– Поезжай, Олег Иванович, поезжай, да поторопись. Если менты их раньше нас достанут, нам потом вовек не отмыться.

– А… – начал полковник.

– С остальными я согласую, – перебил его Володин. – Уверен, они не станут возражать, тем более дело уже будет сделано. Действуй, полковник, И выключи, наконец, эту шарманку!

– Есть, – ответил полковник, выключил магнитолу и торопливо вышел из просторного генеральского кабинета.

Вскоре он уже входил в заброшенный строительный вагончик, забытый кем-то в огромном пустом ангаре, некогда служившем складом инструментального завода, а ныне арендованном обществом с ограниченной ответственностью «Олимп».

– Ответственность будет по полной программе, – пообещал полковник, поспешно набирая номер на сотовом телефоне.

Пока Одинцов вел переговоры по телефону, двое спецназовцев сноровисто заминировали люк и отбежали подальше, разматывая за собой провод.

Через минуту полковник раздраженной походкой вышел из вагончика, окинул быстрым взглядом залегших вокруг спецназовцев, укрылся за одиноко стоявшими поодаль «жигулями» горчичного цвета и махнул рукой саперам. Строительный вагончик вдруг странно распух, вздулся и со страшным грохотом лопнул, расшвыривая во все стороны бешено вращающиеся обломки досок и дымящиеся, зазубренные по краям куски крашеной фанеры. Вылетевшая из облака дыма и пыли исковерканная оконная решетка ударилась о лобовое стекло «жигулей», вывалив его напрочь.

Серое облако еще колыхалось, лениво расползаясь по ангару, а спецназовцы уже один за другим ныряли в разверзшуюся на месте вагончика черную, с неровными краями дыру. Полковник Одинцов оттянул на себя маслянисто лязгнувший затвор «стечкина» и последовал за ними, по-бабьи придерживая рукой полы пальто, когда под ногами оказались покрытые толстым слоем известковой пыли и обломками бетона дырчатые железные ступеньки.

Глава 15

– И что теперь? – спросил Глеб, профессиональным жестом передергивая затвор автомата. – Умрем, но не сдадимся?

– Тю, – презрительно сказал Рубероид.

– Черный хохол – это противоестественно, – заметил майор. – Пошли.

– А черный москвич – это что, в порядке вещей? – поинтересовался Рубероид, торопясь следом.

Казалось, он чудесным образом оправился от контузии, только вид у него был, как у жертвы авиакатастрофы, да немного косили глаза.

– Куда мы все-таки идем? – спросил Слепой, хотя прекрасно знал, куда.

Ни одна лиса, даже самая слабоумная, не построит нору без запасного выхода, и Сиверов, зная об этом, не поленился его отыскать. Именно этим путем он дважды тайно пробирался в бункер: первый раз, чтобы подложить Молотку бумажку с номером Малахова и деньги, и второй – когда усовершенствовал «балалайку» Сапера.

– На кудыкину гору, – не оглядываясь, ответил Сердюк. – Что ты, как барышня…

Позади загрохотали автоматы ворвавшихся в бункер спецназовцев. Бежавший последним Глеб обернулся и без колебаний срезал переднюю фигуру в маске короткой очередью. Четыре пули кучно ударили в прорезь маски, мгновенно превратив скрытое под ней лицо в кровавое месиво. Спецназовец упал, и бежавший за ним следом солдат дал длинную очередь. Пули запрыгали по бетонной стене, но Слепой уже нырнул за угол.

– Не так, – сказал ему Рубероид, на бегу вынимая из кармана плоскую черную коробочку с телескопической антенной. – Эх, жалко, что за этих жмуров мне никто не заплатит! – вздохнул он и вдавил одинокую кнопку на пульте дистанционного управления. – Счастливого Рождества!

Сидевший на столе для чистки оружия коряво вылепленный зайчик весил килограмма полтора, поэтому пол подпрыгнул так, что беглецы не удержались на ногах. С потолка сорвался приличный кусок бетона и ударил Глеба по спине.

– Помнится, ты обозвал Сапера пироманьяком, – сказал Глеб Рубероиду, поднимаясь на ноги и вытряхивая из волос пыль.

Позади раздавались стоны и крики, там все еще что-то падало, сыпалось, оседало, кто-то надсадно кашлял, задыхаясь в дыму и пыли, кто-то громко матерился, не в силах отыскать дверь в коридор, но эти звуки постепенно удалялись.

В конце длинного коридора призывно маячила стальная дверь с красным облупленным колесом прижимного винта, за которой находилась та самая известковая яма, где Слепой и Рубероид похоронили труп Молотка. Именно там, в дальнем углу мрачного, заваленного истлевшей рухлядью помещения, находилась прикрытая гнилым пружинным матрацем крысиная нора, выходившая в новый подземный коридор, который заканчивался в подвале одного из домов дореволюционной постройки, чудом сохранившихся в этом районе города.

Пока Батя, кряхтя от натуги, отдраивал дверь, Глеб и Рубероид бешеным автоматным огнем прижимали к полу прорвавшихся-таки в коридор спецназовцев.

– Готово! – крикнул Сердюк.

Он прижался плечом к дверному косяку и открыл огонь, прикрывая отступление своих товарищей. Когда оба проскочили мимо, он швырнул в коридор гранату и бросился следом за ними. Очередной взрыв заглушил яростный треск очередей и визг рикошетов, снова кто-то закричал, но стрельба не прекратилась – все-таки автоматчиков было много, и это был спецназ.

Пробегая мимо известковой ямы, Рубероид вдруг пошатнулся и упал на одно колено, выпустив сумку с запасными обоймами, которую они с Глебом тащили по очереди.

– Эй, – позвал он, – стойте! Нога…

– Что нога? – спросил, оборачиваясь, потный и ощеренный Батя.

– Кажется, голень перебило, – ответил Рубероид.

Лицо его посерело от боли, а на лбу и висках высыпали мелкие бисеринки пота.

– Черт, как жаль, – сказал майор Сердюк и дал короткую очередь.

Рубероид дернулся и стал заваливаться назад.

Слепой толкнул его ногой в плечо, и негр мешком свалился в известковую яму.

– К черту сумку! – крикнул Сердюк, видя, что Глеб нагнулся и взялся за ручки.

Слепой столкнул сумку следом за Рубероидом и поспешил в угол, где в неровном проломе уже исчезал край майорского плаща. Нырнув в пролом, он оглянулся. В дверях уже показалась фигура спецназовца, за ним маячил второй, и Слепой разрядил в них магазин автомата. Передний спецназовец упал, остальные залегли, неприцельно паля в темноту. Глеб бросил пустой автомат на заросшую скользкой грязью груду бетонных обломков и бросился следом за Батей, успевшим убежать далеко вперед.

Коридор оказался не совсем темным – Сердюк на бегу успел включить освещение, чтобы не переломать ноги, и теперь под потолком через большие, неравные промежутки красновато тлели вполнакала маломощные, густо заросшие грязью лампочки.

Под ногами хлюпало и чавкало, а временами им приходилось с ходу форсировать глубокие лужи, скопившиеся во впадинах неровного кирпичного пола. Коридор то и дело поворачивал в разные стороны, по бокам мелькали заложенные кирпичом другого оттенка боковые ответвления, а позади гулко отдавалось эхо тяжелых шагов – преследователи и не думали отказываться от погони. Под самым потолком с большими промежутками чернели забранные частой металлической решеткой отдушины, из которых капля за каплей сочилась ржавая вода, оставляя на кирпичных стенах неопрятные черно-рыжие потеки. Судя по спертому воздуху в коридоре вентиляционные отдушины давно перестали функционировать.