Я внутренне рассмеялась, понимая, почему вдруг ей стало здесь неуютно, — после моих слов она приободрилась и хочет немедленно начать осуществлять задуманное.
И я поддалась ей:
— Я тут вот о чем подумала…
— О чем? — нервно спросила Фулата.
— Если тебе понравился мой план, почему бы прямо сейчас не начать его осуществление? Давай, наверное, я сама тут посижу, а ты вызовешь Ваню на свидание и будешь всеми силами ему показывать, что он тебе неинтересен.
Фулата просветлела:
— Да! Я так и сделаю! Знаешь, спать даже что-то перехотелось!
— Да уж какое тут спать, — усмехнулась я.
— Тогда я побежала. Обо всем буду тебе рассказывать!
С этими словами повеселевшая и воспрявшая духом Фулата умчалась из «Пирамиды». Я осталась сидеть одна. Пока что идти домой мне не хотелось. Но одной сидеть тоже скучно. Я допила воду, посмотрела в зеркальце и вышла на улицу, не подозревая о том, какой кошмар ожидает меня через несколько минут.
Наверное, Луна в Козероге — действительно жуткое сочетание планет, потому что сегодня случилось еще одно происшествие. Опять со мной. В общем, рассказываю по порядку.
Я вышла из «Пирамиды» и стала посреди тротуара, раздумывая, что делать дальше — идти домой или немножко погулять. Остановилась на варианте «погулять» — вспомнила, что неподалеку отсюда продают очень вкусную чурчхелу с мандариновой начинкой, и решила сходить за этим традиционным кавказским лакомством, но, видимо, судьба не считается с моим мнением, потому что планы относительно чурчхелы самым варварским образом разрушились.
Не успела я сделать от клуба и десяти шагов, как увидела… идущего в мою сторону катамаранщика.
«Да что ты будешь делать! Или у меня галлюцинации, или это правда», — подумала я, ощущая внезапно появившуюся дрожь в коленях.
Я стала лихорадочно соображать, как мне быть — пройти мимо и сделать вид, что мы незнакомы (хотя так оно и есть) и ничего не случилось, или приветливо ему улыбнуться (что вряд ли получится) и направиться по своим делам.
Пока я размышляла над этими важными вопросами, расстояние между нами неумолимо сокращалось. Но наконец мои глаза расфокусировались с его образа и заметили другие. Оказывается, он был не один, а в компании незнакомых мне парней.
Я не верю в это до сих пор… Но… Я второй раз за вечер поступила как последняя дура — резвой козочкой скакнула влево и очутилась в кустах. Прыгая в них, я не заметила, что это были кусты роз… Поэтому разодрала себе руки, ноги и даже щеку. Я опять возненавидела себя — зачем я это сделала?!
Мой оригинальный прыжок в сторону нельзя было не заметить. Улица была хорошо освещена, людей было не очень много, и компания катамаранщика, увидев девушку, прыгнувшую в кусты роз, прекратила что-то оживленно обсуждать и остановилась. Затем они переглянулись и продолжили свой путь.
Я сидела в кустах и ругала себя. Зачем я прыгнула в колючки? Зачем?! На что рассчитывала? Незаметно исчезнуть? Да уж, исчезла. И, главное, «незаметно». А эта дрянь так больно впилась в ногу…
В конце концов, что со мной происходит? Почему при виде этого парня у меня наступает помутнение рассудка и я совершаю какие-то идиотские поступки? На эти вопросы мне никто не ответил.
С замершим сердцем я ожидала, что будет дальше. Мимо клумбы с розами проходили отдыхающие и странно поглядывали в мою сторону. Я же приветливо им улыбалась, как будто я и розы — единое целое, словно я всю жизнь тут сидела и улыбалась всем подряд.
Я услышала шаги. Стихли они рядом с кустами. Мое сердце готово было выскочить из груди. Сейчас он точно решит, что я сумасшедшая.
— Девушка, с вами все в порядке? — раздался над самым моим ухом мужской голос.
От неожиданности я вскрикнула. Ко мне обращался один из приятелей катамаранщика. Всего их было трое, не считая объекта моего внимания. Он же стоял под пальмой и, скрестив руки на груди, с улыбкой на меня поглядывал.
«Сам виноват в том, что я здесь, в розах, кукую, а еще смеется», — со злостью подумала я.
— Девушка-а, с вами все в порядке? — вновь обратился ко мне его приятель-блондин.
— Да… — пробормотала я, представляя, как, наверное, странно выгляжу со стороны.
От волнения я нервно теребила висюльку на «молнии» кармана и зачем-то то и дело прикасалась руками к лицу и шее.
— А зачем вы сидите в кустах?
«Если бы я знала», — мысленно ответила я, а вслух сказала:
— Я… это… туфлю тут потеряла…
— А вы туфли носите поверх сланец? — глаза парня округлились до невозможности.
Я обомлела. Посмотрела на свои ноги в сланцах.
— Иногда ношу, — как-то сдавленно выговорила я, с трудом представляя, как выглядят туфли — я предпочитаю носить сланцы или кроссовки. Совершенно жуткие белые лакированные туфли первый и последний раз я надевала в первом классе на торжественной линейке по случаю поступления в школу.
— А вторая туфля где? — допытывался парень таким тоном, будто от того, где находится моя вторая мифическая туфля, зависит его жизнь.
— Дома. Где ж ей еще быть.
Все члены компании коротко кашлянули.
— Да, дома, — принялась я вдохновенно сочинять, полагая, что мой рассказ выглядит вполне нормально. — Я вчера забыла ее здесь. А сегодня гуляла и вспомнила о ней. Вот, ищу теперь… Туфля, где ты-ы?
— А вы каждый день в кустах сидите?
Неожиданно во мне закипела злость. Стоят, издеваются надо мной, а я тут выкручиваюсь и несу какую-то чушь!
— А что, это запрещено законом? — процедила я, вытаскивая колючку из ноги. — Хочу и сижу. Не ваше дело. Идите, куда шли. И вообще, я с незнакомыми мужчинами не разговариваю!
С этими словами я наконец вытащила из ноги треклятую колючку, отбросила ее прочь, презрительно фыркнула, затем гордо выпрямила спину, не менее гордо подняла голову и так же хотела уйти с клумбы, но… Господи, ну за что мне все это? За какие грехи я, стараясь как можно достойнее удалиться с поля словесной битвы, споткнулась о бордюр, заорала диким голосом и растянулась на тротуаре?
Я больно ударилась о бордюр. Свезла колени, локти, подбородок. Теперь к царапинам от колючек добавились кровоточащие раны.
Это стало последней каплей позора на сегодняшний день. Слезы сами полились из моих глаз, как… как тропический ливень…
— Это все мамин дурацкий сон, — говорила я, лежа на тротуаре и рыдая. — Это ей приснилось… я упала с лошади… и… и… тут упала…
Я чувствовала горечь, непередаваемую обиду, страшную паршивость и какую-то странную вязкость на ногах в районе бедер. О катамаранщике я не думала. Мне уже было совершенно все равно, как я выгляжу — позорно или нет. Я махнула на это разбитой рукой. Хотелось одного — как можно скорее уйти отсюда. Покинуть компанию этих парней, которым, наверное, катамаранщик уже успел рассказать о синих плавках. Ну почему в такие вот ответственные моменты со мной постоянно происходят… конфузы?