– Мы – прирожденные воины, – повторил Иштван. – Если капитан приказывает нам взять деревню штурмом, мы ее возьмем, а он поведет нас в бой.
Соньи согласно качнул тяжелой башкой. Тивадар был из тех офицеров, что достоины приказывать воинам, ибо он никогда не требовал от своих подчиненных того, на что не шел сам.
– Вперед! – воскликнул Кун.
Рядовым он предпочел бы остаться в задних рядах. Но с его нашивками отставать было бы позорно. Та же магия действовала и на Иштвана. Сержанту стало интересно: может, и Тивадар от нее не заклят?
Но сейчас это не имело значения. Времени на раздумья не оставалось. Остальные сержанты уже подгоняли своих подчиненных. В те времена, когда Иштван был простым солдатом, он прислушивался к воплям сержантов настолько редко, насколько мог себе позволить Собственные подчиненные слушали его не больше, кроме тех случаев, когда ловили каждое слово, чтобы поспорить затем. Но в последнее время Иштван прислушивался к товарищам-сержантам и даже офицерам внимательней. Ему приходилось добиваться дисциплины от своих солдат. Любой способ годился.
Подошел капитан Тивадар – офицер был старше сержанта всего на пару лет.
– Отделение готово? – спросил он таким тоном, словно готов был растерзать Иштвана на месте, если тот ответит «нет».
– Так точно, сударь! – отозвался Иштван, кивнув.
– Считается, что у противника в этой жалкой деревушке не больше взвода, – промолвил Тивадар. – И они не больше нашего могут позволить себе сражаться посреди голого поля – даже меньше, потому что кроме нас они воюют с альгарвейцами на востоке, за четверть мира отсюда.
– Так точно, сударь! – повторил Иштван и добавил: – За четверть мира отсюда – это для меня слишком далеко. Одно знаю: я забрался в звездами забытую даль от родной долины.
Тивадар кивнул.
– Дальше, чем «слишком далеко от дома», не бывает. Но я рад, что ты с нами, сержант. Даже если ункерлантцы спрятали там целый полк, ты заставишь их думать, что у нас бригада, и они выйдут к тебе сдаваться с поднятыми руками.
Уши у сержанта мерзли даже под шапкой-ушанкой. Но тут они покраснели от стеснения: Иштван не привык к похвалам командиров.
– Сударь, – ответил он, – если бы мой обман и заклятие Куна не сработали, это нам пришлось бы сдаваться в плен ункерам, а не наоборот. Звезды осияли нас благодатью в тот день.
– Звезды сияют тем, кто этого заслуживает. – Тивадар хлопнул его по спине ладонью в теплой варежке. – Куна повысили в чине. Тебя повышать уже некуда – родом не вышел, сам понимаешь, – но надбавку за отвагу к твоему жалованью насчитают, когда штабнным писарям надоест играть со счетами.
– Если я прежде от старости не помру, – усмехнулся Иштван, но тут же осекся: умереть он мог очень скоро, и не от старости. А ункерлантцы готовы пойти на все, чтобы помочь ему в этом.
– Если звезды подмигнут, – заметил капитан Тивадар, словно прочитав его мысли, – жалованье отойдет твоему клану. Ни о ком не забудут. И помни: твое отделение окажется крайним на левом фланге. Если сможешь, обойди деревню с тыла, когда остальные пойдут в лобовую атаку. И когда ункерлантцы запарятся, вмажьте им сзади. Просто, как козу отодрать.
Иштван скорчил рожу.
– Экая гадость, сударь! – Но через секунду он тоже расхохотался. – Хотя смешно, да?
– Из всех наших сержантов я предпочел бы видеть в ункерлантском тылу тебя. – Тивадар снова дружески хлопнул его по спине. – Начали!
– Слышали, парни? – бросил Иштван солдатам, раздувшись от гордости. – Мы лучшие, и капитан это знает! Раздавим ункеров, как тараканов!
– Да! – хором заорали дьёндьёшцы.
Обойдя позиции, занятые капитаном Тивадаром, они заняли место на левом фланге и вместе со всей ротой двинулись на восход. Буран ворошил сугробы, хлестал в спину и сдувал снег с ветвей тощих березок на склонах долины за околицей деревни, которую намеревались захватить дьёндьёшцы. Отделение Иштвана пробиралось вперед под прикрытием деревьев – ничего другого в этом промерзшем краю найти было иевозможно.
К югу от них начали рваться снаряды.
– Да чтоб для них звезды погасли! – ругнулся Иштван. – Никто не сказал, что ункеры затащили в деревню ядромет!
«Никто» в данном случае значило «капитан Тивадар».
– Их офицерам, – заметил Кун, – должно быть, никто не сказал, что мы заходим им в тыл. Надо поступать так, как чародеи – исходить из того, что есть, а не из того, что ожидаем увидеть.
Он тут же провалился в занесенную снегом промоину, которую не заметил, и вылез весь запорошенный. У Иштвана хватило бессердечия расхохотаться.
Не прошло и трех минут, как впереди сержант приметил движение – определенно люди. Все дьёндьёшцы поблизости шли по следам командира. Это значило, что скорченная тень впереди – враг. Вскинув жезл к плечу, Иштван выстрелил.
Ункерлантец рухнул с воплем.
– Это же баба! – воскликнул Соньи, заглушая страдальческий визг. – Как тут баба-то оказалась?
– Откуда ж нам знать? – бросил Иштван, подбегая к упавшей и на ходу вынимая нож. – Не к месту и не ко времени в лес забрела. Заткнуть ее надо!
Он нервно обернулся на звуки канонады, надеясь, что грохот заглушит предсмертные крики.
Нашарив в снегу камень, раненая попыталась швырнуть его в подбежавшего солдата, но промахнулась. Пальцы ее судорожно хватали снег, когда Иштван перерезал ункерлантке глотку. Алая кровь брызнула на белый снег.
– Зря бабу сгубили, сержант, – пробурчал кто-то из солдат за его спиной.
– Не время срам тешить, – ответил Иштван, пожав плечами. – Да и мороз такой, что штанов не спустишь. А ну пошевеливайтесь!
Он попытался на слух определить, как идет бой. Судя по тому, где рвались ункерлантские ядра, рота продвигалась медленней, чем ожидал капитан Тивадар. Иштван нахмурился. Теперь, вместо того, чтобы тупо следовать приказу, ему предстояло думать своей головой – а это уже офицерское занятие.
Словно чтобы обнадежить командира, Соньи ткнул пальцем в сторону деревни:
– Там пожар!
– Угу… – Поразмыслив, Иштван кивнул своим мыслям. – Это хорошо. Ункерам сложней будет наводить ядромет. – Он подумал еще немного. Рассудок его работал неспешно, зато надежно. – И раз ветер дует нам в спину, дым будет скрывать нас, когда мы выйдем на открытое место. Да, так и сделаем. Роте наша помощь потребуется больше, чем думал капитан.
Кроме той несчастной (что она делала в лесу? Должно быть, собирала хворост), никто в деревне не догадывался, что отделение Иштвана упорно движется в тыл ее защитникам. Сержант выглянул из-за валуна, где его солдаты заняли позицию. Сквозь клубы дыма можно было заметить перебегающих между домами ункерлантских солдат. Ветер доносил их гортанные крики.
Один примостил снаряд на ложке рычага, другой запустил разрывное ядро в полет. Только при виде ядромета Иштван сообразил, что делать дальше.