Мистер Блэк тоже получил вчера ответ от своего стряпчего. Мистер Брефф принимает приглашение, однако с оговоркою. Он видит настоятельную необходимость в том, чтобы при мисс Вериндер во время, как он выражается бесцеремонно, предполагаемого спектакля находился мужчина с известною долею здравого смысла. Этим мужчиною, за неимением никого другого, согласен быть мистер Брефф. Итак, бедная мисс Вериндер будет находиться под двойным надзором. Отрадно думать, что мнение света уж наверное удовлетворится этим вполне.
О сыщике Каффе не слышно ничего. Он, без сомнения, еще в Ирландии. Мы не можем рассчитывать на него сегодня.
Сейчас пришел Беттередж звать меня к мистеру Блэку. Я должен на время отложить перо.
* * *
Семь часов. — Мы опять обошли все вновь отделанные комнаты и лестницы.
Мы сделали также приятную прогулку в кустарнике, который был любимым местом мистера Блэка, когда он гостил здесь в прошлом году. Таким образом я надеюсь оживить в его уме прежние впечатления от местности и обстановки, насколько это возможно.
Сейчас садимся обедать именно в тот час, когда обедали в день рождения мисс Вериндер. Цель моя тут, разумеется, чисто медицинская: организм при приеме лауданума должен быть в том же состоянии, в каком был в прошлом году.
Спустя некоторое время после обеда я собираюсь самым естественным тоном завести разговор об алмазе и о замыслах индусов украсть его. Когда же я наведу мысли мистера Блэка на этот предмет, с моей стороны будет сделано все, что от меня зависит, до того момента, когда надо будет дать ему опиум.
* * *
Половина девятого. — Только сейчас я нашел свободную минуту для одной из важнейших обязанностей, а именно — обязанности отыскать в домашней аптечке лауданум, которым воспользовался мистер Канди.
Минут десять назад я уловил время, когда Беттередж ничем не был занят, и сообщил ему об этом желании. Не возражая ни единого слова, даже без малейшего поползновения достать из кармана записную книжку, он повел меня, — уступая мне все время дорогу, — в кладовую, где хранилась домашняя аптечка.
Я нашел склянку, тщательно закупоренную пробкою, которая была сверх того еще завязана куском лайковой кожи. В склянке, почти полной, оказался, как я и предполагал, обыкновенный лауданум. Я решил предпочесть его тем двум дозам приготовленного опиума, которыми позаботился запастись на всякий случай.
Вопрос о количестве гран представлял некоторое затруднение. Я обдумал его и решил увеличить дозу.
Записки мои говорят, что мистер Канди дал всего двадцать пять гран. Это доза небольшая для последствий, какие он повлек за собою, даже при восприимчивости мистера Блэка. Я считаю весьма вероятным, что мистер Канди дал больше, чем намеревался, зная, как он любит хорошо пообедать, и принимая в соображение, что лауданум он отмерял после званого обеда. Как бы то ни было, я рискну усилить прием до сорока гран. Мистер Блэк предупрежден сейчас, что примет лауданум, а это, с точки зрения медицины, равносильно известной силе противодействия в нем, хотя и бессознательно.
Если я не ошибаюсь, потребность в большей дозе неоспорима, для того чтобы повторить последствия, вызванные в прошлом году меньшей дозой.
* * *
Десять часов. — Свидетели или гости, — не знаю, как их лучше назвать, — приехали час тому назад.
В исходе девятого часа я уговорил мистера Блэка пойти со мною в его спальню, под тем предлогом, что я хотел бы, чтоб он осмотрел ее в последний раз и лично проверил, не забыто ли что-нибудь из прежней обстановки комнаты. Я заранее условился с Беттереджем о том, чтобы спальню мистеру Бреффу отвели рядом с комнатой мистера Блэка и чтобы о прибытии стряпчего я был уведомлен легким стуком в дверь. Через пять минут после того как на часах в передней пробило девять, я услышал этот стук, тотчас вышел в коридор и встретил мистера Бреффа.
Наружность моя, как всегда, произвела невыгодное впечатление. Во взгляде мистера Бреффа явно выразилось недоверие. Я знал, какое впечатление произвожу на чужих, и без колебаний сказал ему то, что находил нужным сказать, прежде чем он вошел к мистеру Блэку.
— Вы прибыли сюда, я полагаю, в обществе миссис Мерридью и мисс Вериндер? — спросил я.
— Да, — ответил мистер Брефф чрезвычайно сухо.
— Мисс Вериндер, вероятно, сообщила вам о моем желании, чтобы ее присутствие в доме, — конечно, и присутствие миссис Мерридью также, — осталось тайною для мистера Блэка, пока опыт над ним не будет произведен?
— Я знаю, что должен придержать свой язык, сэр! — вскричал мистер Брефф с нетерпением. — Имея привычку молчать о безумстве человеческого рода вообще, я тем более расположен не раскрывать рта в настоящем случае.
Удовлетворяет вас это?
Я поклонился и предоставил Беттереджу провести его в назначенную ему комнату. Уходя, Беттередж бросил на меня взгляд, говоривший яснее слов:
«Вы заполучили варвара, мистер Дженнингс, и имя этому варвару — Брефф!»
Теперь мне предстояло выдержать встречу с дамами. Я сошел с лестницы — не скрою — несколько взволнованный и направился к гостиной мисс Вериндер.
Жена садовника (ей поручено было позаботиться об удобствах дам) попалась мне навстречу в коридоре первого этажа. Эта добрая женщина оказывает мне чрезмерное почтение, которое, очевидно, имеет прямым своим источником непреодолимый ужас. Она таращит на меня глаза, дрожит и приседает, как только я с нею заговариваю. На мой вопрос, где мисс Вериндер, она вытаращила на меня глаза, задрожала и, без сомнения, присела бы, если бы сама мисс Вериндер не прервала этой церемонии, внезапно отворив дверь своей гостиной.
— Это мистер Дженнингс? — спросила она.
Не дав мне времени ответить, в нетерпении увидеть меня, она вышла в коридор. Мы встретились у стоявшей на консоли лампы, свет которой падал на нас. При первом взгляде на меня мисс Вериндер остановилась в нерешимости.
Однако она тотчас опять овладела собою, покраснела слегка и с пленительною прямотою протянула мне руку.
— Я не могу отнестись к вам, как к постороннему, мистер Дженнингс, — сказала она. — Если б вы только знали, какую радость доставили мне ваши письма!
Она взглянула на мое некрасивое морщинистое лицо с искренней благодарностью, настолько новой для меня со стороны моих ближних, что я не нашелся, что ей ответить. Я совсем не был приготовлен к ее доброте и прелести. Страдания многих лет, благодарение богу, не ожесточили моего сердца. Я был с нею неловок и робок, как юноша лет пятнадцати.
— Где он сейчас? — спросила она, высказывая откровенно преобладающее в ней чувство — горячее участие к мистеру Блэку. — Что он делает? Говорил ли обо мне? В хорошем ли он настроении? Как действует на него вид этого дома после того, что случилось в прошлом году? Когда вы ему дадите лауданум?
Нельзя ли мне поглядеть, как вы его нальете? Я так заинтересована всем этим; я так взволнована; мне нужно сказать вам десять тысяч вещей, и все они разом толпятся у меня в голове, так что я не знаю, с чего начать. Вы не удивляетесь моему интересу к нему?