Когда пришло время класть трубку, он явно вздохнул с облегчением.
Я потратил еще несколько минут, чтобы записать на всякий случай основные тезисы профессора. Глядишь, пригодится. И потом, если что, можно будет показать Би, как я честно занимаюсь всеми свалившимися на меня делами. В мире идей мне не пришлось бы тратить время на подобные глупости, но еще никто не осмелился утверждать, что Платон определил бы мир Конфедеральной бюрократии как мир идей.
Я спросил хронометр, который час. Оказалось, уже полпятого. Да, насыщенный день. Что ж это такое? Никак не удается добраться до «Точных инструментов Бахтияра». Ладно, хорошо хоть в долину Сан-Фердинанда съездить успел. «Может, завтра?» – сказал я себе и сделал пометку в блокноте. Кстати, не забыть бы еще позвонить Тони Судакису. Расследование настолько запуталось, что я до сих пор не успел толком заняться самой Девонширской свалкой. Судакис, наверное, решил, что я свалился с края Земли. Впрочем, не думаю, чтобы это его сильно огорчило.
До конца рабочего дня оставалось полчаса. Вместо того чтобы заняться полезными делами, я выглянул в окно узнать, как там суккубы. Они все еще толпились у входа, и движение, и без того всегда напряженное на Уилширском бульваре, почти остановилось. Может, удастся проскочить переулками на юг к бульвару святой Моники, а там уже выбраться на скоростную магистраль?
Хороший план. Он просто обязан был сработать: улица Ветеранов запружена народом на севере, потому что с той стороны нельзя поворачивать на Уилшир, но движение на юге поспокойнее. Я был страшно доволен собой – на сей раз, решил я, у меня есть все шансы победить дорожную сумятицу.
Должно быть, существуют особые зловредные гремлины, которые подслушивают подобные мысля, хоть чародейская наука их до сих пор и не обнаружила. Я как раз пристегивал ремень безопасности, когда на улице Ветеранов показался священник. В мгновение ока все суккубы, толпившиеся на Уилширском бульваре, бросились за ним в погоню, потрясая всем, что у них имелось (и поверьте мне, имелось у них – ого-го!), и выкрикивая такое, от чего даже у меня уши загорелись. А ведь кричали-то не мне.
Суккубы, конечно, обожают травить священников, так уж оно повелось с самой зари христианства. К тому же святые отцы, как известно, будучи простыми смертными, тоже поддаются искушению. А суккубы – весьма искусные искусительницы.
В Уэствуде, как правило, стоянки не найти. Но этого священника, видимо, хранил Господь, потому что он исхитрился отыскать клочок обочины для своего ковра. Суккубы завизжали от восторга и помчались к нему, уверенные, что нашли еще одного грешника в клерикальном воротничке.
Они жестоко ошиблись. Священник остановился вовсе не для того, чтобы пофлиртовать с суккубами, он обрушил на дьяволиц огонь и расплавленную серу. Самым мягким эпитетом, найденным святым отцом для эфемерных созданий, было «волчьи суки». Потом в ход пошли «исполненные гордыни», «тщеславные», «похотливые», «безнравственные» и «непостоянные в любви». Что до последнего, то по отношению к суккубам это все равно что назвать океан лужей. Короче, он честил их вдоль и поперек. Тем временем мужская половина водителей, продолжая пялиться на суккубов, ринулась на улицу Ветеранов, и последняя свободная трасса тут же оказалась надежно закрыта.
Поначалу суккубы не поверили, что священнослужитель не шутит. Они прекрасно понимали, как люди дорожат своей работой, и знали, что слишком многие привыкли на публике осуждать то, чем занимаются втихую. Поэтому они продолжали прижиматься к священнику, гладить его, целовать его руки, щеки и кружок тонзуры, не обращая ни малейшего внимания на его яростные крики.
И вот тогда-то он вытащил бутыль со святой водой. Визг суккубов перешел в вой. Они кинулись врассыпную, как, простите за выражение, черти от ладана. А священник с не пострадавшей, несмотря на растрепанную одежду, добродетелью взобрался на свой ковер и полетел прочь.
Он удалялся не спеша и с достоинством. Единственный проход на улицу Ветеранов уже стремительно заполнился народом. Ковры тащились медленно-медленно. Я, конечно, не вправе даже мысленно оскорблять человека, облеченного саном, особенно такого, кому удалось героически устоять против искушения. М-да, и какого искушения! Ох… Но я ничего не мог с собой поделать. Появись он ну буквально на пять минут позже, я без проблем добрался бы до шоссе. А теперь вот приходится маяться в очередной пробке! Тут даже святой бы не выдержал.
Домой я пришел гораздо позже, чем хотелось бы, и притом в гораздо более мерзком расположении духа. Бывает же! Но после бутылочки доброго эля и отбивной мое отношение к жизни несколько изменилось. Я знал, что может улучшить его еще больше, – и позвонил Джуди.
– Ой, как я тебе завидую! – воскликнула она, услышав, что я побывал в добровиртуальной реальности и свиделся с Эразмом. – Мы как раз сегодня обсуждали это на работе. И все решили, что это – самое огромное достижение магических наук после эктоплазменного клонирования.
– Я и не думал, что это настолько важно, – признался я.
Посмотрите, как изменили нашу жизнь микробесы. Детекторы заклинаний, телефоны, эфирники – словом, все, о чем наши деды и мечтать не могли. При мысли о том, что нас опять ждут подобные изменения, – возможно, даже быстрее, чем раньше, – у меня аж голова закружилась.
Но Джуди воскликнула:
– Ой, Дэвид, еще как важно! Через двадцать лет жизнь станет совсем другой. Мы придумаем много-много способов применения добровиртуальной реальности. Ты только подумай, сколько задач сегодня стоит перед прикладной магией!
– Спроси меня, какая из них самая трудная, – ответил я. – Люди слишком многого хотят, а заклинания все усложняются и усложняются. А чем сложнее заклинание, тем больше вероятность ошибки.
Кстати, некоторые из этих ошибок приводят к весьма печальным последствиям. Вот, например, «Объединенный Кобольд», работая в Индии, несколько лет назад заставил Ракшаса вместо питьевого гнать древесный спирт. По ошибке, конечно. И что в итоге? Сотни людей погибли, тысячи две ослепли. И все из-за одной маленькой неточности, допущенной при переводе заклинания с латыни на санскрит. Эти индуистские демоны по-латыни, видите ли, не понимают.
– Ты, конечно, прав, – согласилась Джуди, отвлекая меня от горестных размышлений. – Но подумай, что произойдет, если какой-нибудь маг сможет моделировать свои разработки в добровиртуальной реальности. Вследствие природы этого пространства количество ошибок резко снизится. В идеале оно должно бы упасть до нуля… Хотя нет, боюсь, это противоречит принципам теории ошибок. И все же…
– А я об этом даже не подумал, – признался я. – Мне только казалось, что это самый удобный способ общения с духом, который слишком слаб, чтобы проявиться в нашем мире. – Я вспомнил, как эти гады мучили несчастного Эразма. Впрочем, Джуди об этом лучше не знать.
– Как здорово, – сказала Джуди, – что я скоро получу степень и не буду больше заниматься правкой и редактированием. Попомни мои слова: резкое повышение точности, которое придет с добровиртуальной реальностью, лишит работы многих людей моей профессии.