Book.

* * *

Дина спустилась на берег под вечер, уже в сумерки, но на этот раз она подошла к самому Ковчегу и по сходням осторожно, почти крадучись, подошла к закрытой двери и тихонько постучала.

Ее услышали.

Отворил ей двери сам Ной, и на его лице сияла та самая ликующая улыбка, которой он был готов встретить любого пришедшего в Ковчег. Но при виде Дины он перестал улыбаться, а просто обнял ее, прижал к груди, погладил по голове и сказал:

— Проходи, Дина! В нашем Ковчеге ты всегда будешь как у себя дома.

Дина слабо улыбнулась невольной шутке Ноя, кивнула и переступила высокий порог. Ной шел впереди, держа над головой лампу. Они поднялись по лестнице на третий этаж, где семья Ноя готовилась ужинать.

Сим бросился было к ней, но остановился, что бы дать дорогу матери: Ноэма уже бежала к Динке с протянутыми руками, и в одной руке у нее была зажата большая ложка.

— Девочка наша вернулась к нам! Дина, моя дорогая доченька! — Она обняла Дину, и та расплакалась у нее в объятиях. На одно только мгновение она прервала слезы, чтобы поднять голову и сказать:

— Я ничего им не сказала ни про вас, ни про Альву! Ни единого слова!

* * *

Эти же слова она еще раз повторила Ною, когда он провожал ее поздно вечером и вышел вместе с нею на сходни у дверей Ковчега.

— Ни единого слова! Но остаться с вами я не могу, отче. Я должна восстановить все разрушенное: моя гостиница — дело всей моей жизни и мой дом. Я не могу вот так просто взять и все бросить!

— Воля твоя, девочка, — сказал Ной, — но помни, что до отплытия остались считанные дни. Постарайся не опоздать, когда пойдет дождь и ты поймешь, что все пророчества о Потопе сбываются.

— Хорошо, отче. А что это такое — «дождь»?

— Дождь — это когда небесная влага будет не оседать на землю густым туманом мельчайших капель, а станет литься сплошными водяными струями.

— Я вспомню твои слова, отче, если увижу такое чудо, — кивнула Дина.

— И еще запомни, доченька: когда бы ты ни постучала вот в эти двери, — он постучал в гулкую гоферовую доску, — они откроются для тебя, даже если до отплытия Ковчега останется всего одно мгновение.

— Благодарю, отче! — растроганно сказала Дина, наклонилась и поцеловала его большую натруженную руку.

* * *

Из дневника Дины:

Я старалась не вспоминать про свой сентиментальный визит в Ковчег, а потому на берег даже к Симу не спускалась. Да и не до того мне было, если честно!

Как ни странно, ресторан мой вдруг стал пользоваться у горожан небывалым успехом. Странные люди наши граждане — я у них теперь была в большой моде. Новая моя секретарша не успевала оформлять заказы на пиры и свадьбы, а многие приезжали в «Ковчег» специально посмотреть на меня. Ну и, естественно, задерживались, чтобы выспросить у официантов подробности визита рефаимов в «Ковчег» и моего ареста. И заодно разузнать, а нельзя ли раздобыть хотя бы один пакетик того самого запретного энергена? Получив строгий ответ, что «пока» это никак невозможно, но в скором будущем… может быть… будем вас иметь в виду… Ну и гости, естественно, оставались пообедать или поужинать, веселились, танцевали и платили деньги.

А я им вовсю подыгрывала! Расхаживала с таинственной физиономией много пережившей и много повидавшей, но не сломленной женщины. Более того, перед выходом в зал я проводила по шее легким коричневым карандашом — по тому месту, где, по мнению гостей, должен был остаться след от рефаимского ошейника. На правой руке я теперь постоянно носила длинную черную перчатку, поскольку было известно, что именно эту руку мне собирались отрубить рефаимы. И что уж там эта перчатка должна была символизировать, я и сама пока придумать не успела, но на клиентов она действовала неотразимо! И, между прочим, выходила я к ним, вся такая строгая и печальная, но в ультрамодном костюме! Ножницы, немного ниток, чуточку усердия, и мой испорченный «змеевик» превратился в последний писк моды — в «пятерочку»! Их в нашем городе пока носили только подруги рефаилюв. А всего-то пять круглых дырок — три спереди и две сзади! Но самые модные кавалеры приглашали меня на танец и почитали за честь посидеть со мной за столиком. Что ж, в конце концов, не так много я и потеряла. Даже маленькую гостиницу, бывшую мою фабричку, я уже потихоньку начала восстанавливать…

А в Ковчег я больше не заходила. Теперь двери у них всегда были закрыты, а подойти и постучать — это было сверх моих сил. Они могли мой приход и стук в дверь неправильно истолковать. Если верить Ною и Симу, до Потопа оставалось всего ничего… А у меня на этот срок были свои планы. Как только названное время отплытия Ковчега подойдет и пройдет, бедный старый Ной, конечно, назначит какой-нибудь новый фантастический срок. Но Сим, я знаю, все равно будет страшно разочарован: его любимый и почитаемый отец вдруг, впервые в истории семьи, окажется неправ. И вот тут появлюсь я, в новом «змеевике» и с новым деловым предложением!

Я поняла, что люди про «Ковчег жизни» не только не забыли, а как раз наоборот — про него стали ходить легенды, его принимали за какой то таинственный новый наркотик. Ходили слухи, что мои таинственные пастилки, кроме всего прочего, способствовали восстановлению половой потенции. А с этим у большинства населения дела обстояли куда как плохо, несмотря на «секс без границ»…

И вот я придумала, как нам с Симом легко и быстро отхватить огромный куш! Мы станем изготовлять пастилки прямо в Альве и уже оттуда тайно распространять их по всему свету! Я отправлю Сима в сады, там где-нибудь неподалеку построю фабрику, и он станет ею заправлять, а сама я буду сидеть в своем «Ковчеге», как маленькая незаметная паучиха, широко раскинув сеть распространения дорогого, очень дорогого подпольного товара. И за какие-нибудь несколько лет мы с Симом сказочно разбогатеем!

Но с этим надо будет очень и очень поспешить, потому что источник этот иссякнет совсем скоро. По ходу допросов я поняла, что следователи-рефаимы прекрасно осведомлены о питательных и целебных свойствах натуральных фруктов. Сами-то они потребляют именно их, а не геенно измененное барахло для масс. По ходу допросов следователи, ничуть не стесняясь, брали из кучи «вещественных доказательств» яркий пакетик, вскрывали его и кидали в рот ту самую пастилку, за которую собирались мне руку рубить! Из их разговоров между собой я поняла, что в самом скором времени нефилимы намереваются открыть широкую торговлю натуральными продуктами — в специальных и очень дорогих магазинах, теперь уже объявив их более полезными для человека.

В общем, выходило так, что я не совершала никакого преступления, никого не травила, а просто ненароком опередила планы нефилимов. Вот за это на самом деле мне и собирались отрубить правую руку — за нарушение нефилимской монополии на любые крупные доходы. А вот не тяни, девушка, ручку за деньгами, которыми намереваются завладеть властители мира!