Мне мгновенно захотелось сделать сразу несколько дел: взлететь в небо, нырнуть в воду и что-нибудь ликующе закричать.
Но вместо этого я лишь покрепче вцепилась в бинокль.
Марат развернулся ко мне, ощутив, наверное, мой пристальный взгляд. Потягиваясь, он вытянулся во весь свой рост, сложил руки за голову и так замер. Его тело было полностью залито солнцем. Хоть на нем и были надеты темные очки, скрывающие глаза, но я чувствовала, что он смотрит на меня.
Фыркнув, я набрала ответное сообщение: «Перья в голове — не самое лучшее качество для катамаранщика. Это больше присуще тумба-юмбам. Переманивать их клиентов — неблагородно».
Марат наигранно-лениво расцепил руки из-за головы, снова потянулся и, опять же, лениво, полез в карман шорт, которые лежали под его знаменитым зонтом. Не спеша, он вновь подставил тело лучам солнца, и только после этого уделил внимание телефону. Если судить по себе, в эти «ленивые» секунды ему было страшно интересно, что же я ему отвечу. Таким поведением он нагонял интригу на меня и на себя.
Через несколько секунд с него слетел весь апломб. Он согнулся пополам от смеха, бросил телефон на шорты и стал руками взбивать волосы. Когда перышко от подушки спланировало на гальку, сжал обе руки в кулак и показал мне знак «пять». Мол, ты меня сделала!
Я улыбнулась в ответ и демонстративно перешла на другую сторону вышки, наблюдая в бинокль за противоположной частью пляжа. Я сгорала от интереса — что там делает катамаранщик? — но не поддавалась дикому желанию развернуться. Пусть понервничает. Пусть тоже украдкой понаблюдает за мной, подумает — когда же я развернусь и уделю внимание его величеству.
Я улыбалась, но Марат этого не видел.
Кажется, у нас начинаются какие-то новые отношения. Так интересно, что будет дальше. Что он мне напишет? Или снова ничего не напишет? Пусть так, но зато теперь я хоть знаю, что он лежит под зонтом, а не в реанимации под капельницами в окружении врачей и медсестер.
— Смотри, Полинка, катамаранщик твой явился, — сообщил Артем.
Я взглянула на напарника. Он держал в руках журнал и энергичными кивками показывал мне на катамаранщика. Вот наивное создание! Пока он валяется на шезлонге и рассматривает картинки с машинами, вокруг него разыгрываются нешуточные страсти.
— Я видела, — безразличным голосом ответила я и, с жалостью посмотрев на Артема, протянула: — Если мне не изменяет память, кому-то я вчера обещала пахлаву…
Артем мгновенно отбросил журнал куда-то в сторону и подскочил ко мне.
— Мне! Мне ты обещала!
— А воду уже всю перевез?
— Какую воду? — поразился парень.
— Ту, которую обиженные возят.
— Да! Всю перевез! — дошла до него моя шутка. — Ничего не осталось! Но после перевозки жутко проголодался, и мне надо подзаправиться чем-нибудь сладким.
— Эй, подойди сюда! — сквозь смех крикнула я какому-то мальчишке, торгующему пахлавой и трубочками со сгущенкой.
Артем остался на вышке истекать слюнками, а я спустилась вниз и купила ему пахлаву. Самую большую.
Но спустилась с еще одной идеей — украдкой посмотрела на катамаранщика.
Он лежал под зонтом, и из-за очков не угадаешь, куда он смотрит. Хотелось бы, чтобы его замаскированный взгляд был направлен на меня…
Отдав счастливому Артему пахлаву, я надела на руку напульсник. И правда, это не дело, ходить не по форме.
До обеда никто не тонул, солнце никого не било (я имею в виду солнечный удар), все было тихо, спокойно, и я, оставив Артема одного, спустилась с вышки.
После того, как я сообщила катамаранщику, что у него в волосах перо, мы больше не переписывались. Он первым мне не писал, я тоже ему не писала. Посчитала, что мужчина сам должен проявить инициативу.
Впрочем, ему и некогда было писать: из-за спокойного моря отдыхающим без конца хотелось кататься на катамаранах, брать в аренду матрасы, торпедой летать на «бананах», и Марат ни секунды не отдыхал. Под зонтом одиноко лежали его шорты, а в них — телефон, которому хозяину не было времени уделить внимание.
Смешно — мы оба работаем у моря, только когда море спокойное — мне раздолье, работы нет, а у него, наоборот, полная запарка.
Я обмотала вокруг бедер свой прозрачный платок и пошла к Фулате. Курортные города летом обожаю еще и за то, что люди ходят в легкой одежде, которую и одеждой-то не назовешь — плавки, купальники, такие вот платки, как у меня, которые носят только ради красоты, а не чтобы скрыть тело — все равно просвечивается.
Сегодня подруга выглядела значительно лучше, чем вчера. На губах ее блуждала улыбка, и вся она светилась каким-то внутренним светом. Даже одежда выражала радость — бубу (длинная юбка из легкой ткани, которая есть в гардеробе каждой африканки) была цветастой, ярче самого солнца.
— И как это придумала ты про «тигра»! — воскликнула Фулата, когда мы пришли в кафе и заняли столик.
— Ты начала притворяться? Расскажи. Мне интересно.
— Я вчера хотела специально позвать Ваню на свидание, но обошлось без этого. Он сам позвонил, сказал, что придет ко мне за диском. Пришел. И я начала нашу операцию — отдала ему диск и уже сказать хотела, что иду спать, но он попросил меня сделать чаю. Мы стали пить чай. Он рассказывал что-то мне, а я старательно делала вид, что я витаю где-то далеко. Он заметил это и спросил, все ли со мной в порядке? Я сказала, что да. Он снова стал что-то говорить, спрашивать, а я или невпопад отвечала, или снова мыслями была не с ним. Я видела, что он забеспокоился.
— Здорово! — похвалила я подругу.
— Может, на этом надо было остановиться, но во время его рассказа я взяла свой телефон и сама себе отправила сообщение. Телефон зазвонил, когда я стала его читать. Ваня подумал, что мне его кто-то посторонний написал. В общем, я делала вид, что с кем-то переписываюсь.
— А Ваня что?
— Занервничал. Начал спрашивать, с кем я переписываюсь, сказал, что я какая-то странная. Я говорила, что переписываюсь с тобой. Но в то же время делала мечтательное лицо и, знаешь, сладко вздыхала.
— А Ваня?
— Волновался.
— А ты?
— Продолжала «переписываться».
— А он?
— Попросил сообщения почитать.
— А ты?
— Сказала, что не дам. Это мое личное.
— А он?
— Орать начал: «Ах, твое личное? Я думал, мы — это и есть „личное“ друг друга!» — процитировала Фулата.
— А ты?
— Сказала, что право имею поболтать с подругой, и вроде бы мы разговариваем с тобой о наших делах женских.
— Прикольно придумала. А Ваня что на это ответил?
— Что не верит мне. Одним глотком допил чай, хлопнул дверью и ушел. И забыл диск.