Хозяин тоже, видно, не был доволен тем, что вместо собачки рыжеволосая женщина в сером коротком пальто выводит на прогулку мужчину с противным запахом. Он остановился посреди дороги (чего псу никогда бы не разрешил) и замер как вкопанный.
Женщина в коротком сером пальто и ее спутник не заметили ни Чака, ни его хозяина. Она взяла мужчину под руку, и они не спеша пошли, но не в сторону сквера у реки, а в противоположную.
– Ну что ж, пойдем, Чак, – сказал Дмитрий, когда Штопка вместе со своим спутником перешла Большой проспект и скрылась из виду. – Кажется, мы опоздали.
Не везет нам, а? Как ты считаешь?
Пес преданно взглянул на хозяина. «О чем ты можешь печалиться, когда у тебя есть я?» – говорил его взгляд.
Анна Васильевна Савицкая была не из тех, кто за последние десять лет поменял свои политические убеждения. Она не принадлежала ни к тем, кто раньше ругал советскую власть, а теперь со вздохами вспоминает о «застойных» временах, ни к более редкому типу людей – поддерживающих любое правительство.
Анна Васильевна была и осталась убежденной сталинисткой, уверенной, что только «жесткая рука» и есть единственно правильный способ управления государством. Она не приветствовала ни хрущевскую «оттепель», ни вакханалию цинизма при Брежневе, а нынешних правителей не желала даже обсуждать.
При этом она вовсе не была завсегдатаем митингов и демонстраций, ибо обо всем судила здраво. «Скопище сумасшедших» – так она охарактеризовала толпу пенсионеров, вышедших на улицы 7 ноября. Что не помешало ей самой достойно встретить 80-ю годовщину советской власти. Она накрыла стол белой крахмальной скатертью – пусть на одного человека, однако по всем правилам хорошего тона.
Расставила на столе закуски – салат «оливье», несколько кружков твердокопченой колбасы и тут же пару ломтиков сыра, порезала соленый огурчик, буженинки…
Поставила масло и столовый прибор для соли, перца и горчицы. Одно огорчало – отделение для горчицы оставалось пустым: несмотря на все старания, так и не удалось достать отечественной. Анна Васильевна жила на одну пенсию, но импортные продукты не покупала принципиально, хотя они были куда дешевле.
Закончив накрывать на стол, старушка облачилась в темно-синий строгий костюм, в котором ее когда-то , провожали на пенсию. С тех пор она его надевала только по торжественным дням. Таким, как этот. Как-никак восьмидесятая годовщина.
Костюм оказался велик (усохла с возрастом), но все же, подойдя к зеркалу, Анна Васильевна с удовольствием оглядела себя (такой ее многие годы знали сотрудники Института геодезии): из зеркала на нее смотрела суровая, но справедливая Савицкая, совмещавшая в одном лице заведующую кадрами, начальника первого отдела и военно-учетного стола.
Анна Васильевна поставила на стол графин с водкой (разумеется, «Столичной») и рюмку. В прежнее время в такой день она непременно включила бы телевизор – да и было зачем включать: шел праздничный парад, на Красной площади командующий парадом маршал Устинов в открытой машине объезжал вытянувшиеся по команде «смирно» ряды. «Здравствуйте, товарищи танкисты! Поздравляю вас с годовщиной Великой Октябрьской социалистической ре-эволюции!» А в ответ неслось: «Здра-жла-твар-марл-светсс-сьюза», и следом громкое трехкратное «ура-а!». На сердце делалось теплее. Цветной «Электрон» Анна Васильевна купила в 1976-м, при Устинове; она ценила его как человека, много лет ковавшего щиты и мечи любимой Родины. На трибуне он не смотрелся, сутулый какой-то. Вообще-то военных она любила. Вот Родион Яковлевич, какой был красавец! Гречко Анна Васильевна жаловала не очень, а к тем, кто поднимал-ся на трибуну мавзолея при позднем Брежневе, а уж: тем более потом, она относилась почти с презрением.
Теперь же включать телевизор и по будням-то противно, не говоря уже о таком празднике. Анна Васильевна назвала бы смотрение телевизора 7 ноября богохульством, если бы не была убежденной воинствующей атеисткой.
Поэтому пришлось ограничиться стареньким проигрывателем «Юность» и пластинками. Решила начать с песен военных лет в исполнении Клавдии Шульженко.
За них, родных, За самых любимых таких…
Строчит пулеметчик за синий платочек, Что был на плечах дорогих.
Анна Васильевна встала, держа полную рюмку, и сказала:
– С праздником!
В этот самый момент в дверь позвонили.
Анна Васильевна все-таки сначала выпила за революцию и только потом пошла узнавать, что за непрошеные гости могли нагрянуть в такой день.
Осаф Александрович Дубинин понимал, что день выходной, но, как человек далекий от политики, совершенно забыл о том, что 7 ноября еще для кого-то праздник. Криминалисту следовало бы об этом помнить, тем более если он собрался на конфиденциальный разговор к даме, которая годилась в младшие сестры Анке-пулеметчице. Поэтому, когда из-за закрытой двери раздался вопрос «Кто?», он удивился явному недовольству, слышавшемуся в голосе.
– Мне нужна Анна Васильевна Савицкая.
– По какому поводу?
– Я хотел бы задать вам несколько вопросов по уголовному делу, которое ведется в отделении милиции Ладожского вокзала… – начал Дубинин через дверь и снова попал пальцем в небо, причем именно в ту точку, куда попадать не стоило.
– Я имею некоторое отношение к следственным органам…
– Не желаю с вами разговаривать, – сухо ответила старая дама. – Сделайте одолжение, не беспокойте меня больше. Ни вы и никто другой из вашего ведомства. Я хочу умереть честным человеком! – И Анна Васильевна отошла от двери, гордо подняв голову.
Осаф Александрович, стоя на лестничной площадке, с недоумением слушал, как удаляются шаркающие шаги.
Бабка оказалась крепким орешком. Значит, с милицией она не хочет иметь никаких дел. Причем «больше не хочет». А ведь она участвовала в составлении фоторобота на убийцу. Это было какую-то неделю назад. Что же случилось за это время?
Осаф Александрович мучительно соображал, переминаясь с ноги на ногу на черном резиновом коврике. С бабулей надо переговорить обязательно.
Но он очень плохо начал. Назвался, по сути дела, милиционером, не подозревая, что старушка приходит в ярость от одного этого слова… И явился 7 но-ября… Старая кадровичка, конечно, отмечает этот день. «Кадровичка», – вдруг полыхнуло в голове у Дубинина. Милицию она не уважает, но зато должна чтить другое ведомство. К которому Осаф Александрович имел некоторое отношение.
Куда более прямое, нежели к Министерству внутренних дел.Выждав некоторое время, достаточное для того, чтобы прошла острота первой неудачной попытки, Дубинин снова надавил на кнопку звонка. Вот и уже 6 знакомые шаркающие шаги…
– Кто?
– Анна Васильевна, извините, что я снова беспокою вас, да еще в такой день… Но интересы дела превыше всего. Возможно, вы меня не совсем правильно поняли. К милиции я непосредственного отношения не имею. Я занимаюсь расследованием злоупотреблений в системе МВД. И делаю это от лица совершенно другого ведомства. Вот мое удостоверение, можете убедиться.