Рэмси поднялся из-за стола, взял свой ящик под мышку. В его глазах было недоумение.
– Готовьтесь стать снаряженным, как ходячая поисковая система, – сказал Белланд.
Доктор Оберхаузен материализовался рядом с Рэмси.
– Если ты не против, Джонни, пойдем вместе.
Он взял Рэмси под руку.
– У меня есть подборка материалов по коммандеру Спарроу – капитану этого подводного буксировщика – и двум другим членам экипажа, сокращенная до необходимого минимума. В Бюро мы окружим тебя особой опекой. Для нас ты будешь особо ценным пациентом…
Рэмси услыхал, как за спиной Тернер сказал кому-то:
– Доктор Оберхаузен назвал этого энсина Джоном. Неужели это тот самый долговязый Джон Рэмси, который…
Последние слова были заглушены, когда рядом заговорил доктор:
– Похоже, Джонни, вам придется тяжеловато.
Они вышли в коридор.
– Вашей жене мы уже сообщили.
Оберхаузен понизил голос.
– Вы держались очень хорошо.
Внезапно до Рэмси дошло, что он позволил слепому вести себя. Он рассмеялся, но потом посчитал, что следует объяснить свое веселье:
– Так же, как и вы, когда отшили этого наглого коммодора.
– А вы ни в чем не солгали, – сказал доктор. – Но я об этом не стану говорить. А теперь о коммодоре: он как раз входит в группу, выступающую против повышения в должностях людей из ПсиБю.
Энсин Рэмси внезапно понял, что ему расхотелось смеяться.
…Очень часто о тех пяти неделях подготовки к операции Рэмси говорил, как о «времени, когда я похудел на 20 фунтов».
Ему предоставили три комнаты в закрытом для других крыле Военно-Морского Госпиталя в Юнадилле: белые стены, мебель из ротанга и красного дерева, вся прожженная сигаретами; работающий телевизор и многофункциональная больничная койка на высоких ножках. Одна комната предназначалась для подготовки: гипнофон, настенные диаграммы, макеты, аудиокассеты, фильмы.
Его жена, Дженнет, белокурая медсестра, получила расписание посещений: субботние вечера и воскресенья. Их детям, Джону-младшему, которому исполнилось два года, и четырехлетней Пегги в госпиталь приходить не разрешалось, так что их увезли к бабушке в Форт Линтон в штате Миссисипи.
В первый же субботний вечер Дженнет, одетая в красное платье из одного куска материи, ворвалась к нему в гостиную. Она поцеловала Рэмси и воскликнула:
– Я так и знала!
– Что знала?
– Что рано или поздно Флот и этот чертов Обе станут регулировать нашу сексуальную жизнь.
Рэмси, предупрежденный о том, что каждое его слово и жест здесь фиксируются, попробовал заставить ее замолчать.
– Да знаю я, что они подслушивают, – заявила Дженнет. Она бросилась на ротанговую кушетку, скрестила ноги, закурила и с яростью выпустила клуб дыма. – Я уже боюсь этого Обе.
– Это потому, что ты его недолюбливаешь.
– И потому, что он сам хотел этого добиться.
– Ладно… так… – согласился Рэмси.
Дженнет вспыхнула, вскочила на ноги, но потом взяла себя в руки.
– Ох, я веду себя как дура. Меня предупредили, чтобы я тебя не расстраивала.
Он поцеловал ее, погладил по волосам.
– Я не расстраиваюсь.
– Я же говорила им, что если постараюсь, то не буду тебя расстраивать.
– Она отодвинулась от Рэмси. – Дорогой, что на этот раз? Что-то опасное? Это не еще одна ужасная подлодка?
– Я собираюсь поработать с нефтяниками.
Дженнет улыбнулась.
– О, звучит даже неплохо. Ты будешь бурить скважину?
– Действительно, скважины бурят, – ответил он. – Но мы собираемся подумать о безопасности производства.
Дженнет поцеловала его в подбородок.
– Ах ты мой старый, всезнающий эксперт.
– Пошли обедать, – предложил он. – Как там дети?
Они вышли, держась за руки и воркуя о детях.
Обычный же для Рэмси день начинался в пять утра, когда медсестра приходила разбудить его уколом для нейтрализации препаратов для гипнофонии. Завтрак с высоким содержанием протеинов. Анализ крови.
– Сейчас будет чуточку больно.
– Уууу! И это вы называете «чуточку»? В следующий раз предупреждайте.
– Не будьте большим ребенком.
Диаграммы. Заводские чертежи подводных буксировщиков класса «Хеллс Дайвер».
Служба Безопасности привлекла для его подготовки самого крупного специалиста по подводным буксировщикам. Клинтон Рид. Лысый как колено. Тонкие губы, узкие глаза, тонкая кожа. Гипертрофированное чувство долга. Совершеннейшее отсутствие чувства юмора.
– Это чрезвычайно важно, Рэмси. Вы обязаны пройти в любое место на судне, вслепую произвести любое контрольное измерение. У нас есть для вас макет, с которым можете поработать несколько дней. Но вначале следует зафиксировать в памяти образ. Попытайтесь запомнить эти планы, а потом мы проверим вашу память.
– О'кей. Общую схему я уже закончил. Можете проверить.
– Где находится реактор?
– Спросите что-нибудь посложнее.
– Отвечайте на вопрос.
– Ладно. Он находится в носовом отсеке. Первые 32 фута.
– Почему там?
– Из-за выпуклой формы, каплеобразной, данного класса судов и ради балансировки. Здесь больше всего места для защиты.
– Какова толщина антирадиационной переборки за реакторным отсеком?
– Это я упустил.
– Двенадцать футов. Это надо помнить. Двенадцать футов.
– Ну ладно. Зато я могу сказать, из чего она сделана: гафний, свинец, графит и пенобетон.
– Что находится на поверхности антирадиационной переборки с тыльной стороны?
– Приборы прямого считывания работы реактора. Репетиры находятся на центральном посту, это перед главной переборкой, справа от мостков первого уровня. Потом идут хранилища скафандров антирадиационной защиты, склады оборудования и двери в тоннели, ведущие в реакторный отсек.
– Это вы ухватили. Сколько тоннелей ведет к реактору?
– Четыре. Два сверху и два понизу. Там нельзя находиться более двенадцати минут без скафандра антирадиационной защиты.
– Хорошо. Какова мощность двигателя в лошадиных силах?
– Двести семьдесят три тысячи, уменьшаемые до двухсот шестидесяти, когда применяются глушащие плоскости за винтом.