Мельник наклонился и, крякнув от натуги, одним плавным движением вынул коробку из багажника. Он заметил, что обращается с ней как со взведенной бомбой, готовой рвануть в любую минуту, и криво улыбнулся: подумаешь, напугали… Если рванет, все равно ничего не почувствуешь — ни страха, ни боли, ни черта. Просто не успеешь. Зато будешь свободен — раз и навсегда…
Он локтем захлопнул крышку багажника и, скрипя ступеньками, понес коробку в дом. На ходу Мельник прикидывал, куда бы понадежнее спрятать эту хреновину, так, чтобы и на виду не торчала, и мыши до нее не добрались. Хранить коробку у себя на даче ему предстояло целую неделю, а за такой срок обнаглевшие грызуны могли превратить ее черт знает во что. Если в коробке взрывчатка, это бы еще куда ни шло — вряд ли мыши станут жрать тротил. А если фальшивые баксы или, к примеру, наркота? Мельник представил себе сначала мышей, которые, исходя пеной, валяются по всей даче и пачками подыхают от передозировки, а потом и Беслана, бешено вращающего глазами, машущего своей неразлучной «тэтэшкой» и орущего на весь дачный поселок: «И-гдэ мой кокс, слушай, да?! Куда дэвал, говори, ишак!».
Мельник ловко поддел носком ботинка нижний край приоткрытой двери, потянул на себя, и дверь с протяжным скрипом открылась настежь. Он переступил порог, зацепившись оттопыренным локтем за косяк, и вдруг услышал приближающийся шум автомобильного двигателя. Судя по звуку, движок был бензиновый, довольно мощный, и работал он на весьма высоких оборотах. Во дает, подумал Мельник. По здешним дорогам только на такой скорости и гонять, особенно в темноте. Джип, наверное.
Мысль о джипе поселила в его душе тень беспокойства. Ему пришло в голову, что это может быть Беслан. Перспектива на ночь глядя решать какие-то вопросы с этим бешеным кавказцем Мельнику совсем не улыбалась. Не выпуская из рук коробки, он оглянулся и увидел пляшущий свет фар приближавшейся на приличной скорости машины. Рев двигателя нарастал, и очень скоро Мельник услышал металлическое уханье и лязг, с которыми та проваливалась в многочисленные ямы и налетала на еще более многочисленные кочки. Чокнутый, подумал Мельник. Неужели все-таки Беслан? Ишь, несется как угорелый…
Машина приблизилась к даче Мельника вплотную, но водитель даже не подумал притормозить. Напротив, он еще увеличил обороты. Мимо, решил Мельник, и в этот момент раздался ужасный грохот. Запертые на засов тяжелые, вросшие в землю створки ворот с гнилым треском вылетели вовнутрь, разбрасывая по всему двору обломки досок и комья вырванного с корнем дерна. Какая-то машина, показавшаяся Мельнику огромной, как грузовик, светя фарами, влетела во двор в вихре пыли и деревянных обломков, подпрыгнула на угодившей под колеса створке ворот, с глухим лязгом врезалась в багажник «доджа» и остановилась как вкопанная. Смятая крышка багажника отскочила и, печально скрипнув пружинами, встала вертикально.
Мельник не глядя швырнул на пол коробку (да хоть бы и тротил, все равно без детонатора не взорвется!), развернулся и, свирепея с каждым сделанным шагом, ринулся с крыльца.
Пыль все еще висела в воздухе едким облаком. Невредимые фары чужой машины наполняли это вонючее облако размытым сиянием. «Сука, — подумал Мельник, широко шагая через двор. — Сука рваная, позорная, один бампер на полштуки баксов потянет, не говоря уже обо всем остальном… Я у тебя эти баксы голыми руками из глотки вытащу вместе с гландами — через задний проход, блин, на фиг… Понакупят джипов, поужираются до поросячьего визга и беспредельничают, сук-кины дети…»
— Ну что, доездился, урод? — заорал он еще издали, так как уже убедился, что влетевшая к нему во двор машина принадлежала не Беслану. Беслан ездил на «паджеро», а это был, кажется, «лендровер», и притом далеко не новый. — Теперь на инвалидной коляске будешь ездить, козья морда! Да и то, если бабок хватит. А попал ты, мужик, по-крупному, не завидую я тебе…
— Прошу прощения, — вежливо перебил его водитель «лендровера», выходя из машины. — Действительно, неловко получилось. Это вы Андрей Мельник? Я к вам по делу.
Мельник задохнулся и несколько раз хватанул воздух широко разинутым ртом.
— Ты… Слышь, ты чего, совсем охренел? Какое еще дело? Да ты чего, а?.. Я тебя спрашиваю, козел, кто за ремонт платить будет?!
Незнакомец помахал ладонью перед лицом, разгоняя пыль. Он был невысок, сухощав и не производил впечатления опасного человека. Впрочем, пьяным он тоже не выглядел и никакой робости при виде разъяренного Мельника не проявлял. Это было странно, поскольку Мельник помимо физиономии уличного громилы имел соответствующее телосложение и весил сто десять килограммов.
— Да, вы Мельник, — деловито сказал незнакомец. — Другой такой рожи в радиусе двадцати километров не сыщешь. Как это вас угораздило купить здесь дачу? Тут ведь кругом сплошные художники, поэты, музыканты — словом, одни лохи, на шашлык некого пригласить. А насчет машины не беспокойтесь. Она вам больше не понадобится.
— Ты чего гонишь, сучара? — с угрозой спросил Мельник. — На кого ты наезжаешь, рыло твое бухое? Жить надоело? Так я тебе сейчас помогу…
Он ударил вполсилы — просто чтобы заставить этого придурка опомниться и перевести разговор в более конструктивное русло. Парень явно был не в состоянии отвечать за свои слова. Водкой от него, правда, не пахло, но в наше время можно запросто словить кайф и без водки, были бы бабки. Но, как бы то ни было. Мельник твердо намеревался получить свои денежки сполна — и за разбитую машину, и за ворота, и за моральный ущерб. Заодно он собирался выяснить, откуда этот умник знает его имя и как это у него хватило наглости, зная, с кем имеет дело, устроить такой цирк. Словом, Мельник ударил, целясь незваному гостю в грудь — не сильно, но резко и точно, как на занятиях по рукопашному бою.
Незнакомец с неожиданной легкостью уклонился от удара и для начала пнул Мельника в голень носком своего тяжелого армейского ботинка. Прием был примитивный, но очень действенный. Мельник запрыгал на одной ноге, шипя от боли, и тут же получил увесистый тычок в лицо раскрытой ладонью. Это было не столько больно, сколько унизительно. Незнакомец играл с ним, как кошка с мышью, — с ним, бывшим офицером ВДВ, ветераном Чечни!
— Дерись, — сказал незнакомец. — Что же ты, десантура? Дерись, черт бы тебя побрал! Я могу прикончить тебя и так, но мне будет приятнее, если ты хотя бы сделаешь вид, что дерешься.
Мельник тряхнул головой. Меньше всего он ожидал чего-нибудь подобного. В его душу начал понемногу закрадываться страх. Этот парень слишком много говорил о своем намерении убить его. Он ничего не требовал и даже ни о чем не спрашивал — просто вломился во двор сквозь запертые ворота и сказал: я тебя убью. И он был чересчур ловок для пьяницы или наркомана. Он был, пожалуй, чересчур ловок даже для трезвого, тренированного, прошедшего курс боевой подготовки человека…
«Чепуха, — подумал Мельник. — Он просто застал меня врасплох. Я не успел подготовиться, вот и схлопотал по ушам. Сейчас мы это поправим.»
Он собрался с духом, сконцентрировался, насколько это было возможно в данной ситуации, и ринулся в бой.