Девочка лишь забренчала сильнее, грозя в конце концов расколотить чашку.
– Ты делаешь это мне назло? – Алексей заговорил уже в полный голос, не стесняясь того, что привлекает внимание других посетителей кафе. – Так, у тебя есть пять минут, чтобы сходить в туалет и вымыть руки! Ровно через пять минут ты возвращаешься сюда, и я отвожу тебя домой. И без твоих фокусов, поняла?
Инга мысленно посочувствовала девочке и подумала, что на месте той обязательно бы выкинула какой-нибудь фортель: например, заперлась бы в туалетной кабинке и проторчала там добрых два часа, чтобы еще больше позлить папочку.
Послышался шум отодвигаемого стула: Лиза поднялась из-за стола и отправилась, как велел отец, мыть руки. Инга, оглянувшись, посмотрела девочке вслед. Глядя на ее обиженно ссутуленные плечики и высоко стянутые в «хвост» длинные волосы, она испытала неожиданное сочувствие к девочке. Инга развернулась к Чернову и, не церемонясь, отбросив всякие вежливые «извините за вмешательство», тихо спросила:
– Что вы ей пообещали и не выполнили?
Алексей, что удивительно, не взорвался раздраженным «а какое ваше дело?!», а так же тихо и с явно слышимым в голосе чувством вины произнес:
– Пообещал, что весь сегодняшний день проведу с ней. Что не буду работать, а отведу ее в кафе, а потом – на пляж собирать ракушки и камешки. Но меня срочно вызвали. Я не могу не поехать! И, думаю, задержусь допоздна. Но Лизке этого не объяснишь! Тем более что я вчера написал ей клятву.
Он вздохнул и, спохватившись, что сделал недопустимое – показал свою слабость этой «фифе», запоздало огрызнулся:
– А вам какое дело, вообще-то, до моих обещаний дочери? Сидите там себе и обедайте. Приятного аппетита. – И он невежливо отвернулся.
– Никакого дела! Абсолютно. – Инга, хоть он уже и не мог видеть, безразлично пожала плечами и после секундной паузы ровным тоном добавила: – Только вот клятвы, тем более данные в письменном виде, стоит держать. По крайней мере, стараться.
– Послушайте! – Алексей, со скрипом сдвинув стул, резко обернулся. – Какое вам дело до наших с дочерью отношений?! Я так понял – еще вчера – что абсолютно никакого!
– А я так поняла – тоже вчера – что вы приходили ко мне за некоторой помощью. И хоть вы не умеете просить… Впрочем, я в просьбах тоже не нуждаюсь. – Инга резко оборвала себя и, наклонившись к мужчине, спокойно проговорила: – Алексей, послушайте, ваша девочка сейчас очень обижена и расстроена. Вы вчера дали ей обещание, которое не смогли сдержать, пусть в этом и нет вашей вины. Но девочка уже настроилась на долгую интересную прогулку, а теперь ей придется сидеть дома и ждать вас до позднего вечера.
– И что вы предлагаете? – усмехнулся Алексей – высокомерно, но за видимым высокомерием он пытался скрыть наболевшее: неразрешимый вопрос – как при таком ненормированном графике работы уделять дочери достаточно внимания?
– А давайте я сегодня погуляю с Лизой? Я, конечно, не вы… Вряд ли девочку обрадует такая замена, но все же она не проведет остаток дня запертой в доме, а погуляет по пляжу, будет собирать камешки, как и хотела.
Алексей задумался. Предложение этой девицы давало какое-то решение и могло бы немного пригасить его конфликт с дочерью. Видно было, что он колебался, разрываемый двумя противоположными решениями: согласиться или дать девице отпор, как она ему вчера. И это колебание, отражаясь на лице, делало его, странным образом, очень привлекательным. Черты значительно смягчились, даже квадратная нижняя челюсть уже не казалась такой массивной. Задумавшись, Алексей, как мальчишка, хлопал пушистыми ресницами, и Инга почему-то отметила про себя, что глаза у него – зеленые.
Украдкой рассматривая его лицо, она уже почти прониклась к Алексею симпатией, но он не замедлил все испортить:
– Сколько вы за это хотите?
Инга недоуменно приподняла брови, и Алексей уточнил:
– Я имею в виду, сколько вам заплатить за эту прогулку?
– Алексей, скажите, почему вы все измеряете в денежном эквиваленте? Кстати, ваша девочка уже возвращается. Кажется, она не опоздала ни на секунду, хорошо же вы ее выдрессировали!
Чернов пропустил колкость Инги мимо ушей и повернулся к Лизе, с гордым видом усаживающейся обратно за столик.
– Лиза, эту тетю зовут Ингой. – Он сделал короткий жест в сторону соседнего столика.
Лиза без особого интереса глянула на Ингу и, вежливо кивнув в знак приветствия, тут же отвела взгляд.
– Тетя слышала наш с тобой разговор и сказала, что как раз идет на пляж собирать камешки для… ну, в общем, просто идет собирать камешки. И могла бы взять тебя с собой. Эта тетя хорошая, я ее немного знаю. Я бы разрешил тебе пойти гулять с ней, если ты, конечно, не против… – Он с надеждой посмотрел на дочь.
Лиза громко вздохнула и подняла на отца большие, черные, как маслины, глаза: «Папочка, папочка… Вечно у тебя нет на меня времени! Уже тети незнакомые предлагают со мной гулять!»
Упрек в ее глазах был столь красноречивым, что Алексей, не выдержав взгляда дочери, потупился, как школьник.
– Мы с тобой уже встречались вчера на пляже, помнишь? У тебя был красивый мячик… – Инга улыбнулась девочке как можно приветливей, не особо, однако, надеясь на удачу. Ей казалось, что Лиза отвергнет ее предложение.
Девочка посмотрела на нее без особого интереса, но, однако, и без враждебности. И когда Инга спросила у нее, пойдет ли она с ней гулять по пляжу, неожиданно кивнула в знак согласия. Видимо, из двух зол – сидеть взаперти дома или пойти на прогулку с незнакомой тетей – Лиза выбрала последнее.
Когда они втроем выходили из кафе, Алексей, шедший следом за Ингой, тихо окликнул ее:
– Инга, подождите… Я бы хотел вам сказать, если вы еще не знаете… Лиза не разговаривает.
Инга приостановилась и, повернувшись к нему, так же тихо ответила:
– Я знаю. Мы погуляем вдоль берега, а потом я провожу девочку домой. Лиза покажет мне дорогу. Можете не волноваться за ее сохранность.
Она улыбнулась, и Алексей тихо произнес:
– Спасибо.
Они сидели вдвоем на берегу, молча бросая камешки в воду. Лиза – это было хорошо заметно – продолжала сердиться на своего отца за несдержанное обещание. Она старалась выбирать гальку покрупнее и метала камни в море с силой, в которую, видимо, вкладывала все свое детское негодование, печаль и отчаяние. Плотно сжатые губы, прищуренный взгляд, напряженные скулы – Инге казалось, что она уже когда-то видела подобную картину. Была одна девочка, отчаянно похожая на эту, которая избавлялась от плохого настроения метанием гальки в море. Она сама.
– Ты так сердишься на своего папу… Это очень заметно. – Инга попыталась завести с девочкой «разговор», чтобы отвлечь ее.
Лиза никак не отреагировала на ее слова, лишь метнула с силой очередной голыш. И, не дожидаясь, когда на воде разойдутся круги от предыдущего камня, швырнула следующий.