На передовой раздался визг офицерских свистков. Поскольку Леудаст официально не считался офицером, внести свою ноту в эту какофонию он не мог.
– Шевелитесь! – заорал он. – Негодяи напросились на драку – они ее получат!
– Хох! – грянуло над передовой. Солдаты выпрыгивали из траншеи один за одним. – Хох-хох-хох! За конунга! Хайль Свеммель! Хох!
Леудаст тоже ринулся вперед – крошечная капля в сланцево-серой волне.
Сколько бы соотечественников ни зарезали ункерлантские чародеи, чтобы обрушить боевые заклятия на солдат Мезенцио, им не удалось полностью подавить сопротивление врага. Среди наступающих ункерлантцев рвались ядра, пробивая в их рядах бреши, которые приходилось заполнять из резерва. Рыжеволосые солдаты вели огонь из окопов.
Но, как ни старались они, ни остановить, ни даже серьезно задержать наступающих они не сумели. Тут и там не успевший отойти в тыл альгарвейский солдат поднимал руки, пытаясь сдаться в плен. Некоторым это удавалось. Большинство получали лучом в грудь за свои хлопоты.
– Вперед! – орал Леудаст, следуя примеру капитана Хаварта, который ухитрялся одновременно быть в каждой роте своего полка.
Ункерлантские чары измочалили укрепления альгарвейцев чудовищным образом – настолько чудовищным, что Леудасту и его товарищам нелегко было бежать по вздыбленной земле. Тут и там из трещин еще проглядывал огонь. Сопротивление противника оставалось едва заметным.
– Это почти что слишком легко, – бросил Леудаст, когда капитан Хаварт пробегал мимо в очередной раз.
– Мне нравится! – воскликнул подвернувшийся под руку Альбойн.
Но Хаварт тревожно оглянулся:
– Вот-вот. Слишком мало дохлых рыжиков, на мой вкус. Куда они все попрятались, гниды?
– В землю затянуло, когда окопы закрылись? – предположил Леудаст.
– Надеюсь, – ответил капитан. – Потому что иначе мы с ними очень скоро столкнемся, и они нам вряд ли будут рады.
– Да пожри их силы преисподние! – ругнулся Леудаст. – Мы им тоже не были рады!
Он бежал, спотыкался и бежал дальше, недоумевая, как же глубоко укрепили рыжики свои позиции: траншеям, и огневым точкам, и брустверам не было конца.
А потом, как и опасался Хаварт, из окопов, не тронутых ункерлантским заклятием, посыпались альгарвейские солдаты. Дальше стало тяжелей.
Вместе со своим взводом Тразоне вытянулся по стойке «смирно» перед казармами в Аспанге. Вдоль строя шел майор Спинелло, сжимая в руке коробку с медалями. Перед каждым солдатом он останавливался, прикалывал к мундиру медаль, шептал пару слов на ухо, целовал в щеку и двигался дальше.
– За то, что пережил эту клятую зиму, – промолвил он, когда очередь дошла до Тразоне, приколол медаль на положенное место и перешел к стоявшему рядом Кловизио.
Наконец все получили свои награды, и Спинелло ушел.
Тразоне пригляделся к своей награде. На медали была выбита карта восточного Ункерланта и два слова: «ЗИМНЯЯ ВОЙНА». Солдат похлопал по плечу сержанта Панфило:
– Ну не здорово ли? Теперь и мы получили свои знаки почетных отморозков.
Панфило расхохотался, но тут же посерьезнел:
– Мертвецы только теперь начинают оттаивать. Если хочешь поменяться местами с одним из них, едва ли он станет возражать.
– Благодарю покорно, сержант, мне и на этом свете неплохо, – отозвался Тразоне. – Но и через двадцать лет, стоит мне глянуть на эту драную медяшку начищенную, как у меня будут мерзнуть ноги и во рту встанет вкус подтухшей бегемотины. Когда я доберусь, наконец, домой, я об этом скорей захочу забыть, а не вспоминать.
– Это сейчас, – согласился Панфило. – Но ты вспомни, сколько раз тебе доводилось слышать от ветеранов Шестилетней войны обо всем, что им довелось пережить?
Тразоне хмыкнул. В словах сержанта слышен был отзвук неприятной истины.
– Вот и хорошо, – пробормотал он. – Мой старик меня донимал своими байками, ну так и у меня будет повод своих детей донимать. Если они у меня будут.
Он покосился на запад, откуда в сторону Аспанга все еще летели ункерлантские ядра. Враг стремился лишить его возможности что-либо поведать детям. Но пока – безуспешно.
Когда солдат проснулся следующим утром до рассвета, ему показалось вначале, что ункеры каким-то образом подтащили ядрометы достаточно близко, чтобы открыть огонь по самому городу. Но громовые раскаты, как он понял вскоре, неслись не с запада, а с юга и, хотя разрывы сливались друг с другом, грохот их казался отдаленным.
– Что случилось? – спросил он, подавляя зевок и спустив ноги с койки. – Ункеры зашевелились или мы что-то на юге задумали провернуть?
– Никто мне про наступление на юге не докладывал, – ответил сержант Панфило, – пока, во всяком случае. Знаю, что мы перебрасываем туда солдат, но так рано наступать не планировали.
– Значит, ункеры, – заключил Тразоне. – Не смогли нас из Аспанга в лоб вышибить – так решили с тылу зайти. Мужеложцы, одно слово.
Панфило хмыкнул.
– Ну да. А нам теперь выяснять – что там творится. Если ничего у них не выгорит – сидим спокойно. А вот если получится – тут уж нам придется отрабатывать жалованье.
– А то сейчас мы на водах прохлаждаемся, – фыркнул Тразоне. – Приезжайте в благодатный Аспанг! Жемчужина южного Ункерланта – всего лишь восемь месяцев зимы в году! Наша погода вам не по душе? Подождите, дальше будет хуже!
– Если ты не заткнешься, тебя закатают на гауптвахту, – пробурчал Панфило. – В такой несвятой час орать на весь барак…
Весь день Тразоне то и дело прислушивался – не стихнет ли гром канонады на юге, но разрывы не утихали, а становились только громче и ближе. Выводы солдат делал сам. Незаметно и молча он собрал вещмешок, чтобы, как только прозвучит приказ, вскинуть его на плечо. Остальные ветераны, заметил он, поступили так же.
На следующее утро в казарму ворвался как всегда энергичный майор Спинелло.
– Пошли, пошли, пошли! – заорал он. – Мальчики Свеммеля разбушевались, так что нам придется поучить их хорошим манерам!
Он орал на тех, кто не был готов выступить сию же секунду, и на тех, кто был готов – за то, что те не предупредили товарищей. Это означало, что младшие офицеры и сержанты тоже подняли шум. Впрочем, если они хотели выгнать батальон на холод сей же момент, шуметь следовало раньше. На Тразоне никто не орал, потому что солдат уже был готов выступить. А даже если бы и орали, ветерану это было как с гуся вода – и не такого наслышались.
Подгоняемые языкастым Спинелло, солдаты добрели до становой станции и забрались на платформы, видавшие лучшие времена.
– Нам приказано ударить ункерлантцам во фланг, – объявил майор, пока шла погрузка. – Мальчики Свеммеля берегут свои тылы, точно девственники, – вот мы им и вставим фитиля в слабое место.