Правый двигатель издал жуткий звук и заглох.
Сразу же на приборной панели Теэрца не осталось ничего, кроме аварийных огоньков. «Это несправедливо», — подумал командир полета. Высота, набранная им с таким трудом, начала падать, поскольку теперь истребитель представлял собой не более чем аэродинамический камень в небе.
— Катапультируюсь! Повторяю: катапультируюсь! — закричал он.
Большим пальцем Теэрц стукнул по кнопке, которой никогда не рассчитывал воспользоваться. Нечто огромное, размером не меньше флагманского корабля, со всей силы ударило его в основание хвоста. Глаза остались открытыми, но на мгновение их полностью застлал серый туман.
Вскоре боль вернула Теэрца в чувство. Одна из трех костей его левого запястья явно была сломана. Но сейчас это волновало его меньше всего. Будучи по-прежнему привязанным к своему летному креслу, он плавно снижался над позициями ниппонцев, словно самая большая и самая желанная цель.
Большие Уроды открыли по нему огонь из всего, что только могло стрелять. Полный ужаса и изумления, Теэрц наблюдал, как в кордовой ткани строп его парашюта появляются дырки. Если их будет слишком много или три-четыре окажутся рядом, стропы оборвутся. Затем он услышал, как в бронированное днище его кресла ударилась пуля. Теэрц зашипел от испуга и попытался подтянуть к себе ноги.
«Несправедливо», — снова подумал он.
Если ему так жутко не повезло, оставалось надеяться, что Большие Уроды не поймают его и он не испытает всех тех ужасов, которые, по слухам, они устраивают пленным. Нужно надеяться, что он опустится чуть дальше их позиций и ему удастся выпутаться из строп (занятие не из легких и не из быстрых, если действуешь одной рукой), после чего скрываться до тех пор, пока не прилетит спасательный вертолет и не подберет его.
Но невезение есть невезение — кому какое дело до его надежд?
Теэрц сбросил ветер с купола парашюта, стараясь как можно ближе подлететь к позициям Расы. Это могло бы значительно облегчить спасательную операцию… если бы он не приземлился прямо среди траншеи ниппонцев.
Теэрц даже не сомневался, что его убьют на месте. Большие Уроды, сгрудившиеся вокруг него, кричали все разом и потрясали винтовками, к стволам которых были прикреплены длинные ножи. Он ждал, что солдаты его застрелят или заколют.
«Еще немного боли, — сказал себе Теэрц, — и все будет кончено». Его дух присоединится к покинувшим мир Императорам, чтобы служить им после смерти, как он служил Расе при жизни.
Один из ниппонцев сумел перекричать остальных. Судя по тому, что те расступились, он, должно быть, являлся офицером. Он встал напротив Теэрца, уперев руки в бока, и уставился на него маленькими неподвижными глазами, характерными для Больших Уродов. Вместо винтовки у него на поясе висел меч, не слишком отличающийся от меча тосевитского воина, знакомого всем по снимкам, переданным когда-то разведывательным спутником на Родину.
Теэрц не понимал, почему он не приблизится и не взмахнет этим мечом. Разве остальные тосевиты расступились не для того, чтобы дать их командиру привилегию убить врага? Но офицер не стал наносить удара. Вместо этого он жестом велел Теэрцу освободиться от строп, которые удерживали его в кресле.
Теэрц подчинился, правда с трудом, поскольку его левая рука не действовала. Как только он отошел на несколько шагов от кресла, ниппонец выхватил меч из ножен. Держа его двумя руками, он разрубил стропы, связывавшие парашют Теэрца с катапультировавшимся креслом. Очевидно, меч был сделан из хорошего металла, поскольку крепкие стропы мгновенно отпали. Купол парашюта отлетел прочь.
Офицер что-то сказал своим солдатам. Некоторые подняли винтовки и принялись палить в кресло. Звуки выстрелов почти оглушили Теэрца. И опечалили его до самых когтей ног. Определенно эти пули предназначались для повреждения аварийного маяка, спрятанного под сиденьем.
Обнажив маленькие плоские зубы, ниппонец указал мечом на восток. Он произнес несколько отрывистых слов, вероятно означавших что-то вроде: «Пошевеливайся!» Теэрц пошел в указанном направлении. Офицер с солдатами окружили его, дабы быть уверенными, что он не попытается сбежать.
Теэрц не имел намерения бежать. Если его не убили на месте, можно ожидать, что с ним будут обращаться хорошо. В плену у Расы находилось намного больше тосевитов, чем наоборот, и за неподобающее обращение с ее соплеменниками Раса отомстит в десять тысяч раз сильнее. Существовали и другие обстоятельства. Большие Уроды почти постоянно воевали между собой и при всем их варварстве разработали правила обращения с пленными врагами. Теэрц не знал наверняка, соблюдает ли Ниппон эти правила, но большинство тосевитских империй их соблюдали.
Над головой с пронзительным звуком пронеслись истребители, направляясь туда, где опустилось кресло. Это, наверное, Гефрон и Ролвар пытаются спасти его от пленения. К сожалению, слишком поздно. Он не только угодил прямо на позиции Больших Уродов, но также их офицер сумел достаточно быстро уничтожить аварийный маяк и поспешно увести самого Теэрца с места приземления.
Тем не менее Теэрц не считал свое положение слишком уж скверным. Вначале офицер привел его в медпункт. Ниппонский врач, перед глазами которого на странной проволочной конструкции были закреплены линзы, корректирующие зрение, перевязал запястье Теэрца и смазал каким-то жгучим дезинфицирующим средством порезы и царапины, которые тот получил при катапультировании. Когда врач закончил свою работу, Теэрц почувствовал себя значительно лучше.
Затем тосевитский офицер опять повел его прочь от линии фронта. Рев истребителей стих; должны быть, пилоты его звена израсходовали боезапас и улетели на базу. Над головой почти непрерывно свистели артиллерийские снаряды. Большинство прилетало с запада и падало на позиции тосевитов. Между тем Большие Уроды отстреливались. Чересчур упрямы, чтобы вовремя сдаться.
Теэрц двигался навстречу заре, которая занималась на востоке. С рассветом усиливался и огонь ниппонской артиллерии. Не имея приборов ночного видения, тосевиты были ограничены только теми целями, которые они могли видеть лишь естественным образом.
У заднего фланга ниппонской системы укреплений Теэрца приняла новая группа Больших Уродов. Судя по тому, как офицер, взявший его в плен, вел себя с главарем группы, тот был куда более важной фигурой. Оба тосевитских офицера обменялись прощальными поклонами, и младший командир в сопровождении своих солдат направился обратно на передовую.
Новый тосевит, в руках которого оказался Теэрц, сразу удивил его тем, что заговорил на языке Расы.
— Пойдешь сюда, — сказал он.
Акцент у него был ужасный, и слова он произносил отрывисто, но командир полета понимал его достаточно хорошо.
— Куда вы меня ведете? — спросил Теэрц, радуясь представившейся возможности более полноценного общения, нежели язык жестов.
Ниппонский офицер обернулся и ударил его. Теэрц зашатался и чуть не упал: удар был точно рассчитан.