– Если бы у него был Скипетр милосердия, это не имело бы значения, – заметил Грас.
Никатор нахмурился.
– В то время, когда последний король Аворниса владел им, в горах не было ни одного фервинга. Низвергнутый похитил его до того, как они прошли с равнин на востоке.
– Я знаю. Это всем известно, как, впрочем, и то, что Низвергнутый не может воспользоваться скипетром.
– То, что маленький мальчик окажется на поле битвы, не может компенсировать его отсутствие, – заметил Никатор.
– Это может быть его желание, – возразил командор.
– Вряд ли, – не согласился Никатор. – Я не хотел бы встретиться лицом к лицу с фервингами, когда король Дагиперт в гневе. И никто в здравом уме не захочет. С Ланиусом, должно быть, что-то не в порядке, если он так рвется в бой.
Прежде чем его старый боевой товарищ успел ответить, дозорный позвал их и показал на берег Туолы, где одетый в лохмотья человек, который мог быть с равным успехом аворнийцем или фервингом, махал им рукой. Лошадь под ним едва стояла на ногах от усталости. Грас приказал галере остановиться и окликнул незнакомца:
– Кто ты и что тебе от нас нужно?
– Проклятье! Я же граф Коракс! – заявил оборванец таким тоном, словно все должны были знать, кто он такой. – Я был с поручением у херулсов в дальней части Бантианских гор.
– Ясно, – отозвался Грас и отдал приказ морякам спустить шлюпку, чтобы доставить графа на «Выдру».
Прежде чем отчалить, один из моряков спросил:
– Что делать с лошадью, командор?
– Если вы сможете погрузить ее в лодку, отлично, – ответил Грас. – Если нет, не думаю, что Коракс будет по ней скучать.
Лошадь пришлось оставить. И спустя несколько минут Коракс вскарабкался на борт галеры. Несмотря на оборванный вид, он продолжал вести себя с высокомерием аворнийского дворянина, как будто «Выдра» была в его полном распоряжении, как чуть раньше – лошадь.
– Доставьте меня в столицу Аворниса, чтобы я мог немедленно переговорить с советом регентов, – сказал он.
Грас покачал головой:
– Сожалею, ваше превосходительство, но я не могу сделать это.
Граф Коракс побагровел. Он не привык, чтобы ему возражали.
– Это еще почему?
– По той причине, что я несу караул, – ответил Грас. – Я могу доставить вас в ближайший город и достать лучшую лошадь, чем та, которая была у вас, и это – все. К тому же регенты или, по крайней мере, королева Серфия сейчас не в Аворнисе.
– Где же они? – спросил Коракс. – Где бы они ни были, вы должны меня туда доставить.
Казалось, он едва сдержался, чтобы не добавить крепкое ругательство.
– Это тоже не в моих силах. – Командор покачал головой.
– Да что ты вообще можешь сделать? – прорычал Коракс.
– Я могу сообщить вам, что королева Серфия отправилась в поход против фервингов, – ответил Грас, – и король Ланиус вместе с ней. И еще я могу сделать для вас то, что уже предлагал, – отвезти в ближайший город и найти лошадь. Армия находится там, куда речные галеры пройти не могут.
Коракс перестал сдерживаться – в течение нескольких минут ничто не могло унять его ярость, он набирал побольше воздуха в легкие и продолжал изрыгать проклятия. Наконец ему удалось немного успокоиться и выдавить из себя:
– Мне необходимо встретиться с королевой.
– Ваше превосходительство, я понимаю, что это не терпит отлагательства, – терпеливо произнес командор. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Но этого недостаточно, – не унимался граф.
– Скажите, пожалуйста, граф Корвус не приходится вам родственником? – спросил Грас.
Коракс удивленно заморгал.
– Да, он мой брат. Почему ты спросил? Ты знаешь его? Я не слышал, чтобы он упоминал твое имя. – В его голосе сквозило презрение.
– Мы однажды встречались, много лет тому назад, – сказал Грас, – и я много слышал о нем.
Он не стал добавлять, что это были за сведения. Судя по всему, Коракс был такой же грубый и неприятный человек, как его брат.
Но Коракс был не способен понять столь тонкие намеки.
– Не сомневаюсь, что ты слышал о нем. Каждый аворниец должен знать нас.
Нос «Выдры» нырнул в воду, и ему пришлось ухватиться за леер.
Никатор спросил:
– Что насчет херулсов?
– Какое тебе дело? – Вельможа посмотрел свысока на офицера речной галеры.
– Ну, поскольку мне предстоит воевать, я хочу знать, насколько серьезной будет схватка, – ответил Никатор. – Если херулсы атакуют его с тыла, король Дагиперт не сможет воевать с нами так, как если бы они сидели, сложа руки.
Граф некоторое время обдумывал язвительный ответ. Грас неохотно дал ему возможность собраться с мыслями. Наконец Коракс процедил сквозь зубы:
– Ты беспокоишься гораздо больше, чем тебе положено.
– Да, я всегда беспокоюсь, – ответил Никатор. – И ты прав, иногда слишком много.
В королевстве полно таких вздорных и надутых дворян, как Коракс и Корвус. Они делают все, что им угодно, особенно когда король Аворниса не в состоянии справиться с ними. Слишком многие в стране бессовестно набивали свои карманы, и некому было остановить их.
Как только они высадили Коракса в городке Ветерес, тот принялся кричать на командира береговой охраны, требуя немедленно подать лошадь. Грас взглянул на Никатора.
– Ты видишь? Он со всеми «ведет себя подобным образом.
В тот же день еще один всадник окликнул их с берега. Вокруг его руки была обмотана окровавленная тряпка.
– Фервинги! – выкрикнул он. – Фервинги перешли границу!
– В самом деле? – пробормотал командор. – Ни за что бы не догадался!
Разумеется, король Ланиус не представлял, что такое жизнь в походе. Тем более что она оказалась для него намного легче, чем для аворнийских солдат. В его палатке могла бы поместиться пара рот. Мальчик также не был уверен, что они едят ту же еду, что и он.
С другой стороны, никого из них не сопровождал в походе учитель, который был к нему менее строг, чем обычно. Он постоянно был настороже, и в его глазах читался страх. Наконец Ланиус не выдержал:
– Что-то не в порядке?
– Пока все в порядке, ваше величество, – последовал незамедлительный ответ, – но слишком много опасностей подстерегает нас по сравнению с королевским дворцом.
Первое время Ланиуса развлекал вид сельской природы. Он редко покидал дворец и никогда не выезжал за стены столицы Аворниса. Но спустя несколько дней пейзаж наскучил ему. В конце концов, это были лишь маленькие деревушки, поля и луга, на которых паслись овцы и лошади, виднелись островки рощиц и небольшие озерца. Вдалеке надо всем этим возвышались Бантианские горы. Ланиус начинал скучать по дому, особенно когда природа вокруг стала суровее, а продвижение замедлилось. Вот тут он и совершил ошибку, поделившись своими мыслями с матерью.