– Так и сказал? – переспросила куница.
– Так и сказал.
– С голоду бы умер, – уточнил Евдоким.
– Нет, с голоду он умер бы потом, – сказал Пафнутий и быстро проглотил рыбу, которую подсунула ему Марианна.
И хорошо сделала, у Пафнутия не только в животе бурчало от голода, но и в горле пересохло от того, что пришлось так много говорить. Звери терпеливо ждали. Немного подкрепившись, Пафнутий пояснил свою мысль:
– С голоду он бы потом умер. А сначала умер бы от болезни. А еще раньше – от холода. Так что мы молодцы прежде всего потому, что догадались и смогли его согреть. И мы должны собой гордиться. Так сказал Чак.
Всем зверям было приятно слышать такие слова. Да и в самом деле, все они имели основание гордиться собой.
Куница могла гордиться – ведь она первая догадалась, что лесничего надо согреть.
Нет, начать надо с кабанов, ведь это они обнаружили лесничего и потом помогали сдвинуть с него ствол и делали попытку накормить. Потом куница посоветовала согреть несчастного, и в самом деле, есть чем гордиться. Кикусь был неимоверно горд своей безумной храбростью – ведь это он сбегал за волками и привел их. Волки и Пафнутий согревали больного лесничего, причем волчат гордость просто распирала. Клементина могла гордиться тем, что сбегала за бобрами и уговорила их немедля отправиться на помощь лесничему. Бобры сделали то, что другим зверям оказалось не под силу – освободили больного от придавившего его дерева. Марианна первая догадалась позвать людей…
Но больше всех гордилась собой маленькая белочка – ведь это ее орешек помог лесничему выздороветь.
Но вот наконец весна взяла свое. Наступили прекрасные теплые дни, лес ожил и зазеленел. В один из таких чудесных весенних деньков медведь Пафнутий шел не торопясь по лесу. Он возвращался с долгой, очень долгой прогулки, можно сказать, настоящего путешествия. Дело в том, что он побывал с визитом у бобров. Бобровое поселение он видел в первый раз. Жили бобры в отдаленной части леса, там, где лесная река текла по болотистой пересеченной местности, покрытой корявыми осинками и мелкорослым кустарником.
На речке бобры устроили себе целое озеро. Перегородили ее плотиной, которую соорудили из стволов и сучьев деревьев, скрепленных землей и глиной. Прочное получилось сооружение! По обрывистым же берегам получившейся запруды построили норы, вход в которые находился под водой, на глубине метра, а то и двух. Потом нора поднималась выше уровня воды, так что в бобровом домике под корнями какого-нибудь крупного дерева было сухо и тепло. А там, где берега запруды были пологими, бобры предпочли строить хатки из ветвей и земли. Хатки тоже были удобными и уютными жилищами.
Пафнутию понравились и плотина, и запруда, и сами бобры. Он с ними очень подружился, все их сооружения внимательно оглядел, искренне восхитился ими, а теперь поспешил обратно, чтобы обо всем рассказать своей подруге выдре Марианне.
Впрочем, спешил он не очень, даже можно сказать, совсем не торопился. Уж очень хорошие стояли денечки, а ведь медведю надо было по дороге питаться. Вот он и выискивал себе пищу, благо в весеннем лесу в ней не было недостатка. Тем более, что медведь в пище не очень прихотлив, ел все, что попадалось под руку, то есть под лапу: на моховых болотах прошлогоднюю клюкву собирал, обгладывал молодые зеленые веточки и сочные побеги болотных растений, выворачивал коряги и валуны и сгребал в рот роящуюся под ними мелкую живность – насекомых и их личинки. Особенно радовался, набредя на первые в этом году грибы, их он ел с особым удовольствием.
Вот так, не спеша, шел и шел Пафнутий по зеленому лесу и на третий день добрался до озера, где проживала Марианна.
А та уже заждалась его.
– Наконец-то! – воскликнула она, увидев вышедшего из леса Пафнутия. – Я уже вчера поджидала тебя и даже начала ловить рыбу. Потом пришлось вечером самой все съесть, чтобы не испортилась. Чуть не лопнула!
– Извини, пожалуйста, – оправдывался Пафнутий. – Я бы вчера пришел, но тут попалось столько всего вкусного, что я и сам не заметил, как задержался. Ладно, не сердись, ведь вот же я пришел, сейчас обо всем расскажу. А вообще-то жалко, что не оставила мне немного наловленной вчера рыбы. Мне даже нравится, когда она… ну, такая… не совсем свежая.
– Ладно, учту, и в следующий раз обязательно оставлю тебе такой… с душком, – нетерпеливо оборвала Пафнутия выдра. – А сейчас поскорей рассказывай, потому что у меня тоже есть новости.
Пафнутий укоризненно взглянул на выдру. Ведь знает же – быстро рассказывать он не умеет. А иногда и медленно не получается – это когда одновременно приходиться есть. Марианна, ясное дело, не оставила друга без еды, увидев его, тут же нырнула в воду и одну за другой поймала несколько чудесных жирных рыб. Одну из них Пафнутий уже умудрился затолкать в рот. Поспешив ее проглотить, он успокоил уже начинавшую кипятиться нетерпеливую Марианну:
– Я буду рассказывать между рыбами, не беспокойся.
– Не знаю, выдержу ли такой рассказ! – фыркнула Марианна и добавила: – Ладно, давай попробуем.
– Озеро бобры себе сами сделали, – начал Пафнутий и закончил с рыбой во рту: – А ома оили од ой и оты у эх оо елиоэые…
– Ну вот, так и знала! – рассердилась выдра. – Я надеялась, ты будешь придерживаться другой пропорции: больше без рыбы, а с рыбой во рту – самую малость. Совести нет у тебя, Пафнутий!
– А дома они построили под водой, – поторопился проглотить рыбу Пафнутий, потому что совесть у него была и не хотелось огорчать Марианну. – И хвосты у них просто великолепные, а оя ыа такая вкусная, что сил нет!
– Ну вот, все смешалось! – даже подпрыгнула от возмущения выдра. – Хвосты у них вкусные, что ли?
– Нет, вкусная твоя рыба, нет сил удержаться, – оправдывался бедный Пафнутий, – ты уж извини…
– Ладно, сначала поешь, потом будешь говорить, сразу два дела делать ты не умеешь, – разрешила Марианна. – В конце концов, не такой уж ты голодный, раз ел по дороге, так что, надеюсь, с рыбой управишься быстро. Ешь, ешь, говорить буду я. Так вот, пока не стану больше ловить, ты ведь тогда не остановишься. А мне очень хочется услышать про жизнь бобров. Знаешь, пожалуй, я как-нибудь сплаваю к ним в гости, ты как к этому относишься?
– Хорошо отношусь! – ответил Пафнутий, потому что как раз управился с последней рыбой и теперь мог говорить нормально. И он подробно описал Марианне жизнь бобров.
С большим интересом выслушала Марианна рассказ Пафнутия, а когда он закончил, спросила:
– А про воду они что говорили?
– Про воду? – удивился Пафнутий. – Про воду они ничего не говорили. Вода там просто была.
Марианна вздохнула.
– За то время, что тебя тут не было, что-то нехорошее приплыло по воде, – пожаловалась она. – Знаешь, я сразу почувствовала – течением принесло что-то такое неприятное. Думала – показалось. А потом опять такая же волна накатила и опять неприятную воду с собой принесла.