На всякий случай взглянула в зеркальце заднего вида. «Тойота» на перекрестке свернула направо, а «фольксваген-пассат», за рулем которого сидела Эмма Савина, двинулся прямо.

«Андрей Борисович Климов. Андрей.., хорошее имя. Надо будет с тобой познакомиться, Андрей Борисович, и затащить тебя в кровать, что, насколько я понимаю, не просто».

Эмма вспомнила, как тяжело дался ей Самохвалов Евгений Ильич, сколько времени и сил она на него потратила, почти месяц, пока они не оказались в затрапезной петербургской гостинице на скрипучей кровати. Тот тоже – мужик с принципами был.

А потом – пошло-поехало.

«Интересно, где он сейчас? Что-то давно не звонил. Или я ему разонравилась? Я тогда по полной программе его обрабатывала, старалась, как для отца родного».

В конце концов «фольксваген-пассат» въехал во двор. Савина припарковалась. Вспыхнула красная лампочка сигнализации, и Эмма пошла домой.

Без дочери – единственного существа, которое она любила всем сердцем, квартира показалась пустой, даже безжизненной. Эмма тотчас позвонила сестре.

– Ну, как вы там, Оля?

– Дети уже спят. Сумасшествие какое-то! Еле уложила. А ты откуда звонишь?

– Из дома.

– Из дома? – удивилась кузина.

– Да-да, из дома. Работы оказалось немного, затерялись кое-какие бумаги. Нашла, отдала, и все дела. Так что завтра я, наверное, заберу Аленку.

– Да нет, пусть побудет. Им вместе веселее.

– Где ты ее уложила?

– В большой комнате на диване. Но угомонить эту троицу было посложнее, чем выпившего мужа.

Пришлось пообещать им поход в цирк.

Глава 10

Глеб Сиверов не предполагал, что ему так скоро вновь придется оказаться в Питере, но разговор с генералом Потапчуком заставил его изменить планы. На этот раз Сиверов воспользовался самым быстрым транспортом – самолетом, поезд его не устраивал. Минуя багажное отделение, Глеб вышел на стоянку перед терминалом.

Уже смеркалось. Город жил своей обычной жизнью.

«Вот только кавказцев с прошлого года прибавилось, – отметил про себя Сиверов, глядя на скопище пестрых сумок, возле которых дежурили двое молодых джигитов. – Но все равно их здесь значительно меньше, чем в Москве».

Водители-частники кучковались отдельно от шоферов такси. Игнорируя их призывные восклицания типа «куда ехать?», «до города за полцены подброшу», Глеб подошел к новенькому желтому такси «пежо» и забрался на переднее сиденье.

– В город?

– А то куда же!

Сиверов еще не выработал конкретного плана действий. Конечно, нужно постараться воспользоваться информацией, предоставленной генералом Потапчуком. Но она была крайне скудной – несколько фотографий молодой женщины, название гостиницы да номер, в котором неизвестный фотограф запечатлел, как полковник Самохвалов самозабвенно развлекался с проституткой.

Уже в городе Глеб назвал и конкретный адрес:

– Гостиница «Заря», Курская, 40.

В холле гостиницы было малолюдно. Администратор скучала за столиком, разгадывая кроссворд.

Остро отточенным карандашом женщина вписывала в горизонтальную строку длинное слово: Андалусия – южная провинция Испании.

Глеб облокотился на пластиковый парапет и, пригнувшись, так как для разговоров между стойкой и стеклом ограждения была оставлена лишь узкая щель, поздоровался:

– Добрый вечер!

Администратор терпеливо печатными буквами дописала название провинции и, сложив газету, отодвинула ее на край стола, после чего удосужилась посмотреть на приезжего.

– Добрый вечер!

В голосе ее не было ни приветливости, ни злости – обычная механическая фраза, которой она встречала тысячи приезжих.

Сиверову захотелось нарушить серую монотонность гостиничной жизни:

– У вас очень изящный крестик, – улыбнувшись, заметил он.

Женщина машинально дотронулась пальцами до золотого нательного крестика на тонкой цепочке, который поблескивал в глубоком вырезе ее платья.

– Да…

– Такой я впервые вижу.

– На заказ делала, – несколько растерявшись, объяснила она.

Кроме крестика, остановить взгляд было не на чем. Ни особой красотой, ни модной одеждой женщина не выделялась.

– Сразу видно, что это не штамповка, грани прорезаны наждаком, – с видом знатока сообщил Сиверов, хотя имел очень расплывчатое представление о том, как обрабатываются цветные металлы. – Я бы такой хотел жене подарить, – усмехнулся Глеб. – Но это так, к слову. Мне нужен номер, одноместный. Найдется?

– Можно, – администратор принялась листать канцелярскую книгу.

– Я у вас как-то останавливался, только не помню, не то сороковой, не то сорок первый номер был, – Сиверов назвал номер, соседний с интересующим его. – Мне там понравилось, тихо и чисто.

– Вы хотели бы поселиться туда же?

– Не обязательно, можно и где-нибудь поблизости, чтобы окна, как и там, во двор выходили. А то у меня в Москве окна на Ярославское шоссе выходят, хоть в командировке отдохну.

– Если окна во двор, то это никак не сорок первый. Сорок второй устроит?

– А окна во двор?

– Да.

– Тогда хорошо.

Глеб расплатился, быстро заполнил карточку на имя Федора Молчанова и, оставив паспорт, с ключом в руках поднялся на второй этаж. В коридоре он остановился возле плана эвакуации на случай пожара, какие висят во всех гостиницах и учреждениях – в общем-то, абсолютно бесполезная для постояльцев информация. Но Сиверову она могла пригодиться, потому как на плане были обозначены все служебные лестницы, обычно закрытые на ключ.

– Ага, вот оно в чем дело, – пробормотал Глеб, разглядывая план. – Теперь понятно, как проститутка могла попасть в номер, чтобы при этом ее никто из обслуживающего персонала не видел.

Судя по информации Потапчука, она тут бывала не раз, ее бы непременно запомнили. Нельзя же предположить, что весь персонал гостиницы сговорился не выдавать проститутку ФСБ, тут достаточно и одного посвященного человека.

Стол дежурной по этажу стоял в холле, а черная лестница находилась в самом конце коридора, скрытая от стола поворотом.

«Нужны были два ключа, – рассуждал Глеб Сиверов, – от входной двери, выходящей во двор, и от двери в коридор. Вряд ли эти ключи имелись у самой проститутки; кто-то ее встречал, провожал в номер и аккуратно закрывал обе двери».

В холле послышались шаги. Глеб поспешил вперед по коридору, чтобы его не застали за разглядыванием плана. Ключ легко вошел в разболтанный замок. Сиверов осмотрел дверь. В ней явственно виднелись три отверстия от пуль, наскоро зашпаклеванные и покрытые лаком – другим, чем на остальной поверхности двери.