– Завтра я выведу вас из болота, а ты прогуляешься с Дашей до деревни. Если встретите наших мужиков, что-нибудь соврешь, не маленький. Ну что, Борис, по последней?
Бывают женщины, чья красота видна в любой одежде, даже в нищенских лохмотьях. Черняева, безусловно, относилась к их числу. Конечно, она давно забыла те годы, когда носила убогую рвань; в последнее время жизнь баловала Черняеву. Наряды, надеваемые Анастасией Леонидовной на работу или на какие-нибудь мероприятия, всегда были безупречны, они шли ей, как тонкая оправа бриллианту чистой воды. Но брата своего Черняева не стеснялась и встретила его в облегающем спортивном костюме, который не только подчеркивал достоинства фигуры, но и безжалостно выпячивал любые недостатки.
– Что-то случилось? – спросил Коровин, заходя в комнату.
– Садись, – указала ему Настя на угловой диван, на котором лежала, читая книжку, перед его приходом. – Все хорошо, все идет по плану. Именно поэтому я тебе и позвонила. Ты полетишь договариваться с местным начальством.
– Но почему я? – брякнул от неожиданности Григорий Адамович.
– Ну не мне же туда лететь. Или ты думал, что такими делами будет заниматься Волына? – ехидно спросила Настя.
– Разумеется, нет, – повысив голос, ответил Коровин, хотя именно так он и думал.
В душе Коровин надеялся, что Волына закроет вопрос традиционными для уголовного мира способами – запугиванием либо подкупом.
– Надеюсь, на сегодня ты исчерпал свою норму дурацких вопросов, – продолжала сестра. – Теперь слушай внимательно. У местной администрации возникла серьезная проблема. Знакомый тебе егерь…
– Да ты что! Я в глаза его не видел, только слыхал об этом убийце, – возмутился Коровин.
– Неважно. Главное, что егерь окончательно слетел с катушек и отправил на тот свет еще четырех человек. Но куда больше главу района печалит его решимость не пускать в заказник ответственных чиновников из области. Ты пообещаешь ему решить эту проблему, разумеется не за красивые глаза, – тут Настя изложила все подробности, которые полагалось знать Коровину. – Запомни хорошенько. Да, кстати, с тобой полетит Матрос, если что – поможет. Тебе все ясно?
– Кроме одного, сестренка. Зачем ты ввязалась в это дело? Мы-то с Волыной – понятно, из корыстных побуждений. А ты?
– Боишься, что, когда придет время делить добычу, я потребую свою долю? – усмехнулась Черняева.
– Об этом я пока не думал, – слегка покривив душой, ответил Коровин. – Мне просто интересно.
– Мне тоже интересно, почему я занимаюсь мужскими делами. Но ты ведь знаешь мою натуру. Если я задумала какое-то дело, то должна сама довести его до конца.
Она умолчала о главном. По первому замыслу Коровина Волыне отводилась роль прикрытия, своеобразного буфера между организатором аферы и государственной властью. Идея Черняевой перевернула все с ног на голову. Теперь уголовники непосредственно участвовали в операции, а Коровин становился лишним. В самом деле, зачем он? С местными властями прийти к консенсусу не может, в добыче рубинов мало что смыслит. Григорий Адамович оказался халявным ртом и опасным свидетелем. Анастасия Леонидовна поняла это слишком поздно и ради спасения брата стала неким передаточным звеном между Волыной и Коровиным. Тем самым она страховала Гришу в случае, если он сделает грубую ошибку. Его вину она была готова взять на себя, сказать, что не так поняла распоряжения авторитета. Кроме того, она продемонстрировала Волыне, что брат ей дорог и что, если авторитету важны услуги представительницы власти, он должен беречь близких ей людей.
Как существо разумное, Волына без слов разгадал желание своего очаровательного политика. Зная нравы братвы, он шепнул пару ласковых Матросу, и тот не пытался объяснить привычными словами “кто есть кто” жалкому фраеру. А ведь сделать это было элементарно, один вид бандита, его вызывающие манеры вселяли страх в душу Григория Адамовича. Вообще-то он был не робкого десятка, но отпущенной ему судьбой храбрости было маловато для общения с обитателями другого, извращенного мира, называемого уголовной средой.
* * *
Они остановились в уже привычной для Коровина гостинице. Разобрав вещи, Григорий Адамович отправился на поиски Наташи. Ему не повезло, по графику девушка выходила на работу следующим утром. Он раскрыл записную книжку, но так и не решился набрать номер ее телефона. Вдруг трубку поднимет кто-то из родителей девушки. И что ему тогда сказать, как представиться? Или просто буркнуть, мол, позовите Наташу. Но хорошо ли это по отношению к будущим теще и тестю? Коровин малодушно решил дождаться утра. В конце концов, он почти свободный человек. Вот переговорит с Драчом и может оставаться здесь хоть на неделю. Тут телефон зазвонил сам.
– Добрый вечер, – раздался очаровательный голос. – Могу я поговорить с Григорием Адамовичем Коровиным?
– Добрый. Он, то есть я.., вас слушаю, – сбивчиво ответил Коровин.
– Григорий Адамович, Василий Данилович примет вас завтра в одиннадцать ноль ноль. Всего хорошего.
Коровин положил трубку. Вот так, никакой самодеятельности, никаких липовых бумажек, как еще совсем недавно. Невидимые, но надежные связи сработали безотказно. Его записали на прием в удобное время и еще сообщили об этом.
– Да здравствует нерушимый союз государственного аппарата и уголовного элемента! – так бы в годы всесоюзных демонстраций с хорошо отрепетированным энтузиазмом воскликнул ведущий.
– Однако! – только и сказал Григорий Адамович. В назначенное время Коровин зашел в кабинет Драча.
– А, вижу, вижу, московский гость таки решился обратиться ко мне вместо Алексея Алексеевича.
"Удивительно, что он вспомнил о нашем разговоре. А может, ему напомнили?” – подумал Григорий Адамович.
Драч любезно усадил гостя. Все документы на его письменном столе были убраны, перед главой района лежали только лист бумаги и ручка. Тем самым Драч подчеркивал, насколько важен для него этот разговор.
– У вас появилась серьезная проблема, в районе действует маньяк, убивший пятерых человек. На вас давит начальство, вас критикует местная пресса, и в любой момент могут нагрянуть журналисты из Москвы. После этого вмешается центр. Он, скорее всего, решит вашу проблему, но скандал обретет всероссийский характер. Думаю, вы хотели бы это предотвратить.
– Хочу ли я? Да не просто хочу, а делаю все, что в моих силах. Пока, увы, безрезультатно.
– Мы готовы вам помочь, уважаемый Василий Данилович.
Драч в сомнении качнул головой. Облик москвича мало ассоциировался с той помощью, которая требовалась. Он походил на заводского работягу, урвавшего от жизни крупную халяву, а нужны были профи вроде южноамериканских “диких ангелов”, охотившихся на бежавших рабов в амазонской равнине.
– Мне уже помогали! Целый полк солдат. А егерь до сих пор жив-здоров и убивает, – сказал он.