– Ваша светлость… Это что за такие жабы?
– Тихо, – сказал я. – Они все сторожат тот вход. Сюда даже не смотрят.
– Значит, оглядываться не будут?
– А вы попробуйте, – предложил я.
Он решительно обогнул меня и шагнул в пещеру. Ближайший динозавр мгновенно развернулся и уставился неверящими глазами на дерзкого нарушителя.
– Заметил, – проговорил рейнграф напряженным голосом. Он взял меч в обе ладони и чуть пригнулся. – Что теперь?
– Да уж, – сказал сэр Филипп. – Теперь сражайтесь, сэр Чарльз, как никогда не сражались раньше!
Рейнграф ответить не успел, динозавр неспешно направился в нашу сторону, однако гребень на его спине начал подниматься, а в пасти блеснули белые зубы.
– Может, – проговорил рейнграф и попятился, – он просто понюхать решил…
Они оба вышли вперед, закрывая сюзерена стальными телами, сосредоточились, но за их спинами сухо щелкнула стальная тетива, динозавр начал было ускорять шаг, когда болт ударил в широкую и выпуклую, как у большого гуся, грудь.
Оба моих лорда вскрикнули, на месте динозавра на короткий миг возникла растерзанная туша, а в следующее мгновение окровавленные куски разбросало в разные стороны, а две огромные голенастые ноги пару секунд стояли с судорожно растопыренными пальцами, потом рухнули в разные стороны.
Рейнграф охнул:
– Чем вы его так?
– Молитвой, – ответил я благочестиво. – А вы не забываете молиться?.. Утром и вечером? Точно?
Они даже не услышали, динозавры сперва замерли, встопорщив гребни и оскалив зубы, потом начали опускать головы, с недоверием нюхать долетевшие до них мелкие клочья кровоточащего мяса, слизывать кровь, затем начали жадно хватать куски и пожирать, выхватывая друг у друга.
Я сказал тихохонько:
– Вот теперь под стеночкой… зайчиками-зайчиками…
Райнграф прошептал:
– Ваша светлость… вы серьезно?
– А вы знаете другой способ?
– Ну… нет, не знаю…
Стальграф сказал просительно:
– Ваша светлость, а вы можете подстрелить еще одного? Только ближе к другой стене?
– Прекрасная мысль, – сказал я. – Чувствую, Гиллеберд ценил вас за стратегическое мышление!
Они присматривались к динозаврам, а я натянул тетиву, звери уже не носятся по всей пещере, остервенело сопят и чавкают, быстро подхватывая последние куски.
Я поймал в прицел одного гиганта с новеньким гребнем, чешуя не потерта, мясо явно сочное, нажал на спуск. И снова бесшумный взрыв, во все стороны брызнула веером кровь и разлетелись темные куски мяса на костях.
Динозавры ринулись в ту сторону, на ходу подхватывая самые сочные ломти.
Я толкнул рейнграфа:
– Вперед!.. Под стеной!
Его смертельный ужас я чувствовал физически, это совсем не то, когда дерешься против двадцати врагов и понимаешь, что погибнешь от их острых мечей, но то славная и красивая гибель, однако вот если тебя живого будут рвать на куски огромные мерзкие пресмыкающиеся…
За сэром Чарльзом, распластавшись по стене, заскользил сэр Филипп, он вжимался в камни так, что почти просачивался в них. Когда мы преодолели половину пути, один из динозавров все-таки обратил внимание, что по их территории прошмыгивает еще и живая добыча, со всех ног бросился к нам.
Я торопливо прижал пальцем спусковую скобу, динозавр несется к нам, как огромный конь, стрела ударила в его широкую и гордо выпуклую грудь, когда он был уже в трех шагах…
Взрыв разметал динозавра на треть зала, один кусок ударил сэра Филиппа в спину и едва не сбил с ног, а сэра Чарльза окатило фонтаном крови.
Темный проход уже близко, сэр Чарльз шарахнулся туда чуть ли вниз головой, как пловец в воду, под ногами одни застывшие кротовые кучи, но крепкие, как цемент, я тоже расшиб по небрежности ноги, а сэр Чарльз сыпал отборными проклятиями и поминал всех святых как-то без особого благочестия.
Стальграф тоже опередил меня, их долг укрывать сюзерена своими телами, но сейчас они только шипели в ярости и сдирали с себя лохмотья неопрятно сизых кишок, слизистых и очень скользких.
Я влетел за ними в следующую пещеру, стальграф впереди резко остановился и выставил перед собой меч, а сэр Чарльз прокричал горестно:
– Не-е-е-ет! Лучше те бескрылые драконы!..
От стены, что за нами, и дальше – бескрайнее болото с омерзительными растениями, мерзкими тварями на толстых мясистых листьях, распластавшихся на темной гнилой воде, похожей на свернувшуюся и протухающую кровь, вдали серый клокастый туман скрывает, есть ли у болота вообще край…
Мы все трое по колено в темном болоте, смрад лезет в ноздри и забивает их так, что никогда уже не смогу нюхать розы, хотя и раньше с чего бы мне к ним принюхиваться.
Вдали из темной поверхности начал подниматься некий остров, ровный и блестящий, как только что снесенное яйцо. Он поднимался и поднимался, затем резко повернулся, и на всех нас в упор взглянули огромные выпуклые глаза, холодные и немигающие, размером с рыцарские щиты.
Сэр Чарльз охнул:
– Боже правый… а какой же он весь?
– Нам не пройти, – сказал стальграф напряженным как струна голосом. – Наверное.
– А наверх уже не выйти, – напомнил сэр Чарльз.
Чудовище всмотрелось в нас и медленно заскользило в нашу сторону. Судя по движениям воды, там перемещается тело в десятки раз крупнее головы.
Сэр Чарльз и сэр Филипп обнажили мечи. Лица их стали красивыми и торжественными без тени страха, плечи шире, а мышцы вздулись в ожидании короткой, но славной схватки.
Я вздохнул и поспешно выхватил из мешка последнюю Ледяную Иглу. Сэр Чарльз посмотрел с надеждой.
– Не промахнитесь, ваша светлость, – попросил он. – Второго шанса он нам не даст!
– Второй такой штуки у меня больше нет, – сообщил я. – Но я в него точно не попаду… Вон руки дрожат, видите?
Чудовище начало ускоряться, приподнялось, явно нащупало под ногами быстро повышающееся дно, голова уже вся наружу, а толстая шея еще и длинная, далеко от нее из воды поднялись толстые иглы гребня…
Я выстрелил, но не в чудовище, как ожидали мои лорды, а чуть рядом, в темную гниль воды. Стрела исчезла бесшумно, почти сразу на поверхность понеслась мелкая россыпь блестящих пузырьков воздуха.
Чудовище начало замедлять движение, наконец-то оторвало от нас взгляд и в недоумении посмотрело вниз.
Я скомандовал:
– Сэр Чарльз, быстро на спину сэру Филиппу!
Голос мой был строг, и сэр Чарльз – вот что значит человек военный – повиновался чисто автоматически. Сэр Филипп крякнул под его тяжестью, но на ногах удержался, хотя и упомянул кого-то, и тут вся поверхность болота начала приподниматься, донесся частый треск…