Затем все надолго стихает. Неожиданно раздаются человеческие крики.
— Они пытают албанцев, — растерянно бормочет Ким.
— Да, это не полиция, — говорит Эсмеральда. — Точно не полиция…
Они слышат еще несколько воплей, затем низкий голос начинает выкрикивать невнятные проклятия.
— Это Гуран, правая рука Измира, — определяет Фетнат. — Он должен был встать во главе албанцев после смерти вождя.
Раздается еще один выстрел, потом все стихает.
Фетнат возвращается в хижину и помогает Орландо, который решил встать. Все остальные собираются в домике Кима. Тот разом включает все экраны, его пальцы летают по клавиатуре. Появляется черно-белое изображение с камер слежения. Видны фигуры, быстро пробирающиеся между каркасами автомобилей.
— Вооруженные мужчины, профессионалы, в боевой униформе, — комментирует кореец. — На них современные противогазы, они идут сюда.
Он корректирует подключение, камеры приближают изображение. У Северных ворот стоят шесть черных «мерседесов» с оранжево-зелеными дипломатическими номерами. Они припаркованы под углом к тротуару, чтобы помешать проехать возможному подкреплению.
— Нет сомнений, это наши друзья из посольства, — говорит Эсмеральда.
— Они пришли целой бандой, — уточняет молодой человек с синей прядью волос, переходя к камерам, следящим за перемещением фигур в полевой форме. — Черт, они на нас настоящий отряд наслали!
— Как они нас нашли? — удивляется Эсмеральда. — Среди нас завелся предатель!
Все поворачиваются к Шарлю де Везле, который пришел в Искупление последним.
— Нет, нет! Клянусь, что это не я! Я их не знаю.
— Тогда ты, Царевна. И вообще, пока ты не появилась, у нас не было проблем, — продолжает Эсмеральда.
Никогда ни одно человеческое существо не будет мне доверять.
Я слишком не похожа на них, я не смогу сродниться с их племенем.
Они восхищаются, когда я предсказываю будущее, но, тем не менее, считают меня созданием чуждым и странным.
Я всегда останусь для них чужой. Они не любят меня.
Может быть, это и хотел сказать мой брат. Они не могут добиться успеха ни в чем, потому что живут в страхе и зависти, не зная истинного сострадания и доверия.
Недолгим сомнениям кладет конец Орландо. Он появляется на пороге хижины Кима, его поддерживает Фетнат. Его тело обмотано бинтами с пятнами проступившей крови.
— Детонатор, — говорит он, морщась. — Я почти уверен, что это проклятый детонатор! Заметив, что мы обезвреживаем их бомбы, террористы решили поставить туда жучок.
Они нащупали наше слабое место: тщеславие. Спасая мир от бомбы, надо делать все, чтобы уничтожить следы победы. А мы сохранили трофеи, и дорого заплатим за эту ошибку.
Молодой кореец следит за экраном:
— Они не идут прямо к нам. То есть они знают, что их цель находится на свалке, но их радиодатчик, видимо, недостаточно точен, и они пока не могут нас отыскать.
— А поскольку албанцы самые заметные обитатели свалки и дома у них самые большие, то они первым делом заподозрили их, — бормочет Фетнат.
Эсмеральда хватает детонатор, давит его каблуком, словно это скорпион, и бросает в огонь. Он начинает плавиться. Охваченная страхом, она льет на костер воду, чтобы дым не поднялся в небо над деревней.
— Они приближаются, — предупреждает Ким, следя за изображением с камер.
Кассандра, со своей стороны, не сводит глаз с часов, показывающих: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 63 %».
— Быть может, албанцы показали им дорогу сюда? — предполагает Эсмеральда.
— Албанцы не знают, что это мы обезвреживали бомбы, — отвечает Фетнат.
«Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 69 %».
Коммандос на экранах быстро идут вперед. Привалившийся к столу Орландо объясняет, где спрятано оружие. Все спешно готовятся к обороне. Кассандра выбирает лук. Ким — нунчаки со стальной цепью. Шарль де Везле — мачете, который он ловко крутит в руках. Эсмеральда берет набор метательных ножей. Фетнат собирает в кучу сшитые веревками мешочки с порошком. Орландо хватает два арбалета, один — с зубчато-реечным натяжным механизмом, другой — маленький, удобно ложащийся в его огромную руку, и прибавляет к ним колчан с остро отточенными металлическими квадратиками.
Все камеры следят за движущимися силуэтами. Ким пытается отметить их маршрут на карте, наспех нарисованной на уголке газеты.
Семьдесят три процента.
Пробабилис видит глазами камер Кима. Его сеть раскинулась повсюду.
— Разведчики не замечают «Елисейские Поля». Гора покрышек прячет от них Искупление, — говорит кореец.
— Как хорошо, что ты костер потушила, Герцогиня, — шепчет Фетнат.
Отряд, пройдя рядом с деревней, движется на запад. Рассыпавшиеся веером коммандос осматривают каркас каждой машины, в которой может скрываться враг. Чем дальше заходят они на территорию свалки, тем менее и менее уверенно чувствуют себя в этом ни на что не похожем месте.
Когда арьергард отряда минует Искупление, не заметив его, цифры на часах вероятности складываются в сорок девять процентов. В хижине раздается всеобщий вздох облегчения.
Неожиданно выстрелы, а затем яростный собачий лай разрывают подозрительную тишину, нависшую над МГС.
— Стаи бродячих собак, — с удовлетворением отмечает Орландо. — Собаки хитрые, они зададут им жару.
Радость Кассандры омрачена дурными предчувствиями.
— Черт, они все идут и идут на запад, — говорит Эсмеральда.
— Это албанцы их направили. Они решили, что только цыгане способны бороться с террористами!
Ким накладывает карту МГС из «Google Earth» на изображение, посылаемое камерами.
— Ты прав, Барон. Они движутся прямиком на цыганский табор. Его легко заметить, у них всегда большой костер посреди деревни горит. Естественно, после домиков из бетонных блоков их целью стали пластмассовые фургончики.
Как в сказке про трех поросят. Только наоборот. Как в антисказке. Злые волки сначала разрушили самые крепкие, то есть самые заметные, домики, потом фургончики, а потом уже — хижины. Кто не боится больших злых волков?
— Надо предупредить Грациэллу, — волнуется Эсмеральда.
— Слишком опасно, Герцогиня, — отвечает Фетнат. — Да мы и не успеем.
— Я пойду, — говорит, морщась от боли, Орландо.
— Нет. Слишком поздно, — возражает Фетнат. — Да еще в таком состоянии! Ты же идти не можешь. Вспомним наш девиз: «КАЖДОМУ СВОЕ ДЕРЬМО!»
Легионер колеблется в течение секунды, потом понимает, что он один никак не может помочь цыганским собирателям металлолома одержать победу над армией хорошо вооруженных профессиональных солдат.