвертый обменялась односложными репликами. Но когда они сошли на берег в Дулуте и начали медленно передвигаться на запад, она следовала в той же части каравана фургонов, что и он. Последние два дня они ехали в одном фургоне. Вчера Барбара больше говорила с Ульхассом и Ристином, чем с ним. Однако сегодня все обстояло хорошо, правда, не совсем здорово, но по крайней мере не слишком плохо.
Сэм огляделся. Низкие, пологие холмы были белы от снега. Снег покрывал также и лед, сковавший бесчисленные озера северной Миннесоты.
— Летом здесь совсем не так, — сказал Сэм. — Красота, везде зелень. Озера сверкают, как алмазы, когда солнце попадает на воду под нужным углом. Рыбалка в этих местах замечательная: окуни, щуки, щурята. Я слышал, здесь рыбачат и зимой: долбят во льду лунки и опускают туда леску. Однако полагаю, это не ахти какое удовольствие: торчать и мерзнуть без надобности.
— Как много воды, — сказал Ульхасс, повернув один глазной бугорок влево, а другой — вправо. — Мне это не кажется естественным.
— Мне это тоже кажется неестественным, — призналась Барбара.. — Я родом из Калифорнии, и сама мысль о таком количестве пресной воды вокруг кажется мне странной. Океан — это нормально, но пресная вода?..
— Океан — это тоже неестественно, — не соглашался Ульхасс. — Я видел изображения Тосев-3… вашего мира из… как это вы говорите… из космического пространства, да? Иногда это одна вода. Выглядит неправильно.
Последнее слово он подчеркнул кашлем.
— Увидеть Землю из космоса… — мечтательно проговорил Иджер.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем человеку такое удастся? Застанет ли он это? Может быть.
На северном берегу Детройтского озера, чуть южнее самого города Детройта, стоял туристский лагерь с домиками, скамейками и несколькими более крупными гостиничными строениями. Сейчас все это имело заброшенный вид: не сезон, а прежде всего — война.
— В июле здесь было яблоку негде упасть, — сказал Иджер. — Устраивали нескончаемый летний карнавал с плотами, плаванием, прыжками в воду. Гонки на каноэ, на быстроходных катерах. Конкурсы красоты на воде.
— Да, тебе это должно было понравиться, — пробормотала Барбара.
У Сэма вспыхнули уши, но он как ни в чем не бывало договорил:
— И море разливанное пива, хотя, когда я здесь был, сухой закон еще действовал. Не знаю, пиво либо привозили из Канады, либо сами варили. У нас тогда вся команда надралась. Разумеется, пиво не могло из нас вылиться немедленно. Хорошо, что дорога в Фарго была ровной и прямой, не то, думаю, водитель автобуса попросту бы нас угробил.
Хотя туристские домики считались летними, некоторые из них были открыты и рядом стояли повозки.
— Кажется, эти не из нашего каравана, — махнув рукой, сказала Барбара. — Наверное, из той группы, которая движется по шоссе-34.
— Приятно видеть, что они сюда добрались, — ответил Иджер.
Эвакуированный персонал Метлаба двигался через Миннесоту несколькими потоками, опасаясь, что громадное скопление повозок может привлечь внимание авиации пришельцев. Но в ряде мест эти потоки сливались.
Возница, правящий неспешно бредущими лошадьми, обернулся назад и сказал:
— Смотрите, сколько дров припасли для нас окрестные жители. Похоже, если бы они знали, что мы едем, то испекли бы кекс.
Когда Иджер вылез из фургона, он обнаружил, что местные жители действительно испекли кекс. Фактически они испекли множество кексов. Правда, он заметил, что некоторые были сделаны из картофельной муки и ни один из них не покрывала глазурь. Но такие мелочи вскоре потонули в громадном изобилии яиц, индеек, бифштексов, жареных кур и бараньих ножек… Уписывая все это, Сэм даже не замечал, в какой последовательности что ест.
— После стольких дней сидения в Чикаго на одних консервах я почти забыл, что существует другая еда, — сказал он одному из местных жителей, который тащил еще одно блюдо с жареными куриными ножками. — У нас столько мяса, что просто не знаем, куда его деть, — ответил тот. — Пока не появились чертовы ящеры, мы все это отправляли на Восточное побережье. А теперь мы заперты, и все скапливается здесь. Скоро скот будет нечем кормить, и нам действительно придется его резать. Но пока жируем. Мы рады, что у нас есть чем поделиться с вами, ребята. Это по-христиански… даже в отношении таких вот существ.
С нескрываемым любопытством фермер наблюдал, как едят Ристин и Ульхасс. У них были свои манеры, непохожие на земные. Куриные ножки пришельцы накалывали на вилку и подносили к самому лицу, а затем откусывали маленькие кусочки. Их раздвоенные языки то и дело высовывались, слизывая жир с твердых неподвижных губ.
Каждые пятнадцать-двадцать минут прибывали новые фургоны. Они специально растянулись таким образом, чтобы свести к минимуму любое возможное нападение с воздуха.
До сих пор все обходилось, чему Иджер был искренне рад — ему хватило с избытком оказаться под бомбежкой один раз. Каждый подъезжающий фургон местные жители приветствовали так, словно в нем ехал сын президента.
Когда прибывших распределили на ночлег, Иджеру достался домик с двумя большими комнатами, специально подготовленный для него и его подопечных. В каждой из комнат стояла металлическая печка с приличным запасом дров. Теперь Ульхасс и Ристин уже умели поддерживать огонь. Окна на половине ящеров были забиты досками, дабы предотвратить побег (хотя Иджер был готов биться об заклад, что они никуда не сбегут от своей печки). Дверь между комнатами открывалась только с его стороны.
Сэм оставил Ульхасса и Ристина устраиваться на ночлег и пошел к себе. Комната была роскошно обставлена: стол с керосиновой лампой, вешалка, помойное ведро, койка с несколькими дополнительными одеялами.
«Это тебе не Билтмор, — решил Иджер. — Так жить можно».
Он сел на койку. Почитать бы что-нибудь, лучше всего — «Эстаундинг». Что-то стало с журналом после вторжения пришельцев? Последний номер Сэм читал в тот самый день, когда на их поезд, шедший из Мэдисона, напали ящеры. Но научная фантастика вряд ли останется прежней теперь, когда чудовища с глазами хамелеонов разгуливают по Земле и намерены ее завоевать.