— Извини, но другого способа нет.
— Что со мной? — спросила Дубэ.
— Я же тебе сказал. У тебя большая рана — от одной лопатки до другой. Была бы она немного глубже — ты бы умерла.
Картина резни на поляне с новой силой встала перед ее глазами, вызвав спазмы в желудке.
— Ты потеряла много крови, и это беспокоит меня больше, чем сама рана.
— Так ты еще и жрец? — Дубэ хотела сказать это саркастическим тоном, но у нее плохо получилось.
— Я немного знаю искусство жрецов. Надо бы позвать кого-то из них…
— Нет!
Дженна растерялся.
— Ты подумай: я зашил тебе рану, но я же — самоучка, а рана может воспалиться.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал о происшедшем. Сходи за Тори.
— За кем?
Дубэ объяснила ему, сказала, что нужно попросить.
— Опиши ему как следует положение, но ни в коем случае не называй моего имени.
— Не понимаю — почему…
— Потому что я так тебе сказала.
Дженна мог только согласиться и отправился с поручением.
Дубэ приподнялась и посмотрела на поднос: полная миска ячменной похлебки, кусок хлеба и половинка желтого яблока. Может быть, все это было последней едой у Дженны. Он отдал все, что у него было, зная, что ей нужно есть, чтобы как можно скорее поправиться.
Она посмотрела на коричневатую похлебку, но ей тут же привиделась миска, полная крови. И Дубэ в ужасе отвела взгляд.
— Вчера вечером я не стал настаивать, но сегодня утром ты должна поесть.
Конечно же Дженна был прав, но Дубэ казалось, что все вокруг пахнет кровью. Несмотря на это, чувствовала она себя лучше.
Она провела ночь в окружении призраков, это была адская ночь, ее немного лихорадило, и все-таки ей стало лучше.
С большим трудом ей удалось повернуться и лечь на спину. Она взяла миску с молоком из рук Дженны. Стоило ей вдохнуть запах еды, как желудок отказался принимать ее. У нее во рту до сих пор оставался вкус крови того несчастного торговца. Дубэ закрыла глаза и, стараясь не вдыхать жирный запах молока, выпила все залпом.
— Ну вот, молодец, такой ты мне больше нравишься. Но я не понимаю, почему у тебя все время болит желудок… — сказал Дженна.
— Ты был у Тори?
Дженна кивнул и встал. Он вышел в другую комнату и вернулся, неся большой флакон, наполненный маслянистой зеленоватой жидкостью.
— Он мне дал вот это и сказал, что надо смазывать рану три раза в день.
Оливковое масло и сок фиолетовой травы. Она знала это зелье, если бы она вчера лучше себя чувствовала, то сама могла бы объяснить Дженне, как его готовить.
— Он сказал, сколько времени понадобится?
— Три-четыре дня, чтобы ты могла вставать, а потом около недели, чтобы затянулась рана. Я бы сказал, что за десять дней смогу поставить тебя на ноги.
Дубэ раздраженно махнула рукой: слишком долго. Самым главным для нее было понять: что произошло в лесу. Что случилось за эти несколько ужасных минут? Кто был тот дух, что вселился в нее? И почему?
Уже на третий день Дубэ начала вставать. Дженна, как мог, пытался отговорить ее, но девушка оставалась непреклонной. Было совершенно ясно, что ей тесно в стенах дома, что она только и думает о том, как бы уйти.
— Мне кажется, что я не так уж плохо с тобой обращаюсь… или нет? — немного обиженно сказал Дженна, но Дубэ не отвечала. Дело было не в этом. Она ни к кому не могла привязаться — из-за своего характера убийцы и из-за постоянного бегства. То, что случилось на поляне, еще больше углубило пропасть между ней и обычными людьми.
Однажды Дженна вернулся домой в странном настроении. Вопреки своим привычкам, войдя в дом, он не пошел сразу же к Дубэ, а остался заниматься своими делами в другой комнате. За ужином они оба молчали.
Дубэ не обратила на это внимания. Она уже решила, что на следующий день уйдет, и поведение Дженны только облегчало ее задачу.
Они отправились спать в таком же тягостном молчании. Несколько минут Дубэ оставалась в полной темноте и вдруг увидела силуэт Дженны в приоткрытом дверном проеме.
— Сегодня я слышал одну историю. О ней говорили все в городе.
Дубэ не пошевелилась.
— В лесу нашли четверых человек.
Дубэ не осмеливалась заговорить. Она вцепилась руками в одеяло. От ужаса у нее перехватило дыхание.
— Одному из них только всадили нож в горло, но трое других…
Дубэ продолжала молчать.
— Они лежали здесь, в нескольких шагах от моего дома. На расстоянии, которое мог пройти раненый человек.
— Замолчи, замолчи, замолчи! — Дубэ закричала, вставая с постели.
— Это была ты? Что произошло с тобой в тот день? Кто ранил тебя и откуда была вся эта кровь?
Забыв о боли, Дубэ вскочила на ноги, схватила Дженну за шею и прижала к стене.
— Я же сказала тебе — замолчи, — прошипела она.
Дженна окаменел от страха: кинжал был приставлен к его горлу. Но он все же проговорил еле слышно:
— Я только хочу понять, что с тобой случилось… на тебя напали?
Он увидел, как она краснеет и медленно отпускает его. Дженна медленно опустился на пол.
Дубэ провела рукой по глазам. Кошмар не кончился. Он никогда не кончится. Ее бегство было ни к чему — от судьбы не убежишь.
— Почему ты не доверилась мне? Чего ты боишься?
— Моя жизнь страшно отличается от твоей, настолько отличается, что ты даже и представить себе не можешь. Ты даже и отдаленно не представляешь, что происходит у меня внутри… Я… — Дубэ покачала головой. — Не задавай вопросов!
— Почему? Ты пришла к моему порогу вся в крови, и я ничего не спросил у тебя, я помог тебе, подобрал тебя и спас, черт возьми, спас! Но то, что произошло там… это…
Дубэ взяла свой плащ, аккуратно сложенный в углу комнаты.
— Что ты делаешь?
Она накинула плащ, взяла одежду и окровавленное оружие, сложенное в углу.
— Ты не хочешь сказать мне, что ты делаешь?
Она обернулась к нему:
— Если ты скажешь кому-нибудь хоть слово о том, что я была здесь, то можешь быть уверен — ты умрешь прежде, чем раскаешься в том, что сделал.
Дженна застыл на месте.
— Почему ты не хочешь сказать мне, что случилось? Я только хочу помочь тебе, неужели ты этого не понимаешь!
В его голосе звучала такая искренность, такая боль, которых Дубэ раньше не слыхала.
Она была почти тронута этим и поэтому еще быстрее направилась к двери.