– Мы получили крайне интересную картину, – забубнил генетик. Он стал возиться с проектором над головой, и наконец на белом экране возник кариотип хромосома Мириам.
Бедная Мириам, она превращалась в пачку карт и графиков. Но что они могли сказать о ее красоте?
О ее духе? Никогда Сара не встречала людей столь сильных духом, столь свободных и смелых. Сара решила, что переливание крови было на самом деле актом храбрости и любви. Мириам хотела передать свой дар человечеству.
В качестве реципиента она выбрала Сару, потому что та уже многое знала о процессе старения. Она сделала блестящий выбор. Все они очень ошибались в отношении Мириам. В каком-то смысле они не имели права мешать этому эксперименту, как не имели права и задерживать Мириам. Она была просто добрым гением человечества, если не более того. К ней следовало отнестись с доверием, а не с подозрительностью и, разумеется, обойтись без жестокостей принудительного заключения.
И если переливание крови – акт смелости, попытка передать людям великий дар, то разве она, как реципиентка, не должна быть храброй?
Стоит ли думать о замене крови!
От нахлынувшего на нее голода Сара чуть не задохнулась. И Том, и Хатч – оба смотрели на нее. Ей удалось изобразить улыбку. «Мириам знает, как мне помочь, – думала она. – Никогда бы она такого не сделала, если бы не знала».
Ее ушей снова достигло бормотание генетика:
– В завершение цитологического анализа, мы окрасили G– и Q-полосы. На образце представлен небывало большой для высших млекопитающих хромосомный набор – шестьдесят восемь хромосом. Трисомии, каких-либо разрывов или транслокаций не обнаружено.
Сара едва могла усидеть на месте. Если бы они пошли ей навстречу, Мириам, вероятно, давно бы уже помогла ей в отношении этого ужасного голода. Он был сильнее, чем простой аппетит. Саре хотелось не еды. Это было похоже на какую-то пагубную привычку. Голод. Господи, помоги.
– Оба плеча хромосомы "р" и "q" – одинаковой длины. Это невероятное открытие. Присутствует поверхностное сходство с человеческой хромосомой, но только в самых общих чертах. Однако наблюдается сильное сходство с хромосомной морфологией приматов.
Заткнись, болтливый сукин сын.
– Еще одну проблему представляет половой аспект. Я бы усомнился, что половая жизнь представителей данного вида сходна с нашей или с жизнью других приматов, если уж на то пошло. Неопределенность, заключающаяся в шестидесяти шести хромосомах, XXY трехраздельный генотип несомненно говорят о присутствии признаков как мужской, так и женской конституции в одной и той же личности. В качестве следующего шага нашей работы я бы порекомендовал тщательное исследование половых органов.
Это и решало дело. Она не могла смириться с мыслью, что Мириам будет привязана к какому-нибудь столу, а этот сукин сын будет исследовать ее органы. Она вскочила, Том тоже начал было вставать. Мгновение она чувствовала себя загнанной в угол. Ей необходимо было подняться наверх!
– Расслабься, – сказала она по возможности спокойно. – Нужно ли устраивать панику, если я схожу в туалет?
Один Хатч последовал за ней. Они бок о бок пошли по коридору. Ему, казалось, тоже нужно было в комнату для мужчин. Сара подождала, пока он туда зайдет, и затем направилась к лестнице. На площадке она задержалась. Как она и ожидала, спустя мгновение Хатч появился в дверях. Она поняла, что им придется заняться особо. Они стояли лицом к липу. Он предостерегающе поднял руку. Она не была уверена в результате, однако где-то читала, что удар в висок может оглушить человека.
Сжав кулак, она ударила его. Глаза Хатча закатились, он съехал на пол.
– Извините, – сказала Сара. Она ненавидела жестокость.
Перепрыгивая через три ступеньки, она понеслась наверх.
* * *
Том не мог сдержать возбуждения, одно открытие следовало за другим. Результаты были великолепны. Они все добьются признания. Необычайные открытия. Известность. Это походило на рождественский праздник. Нет, даже лучше.
Потребуется еще две-три недели, чтобы тщательно изучить Мириам, и они будут готовы представить свои результаты широким кругам общественности. Об открытии нового вида будет объявлено одновременно с заявлением об открытии лекарства от старости. По-видимому, тело Мириам вырабатывало во сне тот самый липофусциновый ингибитор, который в течение короткого времени присутствовал в крови Мафусаила, перед тем как у него наступил кризис Разница заключалась в том, что у Мириам не было таких кризисов. Они разберутся, в чем тут дело, – это лишь вопрос времени.
Он вспомнил о камере на отделении психиатрии. Принудительное заключение. Неприятная, но необходимая мера.
Хатч ворвался в комнату, нарушив как ход мыслей Тома, так и ход всего собрания, когда с силой распахнутая дверь грохнула о стену. Хатчу не было необходимости что-либо говорить, все сразу поняли: что-то случилось с Сарой.
– Куда она пошла? – услышал Том голос Чарли Хэмфриса.
Том подождал, пока Хатч выдохнет: «На лестницу», и исчез.
Он несся на шестнадцатый этаж. Он ворвался в приемную, и служитель испуганно вскочил из-за стола с дубинкой в руке.
– Доктор Робертс здесь?
– Господи! Вы как на пожар.
– ОНА ЗДЕСЬ?
– Сейчас посмотрим. Она записалась и прошла в комнату четырнадцать минут десять назад. Вышла через три минуты.
– Черт побери! – Он расписался в журнале, подождал, пока служитель позвонит охраннику, бросился к двери Мириам. Охранник сидел на стуле у стены.
– Откройте!
Охранник, подняв глаза, узнал Тома.
– Ни звука с тех пор, как ушла доктор Робертс. – Он отпер дверь и широко ее распахнул.
В комнате было холодно от ночного воздуха. Зиял темный проем окна, решетки на нем не было.
– Сара уходила одна?
– Да. Минут пять назад, не больше. Она ничего не сказала.
Том подошел к окну. Он не смог бы спуститься вниз или взобраться этажом выше, если бы вылез отсюда. Но Мириам, очевидно, смогла, потому что ее здесь не было.
* * *
Мириам быстро шла по Центральному парку, направляясь к Вестсайду. Она буквально зверела от голода. К тому времени, когда пришла Сара, она уже сорвала решетку с окна. И это было очень кстати. Саре хотелось, чтобы ее обняли. Но Мириам не могла себе настолько доверять – по крайней мере в таком состоянии. Она пообещала страдающей Саре, что поможет ей, и назначила встречу в своем доме через полчаса. Затем она спустилась по стене на боковую дорожку, в то время как Сара, высунувшись из окна, наблюдала за ней.
Она бежала по Шип-Медоу; скалы зданий вздымались, поблескивая, за мрачными силуэтами деревьев. За полчаса ей многое нужно было успеть сделать.
Выскочив из парка, она замедлила бег. Теперь она шла быстро, пересекла Семьдесят шестую улицу и стала считать дома, выискивая тот, куда ей нужно было попасть.