– Я могу спросить переплывших Стуру ночью рабов, приказали ли им ментеше сделать это именно ночью.
– А если они скажут, что нет, или ты не сможешь расспросить их? Как ты узнаешь, что Низвергнутый отдал им прямой приказ?
Колдунья вздохнула.
– Я могу спросить их и об этом, но мне не хотелось бы использовать для этого колдовство. Мне и так уже повезло дважды. А вот рабу – нет. В следующий раз может не повезти мне.
– Да, я понимаю, и не буду просить сделать то, что сможет тебе навредить. Хотя мне очень хотелось бы все знать. – Он задумался, потом спросил: – Ты можешь использовать заклинание правды, чтобы убедиться в искренности рабов?
– Можно попробовать. Тогда мне не придется открыто противодействовать колдовству Низвергнутого, а именно этого я пытаюсь избежать.
На следующее утро в сопровождении стражников Грас и колдунья вернулись к амфитеатру. Охранники подвели к ним рабыню. Женщина посмотрела на Алсу спокойным, отсутствующим взглядом и рассеянным жестом пригладила грязные жидкие волосы.
«Именно отсутствующим, – подумал король. – Если бы у нее не отсутствовала большая часть разума, она бы так не смотрела».
– Почему ты переплыла Стуру? – Алса начала с привычного вопроса. – Почему ты оказалась в Аворнисе?
Рабыня молча смотрела на нее, потом ее грязное, испещренное морщинами лицо напряглось.
– Должна была, – сказала она наконец скрипучим от редкого использования голосом.
– Понятно. – Волшебница коротко кивнула, словно разговаривала с человеком, полностью владеющим разумом. – А почему ты была должна?
Лицо рабыни напряглось еще сильнее. Она словно обдумывала, как следует ответить.
– Мне приказали, – сказала она на древнем аворнийском диалекте с шипящим акцентом, определенно позаимствованным у правивших на южном берегу реки ментеше.
– Вот как! – Волшебница повернулась к королю. – Мы сможем кое-что узнать, если нам повезет. Я готова применить заклинание.
– Хорошо! – Грас не скрывал своей радости.
– Надеюсь, все обойдется, но не забывайте, что случилось с тем рабом. – Она начала делать руками пассы, задавая вопросы рабыне. – Кто приказал тебе отправиться сюда?
– Он приказал, – мгновенно ответила женщина. Алса пробормотала что-то, более подходящее портовому грузчику, а не колдунье.
– Попробуем еще раз, – сказала она и повторила серию пассов. – Кто он?
– Тот, кто приказал.
Колдунья пробормотала еще что-то, но громче. Рабыня не обращала на нее внимания, просто смотрела на свои руки, морщинистые и покрытые шрамами из-за многолетнего тяжелого труда. Алса сосредоточилась.
– Пока женщина говорила правду, – сообщила она Грасу. – Беда в том, что эта правда не приносит нам никакой пользы.
– Она говорит так умышленно?
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Если она, вернее, колдовство внутри нее, пытается играть со мной... Не могу представить себе большей обиды.
– А что ты можешь предпринять?
– Не знаю. Именно поэтому обида столь сильна. – Она повернулась к рабыне. – Тебе приказал отправиться сюда смертный человек? – Женщина покачала головой. Алса немного повеселела. – Тебе приказал отправиться сюда человек, который не является смертным? – То же движение.
– Должен быть либо тот, либо другой, – сказал Грас.
– Кто знает, когда имеешь дело с Низвергнутым. – Алса повернулась к рабыне и глубоко вздохнула. – Низвергнутый приказал тебе оставить свой дом и уйти в Аворнис?
Колдунья заметно напряглась, ожидая ответа рабыни. Грас не мог ее в этом винить, помня, чем закончился сеанс магии в королевском дворце и как умер раб рядом с амфитеатром в Куманусе. Женщина усмехнулась, но ее лицо не озарилось радостью, скорее, стало напоминать череп со сверкающими глазами.
– Я знаю, – прошептала она и кивнула. – Да, я знаю.
– Тогда скажи мне, – приказала колдунья. Но женщина только продолжала пристально смотреть на нее, обнажив кривые зубы, несколько из которых были сломаны. Губы Алсы крепко сжались: ее возмущало открытое неповиновение. – Призываю тебя именами богов, именами короля Олора и королевы Квилы, говори.
Усмешка исчезла с лица рабыни, сменившись оскалом ненависти.
– Их имена ничего не значат для меня. Ничего! Даже еще меньше! – Рабыня неожиданно заговорила звучным баритоном, который на мгновение напомнил о покойном Букко. Король невольно потряс головой. Архипастырь, наверное, дорого заплатил бы за обладание таким голосом, каким сейчас говорила рабыня. – Они низвергли меня с принадлежащего мне по праву престола. Они выгнали меня сюда. Сказали, что небеса принадлежат им. Значит, этот мир принадлежит мне. Они играют со мной на свой страх и риск. Настанет день, и я увижу их в их собственном жилище, которое принадлежит и мне. Тогда они узнают, что напрасно играли со мной.
После этого взрыва гнева рабыня закрыла глаза и обмякла на руках стражника. Впрочем, она дышала, и Грас сумел нащупать пульс, схватив ее за запястье.
– Ты получила ответ? – спросил он Алсу дрожащим голосом, почувствовав некоторую гордость оттого, что смог говорить вообще.
– Не знаю, – ответила она, и у нее тоже дрожал голос. – Я знаю, что через нее с нами разговаривал Низвергнутый. Кто может усомниться в этом? Неужели падший бог лично заставил бежать ее на север? Пребывал ли он сам или часть его сущности в рабыне все это время? Знает ли он, о чем мы спрашивали ее? У меня нет ответов на эти вопросы.
– А твое заклинание правды? – спросил Грас.
– Что? – не поняла Алса. – Думаю, она... или Низвергнутый ее устами говорил правду. Но он не ответил на заданные вопросы.
– Гм. – Король задумался. – Да, ты права. Но женщина... вернее, Низвергнутый говорил правду?
– Да, насколько я понимаю. Заклинание никогда не подводило меня.
– Неужели боги действительно ничего не значат для Низвергнутого?
Если это действительно было так и Низвергнутый обладал такой же безграничной властью на земле, как боги – на небесах... Если это действительно было так, какой смысл в борьбе? Абсолютно никакого.
Но колдунья покачала головой.
– Он сказал, что их имена ничего не значат для него. Думаю, это соответствует истине. Но именно он часто искажал истину. Крайне осторожно относитесь к нему и его словам, ваше величество. Их имена могут ничего не значить для него, но не их сущность. Грас поежился.
– Надеюсь, ты права. Если ты ошибаешься... если ты ошибаешься, у нас не остается надежды победить его, верно?
Алса пожала плечами.
– Какая разница? Если Низвергнутому удастся когда-нибудь подчинить себе Аворнис, все мы станем рабами. Можете относиться к этому так, как вам заблагорассудится. Лично я предпочла бы смерть. По крайней мере, в этом случае я не оказалась бы в его власти.