Она не заметила ни Ихошкиных красных глаз, ни жёлтого, как тыква, перекошенного страхом, лица управляющего, — улыбаясь рассеянно, оборачиваясь к Лосю, она пошла впереди него в глубь дома, к себе.
В первый раз Лось увидел комнаты Аэлиты, — низкие, золотые своды, стены, покрытые теневыми изображениями, будто фигурками на китайском зонтике, почувствовал кружащий голову горьковатый, тёплый запах.
Аэлита сказала тихо: — Сядь. — Лось сел. Она опустилась у его ног, положила голову ему на колени, руки на грудь, и более не двигалась.
Он с нежностью глядел на её пепельные, высоко поднятые на затылке волосы, держал её руки. У неё задрожало горло. Лось нагнулся. Она сказала:
— Тебе, быть может, скучно со мной? Прости. Мне смутно. Я не умелая. Я сказала Ихе: поставь побольше цветов в столовой, когда он останется один, пусть ему играет улла.
Аэлита опёрлась локтями о колени Лося. Лицо её было мечтательное:
— Ты слушал? Ты понял? Ты думал обо мне?
— Ты видишь и знаешь, — сказал Лось, — когда я не вижу тебя — схожу с ума от тревоги. Когда вижу тебя — тревога страшнее. Теперь мне кажется — тоска по тебе гнала меня через звёзды.
Аэлита глубоко вздохнула. Лицо её казалось счастливым.
— Отец дал мне яд, но я видела — он не верит мне. Он сказал: — «я убью и тебя, и его». Нам недолго жить. Но ты чувствуешь, — минуты раскрываются бесконечно, блаженно.
Она запнулась и глядела, как вспыхнули холодной решимостью глаза Лося, — рот его сжался упрямо:
— Хорошо, — сказал он, — я буду бороться.
Аэлита придвинулась и зашептала:
— Ты — великан из моих детских снов. У тебя прекрасное лицо. Ты сильный, — сын неба. Ты мужественный, добрый. Твои руки из железа, колени — из камня. Твой взгляд — смертелен. От твоего взгляда женщины чувствуют тяжесть под сердцем.
Голова Аэлиты без силы легла ему на плечо. Её бормотание стало неясным, чуть слышным. Лось отвёл с лица её волосы:
— Что с тобой?
Тогда она стремительно обвила его шею, как ребёнок. Выступили большие слёзы, потекли по её худенькому лицу:
— Я не умею любить, — сказала она, — я никогда не знала этого… Пожалей меня, не гнушайся мной. Я буду рассказывать тебе интересные истории. Расскажу о страшных кометах, о битве воздушных кораблей, о гибели прекрасной страны по ту сторону гор. Тебе не будет скучно меня любить. Меня никто никогда не ласкал. Когда ты в первый раз пришёл, я подумала: — я его видела в детстве, это родной великан. Мне захотелось, чтобы ты взял меня на руки, унёс отсюда. Здесь — мрачно, безнадёжно, смерть, смерть. Солнце скудно греет. Льды больше не тают на полюсах. Высыхают моря. Бесконечные пустыни, медные пески покрывают туму… Земля, земля… милый великан, унеси меня на землю. Я хочу видеть зелёные горы, потоки воды, облака, тучных зверей, великанов… Я не хочу умирать…
Аэлита заливалась слезами. Теперь совсем девочкой казалась она Лосю. Было смешно и нежно, когда она всплеснула руками, говоря о великанах.
Лось поцеловал её в заплаканные глаза. Она затихла. Ротик её припух. Снизу вверх, влюблённо, как на великана из сказки, она глядела на сына неба.
Вдруг, в полумраке комнаты раздался тихий свист, и сейчас же вспыхнул облачным светом овал на туалетном столике. Появилась всматривающаяся внимательно голова Тускуба.
— Ты здесь? — спросил он.
Аэлита, как кошка, соскочила на ковёр, подбежала к экрану.
— Я здесь, отец.
— Сыны неба ещё живы?
— Нет, отец, — я дала им яд, они убиты.
Аэлита говорила холодно, резко. Стояла спиной к Лосю, заслоняя экран. Подняла руки к волосам, поправляя их.
— Что тебе ещё нужно от меня, отец?
Тускуб молчал. Плечи Аэлиты стали подниматься, голова закидывалась. Свирепый голос Тускуба проревел:
— Ты лжёшь! Сын неба в городе. Он во главе восстания.
Аэлита покачнулась. Голова отца исчезла.
Аэлита, Ихошка и Лось летели в четырехкрылой, закрытой лодке к горам Лизиазира.
Не переставая работал приёмник электромагнитных волн, — мачта с отрезками проволок. Аэлита склонилась над крошечным экраном, слушала, всматривалась.
Было трудно разобраться в отчаянных телефонограммах, призывах, криках, тревожных запросах, летящих, кружащихся в магнитных полях марса. Всё же, почти не переставая, бормотал стальной голосок Тускуба, прорезывал весь этот хаос, владел им. В зеркальце скользили тени потревоженного мира.
Несколько раз в каше звуков слух Аэлиты улавливал странный голос, вопивший протяжно:
«…товарищи, не слушайте шептунов… не надо нам никаких уступок… к оружию, товарищи, настал последний час… вся власть сов… сов… сов…».
Аэлита обернулась к Ихошке:
— Твой друг отважен и дерзок, он истинный сын неба, не бойся за него.
Ихошка, как коза, топнула ногами, замотала рыжей головой. Аэлите удалось проследить, что бегство их осталось незамеченным. Она сняла с ушей трубки. Пальцами протёрла запотевшее стекло иллюминатора.
— Взгляни, — сказала она Лосю, — за нами летят ихи.
Лодка плыла на огромной высоте над марсом. С боков лодки, в ослепительном свету, летели на перепончатых крыльях два извивающихся, покрытых бурой шерстью, облезлых животных. Круглые головы их с плоским, зубастым клювом были повёрнуты к окошкам. Вот, одно, увидев Лося, нырнуло и лязгнуло пастью по стеклу. Лось откинул голову. Аэлита засмеялась.
Миновали Азору. Внизу теперь лежали острые скалы Лизиазиры. Лодка пошла вниз, пролетела над озером Соам и опустилась на просторную площадку, висящую над пропастью.
Лось и механик завели лодку в пещеру, подняли на плечи корзины и вслед за женщинами стали спускаться по едва приметной в скалах, истёршейся от древности, лестнице — вниз в ущелье.
Аэлита легко и быстро шла впереди. Придерживаясь за выступы скал, внимательно взглядывала на Лося. Из-под его огромных ног летели камни, отдавались в пропасти эхом.
— Здесь спускался магацитл, нёс трость с привязанной пряжей, — сказала Аэлита. — Сейчас ты увидишь место, где горели круги священных огней.
На середине пропасти лестница ушла в глубь скалы, в узкий туннель. Из темноты его тянуло влажной сыростью. Ширкая плечами, нагибаясь, Лось с трудом двигался между отполированными стенами. Ощупью он нашёл плечо Аэлиты, и сейчас же почувствовал на губах её дыхание. Он прошептал по-русски: милая.
Туннель окончился полуосвещённой пещерой. Повсюду поблёскивали базальтовые колонны. В глубине взлетали лёгкие клубы пара. Журчала вода, однообразно падали капли с неразличимых в глубине сводов.
Аэлита шла впереди. Её чёрный плащ и острый колпачок скользили над озером, скрывались иногда за облаками пара. Она сказала из темноты: — осторожнее, — и появилась на узкой, крутой арке древнего моста. Лось почувствовал, как под ногами дрожит мостовой свод, но он глядел только на лёгкий плащ, скользящий в полумраке.