Итак, начнём с самого начала и попытаемся представить события последнего времени в целом.
Некий маг Ассанг, не человек, но оборотень, правда, и не анхайр, и не мадхет, ведающий о приближении Смутных дней, начинает готовить поход в У-Наринну. Для чего-то ему нужны ещё двое оборотней, и он в маске Лю-чародея заключает сделку сначала с Тури-карсой, а потом со мной. Или наоборот. В оплату он сулит память о днях зверя и власть над звериным телом. Понятно, что мы с Тури соглашаемся.
Другой маг, человек Седракс, предварительно уничтоживший множество предполагаемых соперников, тоже способных отправиться в Каменный лес, собирает свою команду — из магов. Их больше, чем двое, я видел троих плюс сам Седракс — итого, по меньшей мере четверо. Они идут в У-Наринну сами по себе и время от времени продолжают строить козни соперникам.
Почти истреблённые хоринги в преддверии Смутных дней предпринимают последнюю попытку вернуть былое могущество или хотя бы отвоевать место под Близнецами. Маг-хоринг по имени Ульфенор во главе семи не то учеников, не то просто соратников отправляется в путь, но почему-то втайне от своего народа.
Другой хоринг, тот, что помоложе, Иланд, тоже решает отправиться в путь и собирает свой отряд. Эти в пути сталкиваются со мной и Тури, принимают нас за посланцев Седракса и пытаются уничтожить, отобрав предварительно некие магические предметы, но их постигает неудача: оборотни показывают зубы, и трое из отряда Иланда, включая самого предводителя, гибнут.
Вот первое слабое место, неувязка, на первый взгляд мелкая, но всё же мозолящая взгляд.
Седракс — человек. В его команде, наверняка, тоже люди. Иланд знал, что мы с Тури оборотни. И тем не менее решил, что мы из свиты Седракса. Значит… Значит, в свите Седракса могут быть другие оборотни. Надо это запомнить.
Оставшиеся пятеро хорингов из отряда Иланда мстят за смерть товарищей, но магия Лю-Ассанга не позволяет нам уйти во Тьму и возвращает на дорогу к У-Наринне. Двое из пяти тоже находят смерть в схватке со мной и Тури.
Ещё один факт, на который стоит обратить внимание: оба отряда хорингов первоначально насчитывали по восемь Идущих-в-Ночь. Отряд Ульфенора цел, из отряда Иланда в живых осталось трое, и неизвестно, где они. Мне кажется, рановато их сбрасывать со счетов. Значит, снова запомним.
Вулх опустил на землю свёрнутую ношу, отдохнул недолго, перехватил её поудобнее и продолжил равномерный бег под гору. Скал встречалось с каждым часом всё больше, и очертания их становились всё причудливее, а цвет всё больше приближался к белому, словно кость. Сходство с торчащими из почвы костями заставляло вулха прижимать уши — тот, чей скелет занесло за много кругов землёй, был просто огромен и внушал трепет и уважение.
Дальше. Как только Ульфенор узнаёт, что мы с Тури к Седраксу не имеем ни малейшего отношения, все враждебные действия против нас со стороны хорингов тотчас прекращаются. Более того, нас даже берут под защиту от нападения Аншана, мага из свиты Седракса, опытного охотника на оборотней.
Смысл этого поступка мне совершенно ясен: Ульфенор рассчитывает, что, если мы и не расправимся с Седраксом и его людьми, то хотя бы потреплем его отряд и ослабим. Не можем же мы, два оборотня, прошедших через множество коварных ловушек и напастей на пути в У-Наринну, умереть, не захватив попутно во Тьму парочку-другую приспешников Седракса? Точно ведь захватим. Тем самым упростив задачу Ульфенора и его хорингов и волей-неволей повышая их шансы в борьбе с Седраксом.
Я уж не говорю, что кое-что, безусловно, сделает и Лю-Ассанг. И тогда у восьмёрки хорингов точно появятся шансы на победу у Трона. А это означает возрождение его расы. И одновременно ограничит бурное расселение людей. Я, оборотень, этому был бы только рад.
Вот только с одним я не согласен категорически. Не желаю я уходить во Тьму, даже прихватив во Тьму нескольких магов Седракса. Не желаю, и всё тут. И для Тури не желаю такой участи. Поэтому я вчера к хорингам и наведался.
Отчего-то я верил, что оборотни и хоринги сумеют ужиться бок-о-бок в любом мире, и не будут друг другу помехой. Осталась самая малость — сокрушить Седракса. А вот как совершить это — я не имел ни малейшего понятия.
Точно так же, как ничего не знал о том, идёт ли в Ночь ещё кто-нибудь. А такую возможность тоже не стоит сбрасывать со счетов. То, что я с ними за четырнадцать синих и красных дней не сталкивался, ещё ничего не значит. Я ведь уже говорил, что путь в Каменный лес у каждого свой. Нужно только пройти по нему, а там, как говорят хоринги, светлая У-Наринна всех рассудит.
И я прибавил шагу. Местные птицы с удивлением провожали крупного вулха, несущего в пасти что-то странное. Перепархивали с ветки на ветку и стрекотали что-то удивлённое. Вулх не обращал на них внимания.
Меж тем лес редел, и скоро стал сходить на нет, а пологий подъём вскоре перешёл в крутую каменистую осыпь. Скалы уже не напоминали гигантские скелеты — больше они походили на творения сумасшедшего скульптора, собранные в одном месте и увеличенные в десятки раз. Камешки сползали вниз по склону у меня под лапами. А я упрямо карабкался наверх. И, наконец, осыпь привела меня на обширное плоское плато. Западнее плато к небу вздымались высоченные горные пики, увенчанные пухлыми снежными шапками, но они были очень далёкими. Настолько далёкими, что таяли в зыбкой дымке.
Шагах в пятидесяти от края осыпи высилось множество камней-колонн, но это были не дикие бесформенные скалы. Эти камни были обработаны людьми. Или теми, кто жил в нашем мире до людей. Грубо отёсанные столбы стояли парами, а сверху на каждой паре покоился горизонтально уложенный блок, чуть меньший по размерам. Пары образовывали неровное кольцо; внутри кольца виднелся следующий ряд дольменов. Что возвышалось в самом центре У-Наринны, мне с высоты роста вулха было плохо видно. Но я догадывался, что там Трон. Правда, ещё не знал, как он выглядит.
Полуденный Четтан висел над Каменным лесом, роняя красноватый свет на древние глыбы. Камень был чёрным с блестящими вкраплениями, которые ловили лучи Четтана и отражали их тысячами багровых искр. Всё вокруг пропиталось магией, меня даже скрутило на секунду, вывернуло наизнанку — и отпустило.
И никаких Стражей. Вообще никого. Вулх повёл носом, робко переступая с лапы на лапу у крайних дольменов. Никого. Похоже, я поспел в У-Наринну первым.
Я подумал, что хорошо бы пошнырять тут, рассмотреть, что к чему. Вдруг понадобится в тяжёлый момент — знание никогда не бывает лишним, учил меня Унди Мышатник, упокой Тьма его нетрезвую душу, и я имел все основания доверять его словам.
Но что-то не пускало меня в У-Наринну. Я топтался перед рукотворной аркой из трёх глыб и не мог пройти сквозь неё. Меня не пускали, тихо, почти неслышно шепча в душу: «Не время…» Не смог прошмыгнуть я и между двумя соседними арками. Каменный лес был заперт. Как городские ворота перед нашествием варваров.
Что ж… Если нельзя войти, посмотрим, что творится в окрестностях.
Я проворно спустился с осыпи и поискал укромное место. В косую расщелину приметной, похожей на вставшего на дыбы вильта, скалы я спрятал свою одежду, сапожки и хорингский нож, а трещину засыпал сухими листьями и мелкой каменной крошкой. Работать звериными лапами было до отвращения неудобно, и вулх виновато шмыгнул куда-то в тёмный угол сознания, но я поспешил успокоить его. Разве виноват серый брат, что магия создала его зверем?